Андрей Федин - Пупсик

Ряба наняла еще двух девочек. Теперь под моим началом числились пять официанток.

Вчера утром опустела бильярдная. А днем хмурые грузчики (грузчицы? – нужно поинтересоваться у Рябы, как правильно произносить) установили там шесть новеньких столов на четыре посадочных места за каждым. Что не заставило очередь на улице исчезнуть.

«Я тоже так считаю, – сказал колдун. – Ряба добилась того, что полиция не будет проверять твое оформление. И большего ей не надо».

«Боится, что сбегу?»

«Тут дело, думаю, даже не в этом. После того, как Ряба договорилась с квартальной, что тебя не тронут, твои документы ей больше не нужны. Так что придется нам самим о них позаботиться. А то светит тебе прожить в этом кафе сотню лет, как в башне архимага. И все приключения, о которых ты мечтаешь, будут происходить в комнатушке бара».

«Начинаю жалеть, что не воспользовался твоим советом жить в лесу, – признался я. – Стоило бы бросить сейчас эту работу, да отправиться бродить среди деревьев. Пора избавляться от моей привычки работать. И ну их, эти деньги, можно и белками, как ты предлагал, питаться».

«Нет, лес меня больше не устраивает», – сказал Ордош.

«Почему?»

«Хочу доступ в лабораторию. Такую, как у твоего архимага».

«Зачем она тебе?» – спросил я.

«О! Я тут о таких интересных вещах узнал из книг, что нашел в твоей памяти! И столько возникло замечательных идей! Просто руки чешутся их проверить!»

«А идею, как раздобыть документы, удостоверяющие нашу личность, ты там не встречал?»

«Встречал, конечно, – сказал Ордош. – Можно вынуть их из сумки, принц. И отправиться жить к теще».

«Такой вариант меня не привлекает».

«Меня, признаться, тоже, – сказал колдун. – Сомневаюсь, что в Мужской башне мы обнаружим алхимическую лабораторию. Так что, подбери сопли, и ступай работать. Скоро явится квартальная с термосом за очередной порцией твоего кофе».

«Я уже жалею, что начал его варить».

«Ты, главное, не засвети кофейные палочки. А то будем оставшуюся жизнь штамповать их для всего города».

«Липа, кстати, уже пробовала макать в кофе зубочистку», – сказал я.

«Сообразительная девочка, – сказал Ордош. – Нужно все-таки затащить ее в нашу постель. Давно пора лишить меня девственности».

***

Гул голосов, звяканье посуды, шарканье ног – и так с утра до позднего вечера. В этом мире не придумали ничего, что могло бы спрятать все эти звуки за громкой, приятной музыкой. Хоть бери и изобретай магнитофон или какой-нибудь граммофон, знать бы еще, как он выглядит. Помогли бы даже звуковые кристаллы, что приносил мне послушать архимаг.

Ряба говорила, что некоторые владелицы ресторанов приглашают выступать в залах музыкантов. Но творческие личности требовали за свои услуги немалые деньги, и услуги эти Рябине пока не по карману.

Сегодня я впервые увидел накопитель – стеклянный шар на металлической подставке. Ряба извлекла опустевший шар из холодильника, что стоял в баре, и поместила на его место другой, светящийся тусклым голубоватым светом.

«Это и есть местная батарейка, – сказал Ордош. – Именно такие, наполненные маной шары дают энергию всем приборам. Нам не мешало бы изучить их. И попытаться приспособить такую батарейку и для своих нужд».

Мне еще вчера рассказали, что каждая подданная герцогства обязана ежемесячно заполнять три накопителя (обычных, не больших и не маленьких, которые тоже бывают) в качестве налога. Что значило сливать в пользу государства всю накопленную женщиной примерно за два дня ману.

Заполняли маной накопители в помещениях налоговой службы, которые находились едва ли не на каждой улице. О сданном объеме делали соответствующую отметку в документах. Ближайший офис местной налоговой, кстати, всего через два дома от нашего кафе. Липа показала мне его, когда мы гуляли с ней вчера утром около фонтана. И сообщила, что обеспечивать энергией герцогство – главная обязанность любой подданной.

– Еще четыре «фирменных», Пупсик, – сказала Липа.

– Вместе с этими двумя? – спросил я.

Поставил на поднос, с которым пришла девушка, две чашки с кофе.

Щеки Липы от духоты покрылись румянцем, в ее взгляде я видел усталость.

– Нет, это новый заказ. И приготовься: в бильярдной сразу два стола запросили счет. Так что скоро за теми столиками появятся новые гости. И первым делом, наверняка, закажут твой кофе.

– Меня уже тошнит от запаха мионского крема, – пробормотал я.

«Могу сменить его на другой», – сказал Ордош.

«Нет уж, тогда мне придется варить несколько видов «фирменного» кофе».

– Что ты сказал? – перекрикивая шум, спросила Липа.

– Хорошо, говорю. Относи эти чашки и возвращайся за следующей партией.

– Хоть бы сок кто-нибудь заказал, или чай. Надоело уже таскать только алкоголь и этот кофе. Да и набегалась – сил нет.

– Потерпи, – сказал я. – Через два часа перестанем впускать новых гостей. Беготни станет поменьше.

Липа усмехнулась, поправила шпильку, что удерживала челку, не позволяя той падать на глаза.

– Никак не привыкну к тому, что меня успокаивает мужчина, – сказала она. – Очень… странно это. И ты странный, Пупсик.

– Ты мне уже об этом говорила, – сказал я. – И не только ты. Беги, кофе остывает.

– Ха! А ты научился командовать женщинами, Пупсик, – сказала Елка. – Это прикольно.

Елке почти весь день приходилось слоняться без дела, после того как унесли бильярдные столы. Большую часть времени она проводила теперь на кухне, у поваров. Но иногда, как сейчас, замирала рядом с барной стойкой. И хитрыми кошачьими глазами наблюдала за моей работой.

– Да какие они женщины, – сказал я. – Девочки. Почти дети.

– Знаешь, мне чо-то все чаще кажется, что ты не мужик, – сказала Елка.

– А кто?

– Переодетая в неправильного мужика баба.

«Не понял, – сказал я. – Нас оскорбили или похвалили?»

«Привыкай, друг мой, – сказал Ордош. – Твое желание вести себя по-мужски, в глазах местных наделяет тебя женственностью».

– Почему? – спросил я у Елки.

– Потому что Липа сказала верно: для мужика ты слишком странный. Но если представить, что ты переодетая баба…

Я слушал Елку и манипулировал кофейными чашками.

– Ну, это не сложно проверить.

– Как? – спросила Елка.

– У меня есть доказательства того, что я мужчина, – сказал я. – Не скажу, что железные, но есть. Вот здесь.

Я прижал ладонь к фартуку, ниже пояса, показывая, где именно прячу эти самые доказательства. И даже слегка сжал их.

Готов поклясться, что Елку мой жест смутил! Она покраснела!

Крутой бандит (бандитка?) повела себя, как зеленый подросток!

– Да ну тебя! Дурак! – сказала она, с трудом отведя взгляд от моей руки.

– Возможно, дурак, – сказал я. – Но точно не женщина.