Андрей Федин - Пупсик

– Все верно.

– И когда я… умру?

– Ты отвлекаешь меня глупыми разговорами, – сказал архимаг. – Разве я дал тебе повод усомниться в моих словах?

– Нет, господин, – сказал я. – Но сегодня исполняется ровно сто лет с того дня, как вы переместили мою сущность в это тело. Я честно служил вам все это время.

– Я знаю, – сказал Северик.

Он нахмурился.

– Суинская коллегия! до окончания столетнего срока осталось восемь часов. Еще можно успеть сделать многое. У тебя нет работы на это время?

– Есть, господин, – сказал я.

– Так займись ею! – сказал архимаг.

Я поклонился, развернулся, чтобы уйти. И тут услышал его слова:

– И знаешь, Сигей,… никогда бы не подумал, что скажу это, но я буду по тебе скучать. Это правда. За это столетие ты стал мне настоящим другом. Иди, работай.

Меня зовут Сергей Максимов, и я… не трансвестит!

Хотя, любой, кому посчастливилось бы увидеть меня сейчас, подумал, что я лгу.

Во-первых, меня теперь зовут Нарцисс (все знакомые в этом мире, кроме воспитателя, называют меня «пупсик»), и я единственный принц королевства Уралия (нет, не наследный – наследуют трон здесь исключительно по женской линии). А во-вторых, судя по моему внешнему виду, именно на трансвестита я и похож. А кто еще носит шелковую рубаху с кружевными манжетами и воротником, тонкие колготки и толстый слой косметики на лице?

– Принц, вам нужно добавить румян, – сказал Жасмин. – Вы кажетесь очень бледным. Что подумает ваша жена? Она может решить, что вы больны!

Стиль одежды моего воспитателя Жасмина – сорокалетней располневшей особи мужского пола – напоминал мой: те же колготки, кружева и яркая помада на губах.

– Румяна невкусные, – ответил я.

– Их нельзя есть, – сказал мой воспитатель. – Они нужны для того, чтобы сделать вас красивым.

– Я и так красивый!

– Безусловно! Но наша цель – сделать вас еще прекраснее! Чтобы у вашей жены при виде вас захватывало дух! Она ни на миг не должна усомниться в том, что ей достался самый лучший мужчина на свете!

– Я самый лучший!

– Несомненно, мой принц! Несомненно!

Я зажмурил глаза, позволяя Жасмину щекотать мое лицо кисточкой. За те недели, что нахожусь в этом мире, я уже привык к тому, что мое лицо используют в качестве холста для рисования.

«А может, воткнем эту кисть ему в глаз?» – предложил Ордош, вместе с которым я, Сергей Максимов, делил тело принца Нарцисса.

«Зачем?» – мысленно спросил я.

«Получим немного магической энергии. Если поинтересуются, скажешь, что это несчастный случай. Вон как нас трясет».

Карета подпрыгивала на каждой кочке, заставляя меня то и дело клацать зубами.

Похожую поездку я пережил в своем первом мире в то лето, когда окончил школу и подрабатывал дорожным рабочим. Нет, тогда была не карета, а грейдер, в кабине которого я возвращался в город, сидя на металлическом ящике для инструментов. Ощущения во время этих двух поездок казались очень схожими.

– Ну, вот! – сказал Жасмин. – Совсем другое дело! Никакой бледности! Щечки как наливные яблочки!

«Жалко его убивать, – ответил я Ордошу. – Да и не способен я на убийство. Я уже говорил тебе об этом. Убивать я не хочу и не умею».

«Не переживай, – сказал бывший колдун, – еще научишься. Как только встретишься с женой, так сразу и захочешь этому научиться. А пока терпи. И изображай… эту свою… блондинку».

***

В первом мире – в том, где я родился – я прожил чуть больше двадцати лет. Но именно там произошли основные события, задержавшиеся в моей памяти: детский сад, школа, два курса университета, там же случилась и первая любовь.

В том мире я умер. Во время лекции по высшей математике у меня закружилась голова, в глазах потемнело, я потерял сознание…

А в новом, куда переместился мой разум, я увидел хмурое лицо архимага Северика.

– Суинская коллегия! – сказал он, – понадобилось не так много энергии. С каждым разом у меня это получается все лучше.

– Что получается? – спросил я.

– Перемещать любопытных идиотов к себе в башню. И что ты за протопопл?

– Что?

– Как твое имя, любознательный?

– Сергей Максимов.

– Сигей, значит, – сказал мне тогда Северик. – Следующие сто лет, Сигей, ты проведешь в этой башне.

– П…почему?

– Мне нужен новый помощник. Кто-то, кто будет следить за порядком в башне, готовить еду и помогать в лаборатории, когда Винис меня покинет. Кто-то, кто никак не связан с Семьями нашей страны. И, желательно, чтобы этот кто-то был из другого мира: только в этом случае я буду уверен, что на него не смогут как-либо влиять, и не буду опасаться удара в спину.

– А… где я? Сколько сейчас времени? Я успеваю в универ на первую пару?

– Суинская коллегия! тебе больше не нужно никуда торопиться, Сигей. В ближайшие сто лет ты не сможешь покинуть мою башню. Теперь твой дом здесь. Именно в этих стенах ты будешь жить, учиться и работать. И лишь через век я дарую тебе свободу.

***

Я отодвинул на окне кареты штору, выглянул наружу. Яркий солнечный свет. Небо с редкими белыми пятнами облаков. Листва кустов и деревьев, пятна цветов на ковре зелени – типичная природа средней полосы моего первого мира.

Женщина офицер, гарцующая на белом коне напротив окна кареты, приосанилась, заметив меня, покровительственно улыбнулась и прикоснулась двумя пальцами к козырьку нелепого головного убора, выполняя воинское приветствие. Я прикрыл нижнюю часть лица веером, скрыв от женщины ухмылку. Потом отвернулся от окна, почувствовав на языке мерзкий вкус помады, и сплюнул на пол.

– Принц Нарцисс! – скрипучим голосом сказал краснощекий Жасмин. – Вы ведете себя, словно деревенская женщина. Не забывайте, что являетесь представителем королевского рода, да еще относитесь к прекрасной части человечества. Ведите себя соответственно!

«А я предлагал проткнуть ему глаз!» – сказал в моей голове Ордош.

«И как тогда я буду сам наносить себе на лицо боевую раскраску? Возможно, ты умеешь пользоваться косметикой, но мне за сто двадцать лет жизни не приходилось этого делать ни разу».

***

В мире Северика я прожил сто лет. Первые десять лет меня обучал прежний слуга архимага Винис. Последние десять – я сам был наставником для очередного слуги.

Архимаг переместил мою, как он говорил, «сущность» в тело круглолицего подростка, невысокого и широкоплечего. Кем был предыдущий владелец тела, я так и не узнал: спросил об этом у Северика, но тот лишь отмахнулся.

Никакой паники из-за того, что очутился в чужом мире, я не испытал. Я сразу уяснил для себя факт: обратного пути у меня нет. А потому паниковать и впадать в истерику не видел смысла. Да и происходили столь резкие перемены в моей жизни не впервые. Очутиться в Москве после восемнадцати лет жизни в крохотном провинциальном городишке – это почти то же, что и переместиться из аудитории университета в башню мага.