Литта Лински - Наречённая ветра. Книга первая

– Люди сошли с ума, ваше величество. Они не знают об истинных жертвах, которые вы приносите ради блага Илирии, и думают, что страшный ритуал вернет им покой и благополучие. Постарайтесь забыть обо всем этом. Народ со временем успокоится…

– Или мы его успокоим, – Райн’яр кровожадно улыбнулся.

– Надеюсь, не придется прибегать к слишком суровым мерам. Чтобы подданные перестали винить во всех напастях королеву, достаточно дать им понять, что у них есть король. После свадьбы все наладится, я уверен. А до тех пор я бы посоветовал вашему величеству отправиться в летнюю резиденцию. Возможно, и свадьбу лучше сыграть там.

Королева ненадолго задумалась, а потом ее лицо озарилось. Казалось, что внезапно нашлось решение трудной задачи.

– Вы, безусловно, правы, канцлер. Я уеду из столицы. Мало того, что это разумно, так я еще и отдохну душой. Озеро Тайелис всегда благотворно действовало на меня. Благодарю вас за идею.

– А вот мне эта идея совсем не по душе, – герцог предсказуемо взъярился. – Еще не хватало, чтобы королева бежала из столицы, чтоб этот сброд понял, что вынудил ее прятаться. И я не хочу тайную свадьбу!

– Речь идет лишь об официальной церемонии скрепления брачных уз, – Шанари говорил с Райн’яром терпеливо, как с ребенком. – Свадьба будет публичной. Мы не собираемся делать из вашего бракосочетания тайну. Аристократия будет присутствовать на церемонии в Гвиринте, а народ в столице увидит вас позже, уже в роли законных супругов. И тогда можно будет закатить пышные празднества.

– Поверьте, Айлен, так действительно лучше, – Эвинол коснулась ладонью руки жениха. – Мы поженимся в летней резиденции, а отпразднуем свадьбу в столице. К тому же берега озера Тайелис так живописны. Мы сможем устроить прекрасную церемонию.

– Если таково ваше желание, моя королева, то я, разумеется, поеду с вами.

– Нет, пожалуйста, – голос королевы прозвучал испуганно. – Прошу вас, приезжайте через неделю. Мне нужно побыть одной, привести мысли в порядок.

– И речи быть не может. Я вас не оставлю! Особенно сейчас, когда любой безумец жаждет скормить вас жестоким ветрам.

– Дайте мне хотя бы четыре дня, прошу! – взмолилась королева, трогательно сложив руки.

– Три, – после краткого размышления согласился герцог. – И с вами поедут мои люди для охраны.

– Конечно, – с энтузиазмом закивала Эвинол, готовая, похоже, на радостях согласиться на любые условия. – А также мои гвардейцы. Не бойтесь, я буду в полной безопасности. А вы с канцлером последуете за мной через несколько дней, и мы все подготовим к свадьбе.

– Я жду этого дня, как ничего не ждал в жизни, – герцог упал на одно колено и поцеловал руку нареченной с излишним пылом.

Интересно, сколько в этих жестах рисовки, а сколько искреннего чувства? Впрочем, неважно. Если Райн’яр сумеет завоевать сердце королевы и подчинить ее себе, все станет намного проще. Пожалуй, изначально не стоило сбрасывать подобный расклад со счетов. Его ошибка в том, что он недооценил любовь как фактор, влияющий на политику. Так что пусть мальчишка изображает пылкого влюбленного, это лишь на пользу.

– Я тоже буду рада назвать вас своим мужем, Айлен, – королева застенчиво улыбнулась.

Канцлер взглянул на нее с интересом и заметил, что Эвинол даже не смотрит на коленопреклоненного мужчину. Судя по загадочному блеску в синих глазах, мысли королевы витали далеко от охваченного страстью герцога Райн’яра.

Эвинол и не думала, что сможет еще чему-нибудь так искренне радоваться. И тем не менее радовалась. Ее покои в Гвиринте остались такими же, как в детстве. Это в столице апартаменты королевы дышали торжественностью и величием, а в летнем дворце ее комнаты были светлыми и легкими. Белые, нежно-розовые и персиковые тона, цветочные узоры на шторах и обивке мебели, шкафы и комоды светлого дерева, и всюду – живые цветы. Штат прислуги летнего дворца расстарался для внезапно приехавшей королевы. Тут Эви любили горячо и искренно. Эти люди помнили королеву девочкой, и им было плевать на политические расклады и толки о проклятии. Такая привязанность грела душу.

Тут даже дышалось легче. Эвинол с удивлением отметила, что у нее уже два дня не было приступов кашля. Конечно, она не позволит себе возродить надежду на выздоровление и долгую жизнь, но ведь в ее положении каждый день отсрочки – уже счастье. Особенно если день этот не наполнен слабостью и болью. Впрочем, учитывая безумный план, который привел ее сюда, можно оставить мысли пожить подольше. Эви улыбнулась и покачала головой. Она ведь сама не верит в свою дурацкую затею. Что ж, значит, она будет в выигрыше в любом случае. Или спасет страну, или выиграет несколько лишних недель под этим небом.

Эвинол склонилась над букетом лилий, красовавшимися в вазе на ее письменном столе. Она никогда не любила резкий запах этих цветов, но при этом восхищалась красотой, изяществом, четкостью линий и удивительными сочетаниями цвета. Эти были бело-розовыми, с еще не успевшими высохнуть капельками утренней росы на лепестках. Полуденное солнце, проникшее в комнату сквозь открытые окна, превращало капли в россыпь сверкающих алмазов, постоянно меняющих цвета. Свежий порыв ветра ворвался в комнату, разметал шторы, коснулся кожи Эви упругими струйками воздуха, который нес одновременно тепло и прохладу. Такой ветер она любила больше всего.

Ветер! Ради этого она, собственно, здесь. И у нее всего три дня. Теперь уже два. Эвинол позволила себе провести первый день, просто наслаждаясь покоем и почти забытым ощущением дома. Но пора вспомнить о том, что она задумала. Если затея провалится, у нее впереди будет еще два дня блаженного одиночества в Гвиринте до приезда Шанари и герцога.

Воспоминание об Айлене почему-то неприятно резануло. Вообще, Эвинол не могла понять собственного отношения к жениху. Райн’яр проявлял неизменную заботливость и благородство по отношению к ней, вел себя как истинный рыцарь и влюбленный мужчина. Отчего же каждый раз, думая о нем, она чувствует неприятное смущение? Может, оттого что он слишком часто находит повод к ней прикоснуться? Однако герцог никогда не позволял себе вольностей, все его жесты были исполнены почтения и вполне допустимы по отношению к невесте. Так в чем же дело?

Должно быть, ей не дает покоя вопрос, насколько истинны его чувства. Вопрос вполне закономерный. Когда на кону трон Илирии, а невеста смертельно больна и нехороша собой, сложно поверить в страстную влюбленность. В каждом слове и жесте Айлена Эвинол невольно пыталась уловить ложь, и это безумно утомляло. И в то же время Эви не могла быть уверена, что чувства герцога фальшивые. Иногда что-то в его взглядах и тоне подсказывало, что он действительно влюблен. Как это сложно! Куда проще было бы точно знать, что Райн’яра интересует лишь власть, а Эви нужна ему только в качестве приложения к короне. Легче пожертвовать самолюбием, чем непрестанно гадать, пытаясь докопаться до истины.