Ольга Егер - Амазонка [СИ]

Я летела сломя голову, за мной бежал такой же ненормальный волк, которому совершенно не хотелось искать себе стаю или что-то вроде того. Хотя, думалось мне, что стаю свою он давно нашёл, и входили в неё мы: вампир и, как минимум, трое людей. Если подумать, то мы создали свой собственный маленький мир внутри огромного, оставили горе, ненависть и зло, расовые распри, непонимание за его чертой. Если бы вот так могли жить все люди на земле, принимая каждое живое существо равным себе!.. Если бы они чувствовали ту боль, которую испытывает другой, сопереживали… Всё было бы иначе.

О Боги! Зачем вы сделали нас такими толстокожими? — думала я, но двое знакомых мне богов остались где-то позади и были заняты вполне человеческими делами — семейными ссорами и борьбой с Бодуном!

А я, предоставленная сама себе, погрузилась в различные мысли, иногда гнетущие и пугающие, потому что внезапно меня осенило: "Вдруг Тайрелл уже и забыл обо мне? Может его чувства остыли?" Собственно именно потому я и вела демагогию на тему любви во всем мире.

За несколько дней мы с Тенью преодолели много вёрст. И не сосчитать сколько. И бежали бы дальше, пока я не сообразила, что совершенно не ориентируюсь в местности. Волк пребывал в жутком недоумении, когда смотрел, как я ссорюсь с собственной лошадью, выясняя, кто из нас полная дура, которая дороги не знает. Впрочем, минутой спустя оборотню тоже досталось, ведь дальше я стала допытываться у кого из нас нюх острее, и кто должен был искать след! Пристыдив Тень, я пришла к выводу, что лучше сбавить темп и немного передохнуть. Мы облюбовали скромную полянку, развели костёр. Оборотень, чтобы загладить свою вину, приволок дичь, которую тут же ощипали, распотрошили, и пожарили, после чего поделили поровну. Спать легли сытыми и довольными. А потом… мне снились кошмары: люди с красными глазами, вампиры в крови, Шелест охваченный безумием. Но хуже всего было идиотское ощущение того, что в мире больше нет Тая. Как тогда, когда он практически умер…

Проснулась я вся мокрая. И не из-за того, что покрылась холодным потом. Волк так переживал за меня, что облобызал с ног до головы, пытаясь разбудить.

— Ничего! Всё в порядке! — я смотрела на оборотня, а уговаривала саму себя. Липкое тошнотворное ощущение так и осталось где-то внутри. Оно затаилось в глубине сердца, чтобы не показываться до более подходящих времён.

Прошло ещё три дня, показавшихся мне просто вечностью, в плутании незнакомыми тропами. На четвёртый день, мы добрались до скромного селения, и только тогда поняли насколько вымотались. Пришлось проситься на ночлег в ближайший домик. Как ни странно, нас приняли, даже накормили. Подозреваю, такую честь оказали с перепугу. Когда на ночь глядя я постучалась в дверь избы, никто не встречал меня с радостным криком: "Проходите, гости, дорогие!". Хозяин, увидев волка, схватился за топорик. Однако крестьянин отложил его, после одного единственного вопроса: "Амазонка, чё ли?".

— Без "чё ли"! — фыркнула я.

— Ну, проходи! — широким жестом пригласил дяденька. Был он лесником и звали его Семёном Потапычем. Славный мужик такой. Меня впустил к себе только потому, что в молодые годы воевал. На поле брани встретил единственную женщину-воительницу, к которой проникся светлым чувством. Она погибла. А он, вернувшись в родню деревню, осел, построил дом, и стал лесничим. В память о прошлом, дяденька растопил для меня баньку, приготовил скромный ужин, и мы сели попивать травяной чай, беседуя обо всём. Семён Потапыч просветил меня о короткой дороге к столице. Судя по его рассказу и, моим скромным меркам, то трусить в седле мне предстояло ещё дня три с лишним: проехать Марганцы, Кутятишки и Попичи (Смешное название! Представляю, какие там люди живут!). А потом…

— Лес! От сразу за ним Карра. — Он замолчал, сощурился, а потом смешно выкатывая глаза для моего устрашения, выдал. — Но ты, девица сквозь него не думай ехати! Объедь его!

— А сколько ж мне его объезжать? — постаралась представить я.

— Ну, — он принялся загибать пальцы (мои почему-то). — Дня четыре!

— Чего? — воскликнула я. — А почему сквозь него-то пройти нельзя? Небось короче будет! Или там топи?

— Не. Нет там никаких топей, — замотал головой мужик. — А вот тати и привиды есть!

— Тю! — махнула рукой я. — После стольких злополучных приключений нас никакими татями не запугаешь. А привидения… Есть у нас один знакомый из их братии, авось чего подскажет.

Про себя же подумала: "Подскажет… Если в себя пришёл и Ба не упокоила его окончательно за надругательство над её погребом!" А судя по тому, что кристалл вообще не светился, Руи скорее был пьян, чем жив…

Распрощавшись с Семёном Потапычем, я отправилась в путь, но так и не прислушалась к совету хозяина. Проехала сёла, и к вечеру, мы ступили в слишком уж тихий лес. Волк сразу насторожился, опустил голову к земле и шёл, кося глазами на кусты и деревья, подозревая в них врагов. Ши двигала лапами медленно и боязко, аккуратно ступая по усыпанной листвой дороге. Даже я чувствовала скрытую угрозу, исходящую от великанов в зелёных нарядах. И ощущения не подвели. Спустя час, когда мы прошли почти в самую чащу, нам преградили путь шесть мужиков с дубинами. Немытые, скалящиеся во все свои редкие зубы.

— Кстати, вот и тати! — хихикнула я, а волк фыркнул, не одобрив рифму.

— Слышь, девка, — прямо передо мной, спрыгнув откуда-то сверху, возник здоровенный тать. Судя по размерам — родственник Крохи.

— Ну, слышу. Чай не глухая! — в тон ответила ему я. Прикидывая, сколько мне сил нужно потратить на бандитов, чтобы разложить их по краям дороги и ехать себе дальше.

— Слазь с кобылы! — приказал другой мужик.

Ну, слезла, значит. Тут ещё один так обрадовался моей покладистости, что говорит:

— Мы сейчас с тобой того будем…

И показал странный жест руками: постучал ладошкой по кулаку.

— В "камень, режики, бумага" сыграть хочешь? — смело предположила я. — Ну тогда вот тебе мой режик! — и достала бабушкин меч из ножен. — Чем крыть будешь?

Как выяснилось, крыл он исключительно матом. Причём шепелявым и не стройным!

За порчу моего девичьего слуха он и его товарищи поплатились ранениями (не смертельными — воспитательными) в мягкие и особо выпирающие места: то есть в зад, пузо, и некоторые другие части тела. Тех, кто был ко мне ближе, ясное дело, перевоспитывала я, а дальними занимался Тень, изображая из себя ну очень голодного и злого оборотня, возможно больного бешенством.

Спустя какое-то время в тайное логово бандитов ровным рядочком, мерно чеканя шаг, под моим командованием гордо маршировали побитые и покусанные романтики с большой дороги. Волк шёл рядом и откровенно любовался делом своих зубов — почти все бандиты могли похвастаться разорванными сзади штанами, через дыры которых просвечивало грязное белье, либо его отсутствие. Я не считала это особо привлекательным зрелищем!