Ольга Егер - Амазонка [СИ]

— Демон так и не ушёл от алтаря! — пробормотала я, глядя в лицо молодого старшины. Мужчина поднимал меня на ноги, и кивал на утверждение, не придавая ему значения, списывая мои слова на шок.

— Сильная вы девушка, но с таким одной не справиться, — сказал он.

— Ему конец! — встала я. — Гоните его к столпам!

Стрелы полетели в одержимого, оттесняя его к границе. Армия Иной хладнокровно наблюдала и не шевелилась. Охваченный пламенем убийца у самого края выровнялся, посмотрел на меня и почти прокричал:

— Ты знаешь, как остановить это!

Потом самовольно ступил назад и сгорел окончательно, попав на границу столпов. Ток облизал его тело. Всюду разошлась жуткая вонь. Воины морщились, всматривались в краснеющие от бликов огня лица соратников, переметнувшихся на сторону врага. А тех, похоже, ни капельки не волновала гибель товарища. Ни один не дрогнул. И это шло вразрез с тем, что я знала о порабощённых Иной. Они больше не были едины. Или просто не все???

— Сборище мертвецов, — высказался старшина.

— Да, — моё согласие утонуло в хрипе, потому что неожиданно горло сжали родные руки. Зубы вампира разорвали вены. Он пил меня, сдавливая в объятиях и совсем потеряв рассудок. Руи больше не держал Шелеста. Не знаю уж, что могло меня спасти на сей раз.

— Мочи кровопийцу! — очередной приказ главного пронёсся свистом ветра над площадкой и заброшенными домами, ныне заселёнными солдатами.

— Он… он свой… не надо… — неуловимым шёпотом просила я, падая в бездну темноты.

Четверо. Понурые. Сливались серостью с тенями комнаты. Их силуэты замерли у шкафа, у кровати, у окна и в кресле. Они предпочитали горькую тишину. Правда, не все.

— Хватит себя казнить! — не выдержала Войка.

— Правильно! Я сама его казню! — сорвалась с места Фаина, выхватила меч и приставила к горлу вампира. Оборотень был согласен с амазонкой, как никто. Он рычал на товарища, интересуясь, что конкретно ему отгрызть? Шелест самокритично разделял их мнение, поэтому лично передвинул кончик лезвия, выставив его по центру груди.

— Вгоняешь со всей силой, потом отрубаешь голову! — проинструктировал мужчина, окончательно добив подруг.

Фаина сплюнула под ноги, чуть не угодив в волка. Тот фыркнул, отошёл в сторонку и, чтоб его больше за половичок не считали, перекинулся в человека. Неприятные звуки, сопровождавшие переход из одной ипостаси в другую, никто не одобрил.

— Ты её чуть не убил! — продолжила грызть вампира вместо совести Фая, уселась на стол и вперила взгляд в мужчину.

— Убил, — монотонным, пустым голосом поправил её мужчина.

Амазонки замолчали. Шелест и не подозревал, что был на волосок от гибели. Или, наоборот, уповал на смерть от рук девушек.

— Ты сейчас дождёшься! — щеголял голышом Шака, пользуясь тем, что друзья погрузились в тяжкие думы.

— А что же ты не пришёл на помощь? — отвернулся вампир.

— Она меня с этим трусом оставила. — Обижался парень. — Он так же легко расстался с одержимостью, как и принял её. Упал в обморок и не вышел из него. Сволочь! Умер раньше, чем мы его королю привели.

— Как думаешь, — Войка, единственная, не питала сейчас ненависти к Шелесту. — Он сдержит обещание? Спасёт её?

— Наос не всемогущ. Но уже спасал Ориану. Будем верить ему! — ответил он.

— Вот ещё! — не унималась Фая. — Отдать её жизнь вампиру! Одному вон уже доверили — всю до капли выпил, тварь.

Шелест дёрнулся к ней, сестра сразу выставила меч, и как её научили, прицелилась чётко в грудь.

— Эй! — влезла между ними Войка.

— Прекратите шуметь, я её дыхание не слышу! — остановил склоку Шака, склонившись надо мной. — Ровное. Пришла в себя!

И от радости прыгнул на кровать. Я-то надеялась подольше притворяться мёртвой.

— Как ты себя чувствуешь? — робко поинтересовалась Фая.

Войка проявила всю нежность, на которую была способна — взяла меня за руку. Шелест хлопнулся на колени. Так и стоял, молча глотая слёзы. Я сосредоточилась на нём.

— Ничего, — заговорила, не признав собственного голоса.

— Странно, — вглядывалась в меня, как в речку Фая. — Когда та сволочь клыкастая закончила тебя пить, у тебя сердце не билось. Мы тебя такую и принесли сюда… — Подумала, прежде чем уточнить и, решив, что меня уже ничем не добьёшь, выдала. — Мёртвую.

— Я вроде в порядке, — заверила сестру я, перевела взгляд на Войку и на собственные пальцы, зажатые в её руке. — Только ничего не чувствую. Совершенно.

Войка тоже скосила глаза на мою конечность. Нахмурилась, сжала сильнее. Снова посмотрела на меня. Впрочем, все таращились, ожидая реакции.

— Если сожму ещё, боюсь, пальцы ей переломаю. — Поделилась наблюдением она.

— А я говорила, что вампирам верить нельзя! — вспылила Фая, и они с Шакой повалились на Шелеста с обвинениями и тумаками. Он не отбивался. Терпел. А когда друзьям надоело мутузить флегматичную цель, оставили его и отправились на покой, то есть спать. Устав от тяжёлых будней в компании неподвижной меня, вампир единственный остался на страже покоя. Разминал мои суставы, делал массаж. Говорил со мной, через каждое слово извиняясь за то, что убил. Вскоре я смогла двигаться и отвесила ему затрещину.

— Перестань уже. Содеянного не воротишь! — самостоятельно села на кровати я. Сняла с шеи кристалл и убедилась в отсутствии в нём Руи. Камень не светился. Он был просто камнем. — Надеюсь, он вернётся.

— Не знаю, — вздохнул Шелест. — Наос не каждому жизнь спасал. Точнее, никому. Даже моему другу.

— Кстати, о королях, вы Таю не рассказали обо мне?

— Шутишь? — нервно сглотнул вампир. — Не рискнули. Представь, что с ним было бы: лишиться двух любимых женщин за раз!

— Думаю, Ризи сгладила бы его тоску, — озвучила неприятные мысли я.

Мы с Шелестом вышли на балкон. Присели на мраморные перила. Сделав пару глотков холодного вечернего воздуха. Я так и не определилась: жить — хорошо или не стоило просыпаться в этой реальности?

— Элеонору похоронили вчера. Вон там её положили, — ткнул пальцем в небольшую постройку с печальными скульптурами вампир. Она виднелась сразу за парковой аллеей. — Тай просидел в склепе чуть ли не полдня. Ольгерд не мог его выволокти оттуда. Потом пришла эта Ризи…

— Думаю, она станет ему хорошей женой. — Сухо констатировала я. — Элеонора так хотела. Не зря же она воспитывала её. Шел, приехать сюда было плохой идеей.

— Хочешь сказать, смогла бы бросить его сейчас? После всего? После того, как призналась ему в любви?

— Я ничего не говорила ему. — Ответила я, глядя на угасающее солнце. Отчего-то я в последнее время вижу мир красным: во снах от крови, в реальности — от восходов и закатов.

— Мне нет здесь места, Шелест. Посмотри правде в глаза. И тебе нет. И Шаке. Никому!