Оксана Головина - На осколках прошлого [litres]

– Что вы хотите этим сказать, Эрвиг? – нахмурился Рэйван, переводя тяжелый взгляд на декана.

Ванда молча наблюдала за ними, мечтая исчезнуть из кабинета. Каким бы неприятным не был Фергас, сейчас он пытался убедить ректора, что ей не стоит показываться на глаза королю. Она совершенно согласна с ним. Прекрасная идея.

– Если студентка Синхелм не справится или будет недостаточно почтительна с королем, это отразится на всей академии, тем более на моем факультете, – не спуская взгляда с Ванды, пояснил Фергас. – Не стоит спешить и представлять ее Ламону. Всегда можно сослаться на то, что слегла ввиду слабости, не выдержав тяжелых тренировок. Прозвучит достаточно правдоподобно для его величества.

При последних словах маг отметил, как глаза дочери Синхелма вспыхнули, но она сдержалась, так и не проронив ни слова. Упряма, проклятье! И что-то в этом золотом взгляде не давало ему покоя с того самого дня, как впервые увидел ее в своем кабинете. Чутье никогда не подводило его. Но не мог определить, в чем дело в данном случае. А также все больше злило, что чувство было сродни опасности. Это ведь просто девчонка! Дикарка, без должных манер. Синхелму стоило нанять побольше нянек да рядить дочь в шелка, отправив замуж в год совершеннолетия. Если учесть, насколько Синхелмом была любима жена, то до сих пор удивляешься его отношению к дочери. Покойная Нерайн походила на цветок – белокурая, воздушная. Ванда не переняла ни капли ее изящества и грации. Ни капли. Она совершенно не похожа на мать.

В своем письме Синхелм просил поспособствовать исключению дочери из академии. А также отдельно отметил, что Ванда не должна показываться перед его величеством Ламоном, который ежегодно посещал академию. Почему нужно скрыть девчонку? Этой причины Феграс не знал. Но Синхелм никогда не предупреждал без надобности.

Внук Деверукса как кость в горле! С этим не договориться. Не запугаешь и не подольстишься. Если своей выгоды не чует, то и обсуждать не станет. По выражению лица Рэйвана маг уже понял, что тот не собирался поддерживать его. Значит, придется действовать самому.

– Я не стану лгать королю, – недовольно предупредил Кристиан. – И уверен в том, что Синхелм справится достойно. Или вы сомневаетесь, что дочь вашего лучшего друга окажется достойной, Фергас?

Почуяв, как его окутало могильным холодом, Эрвиг поджал губы, конечно же сейчас не имея возможности открыто возразить ректору.

– Для вас, юная каэли, будет подготовлена речь, – принялась деловито объяснять Вильят, желая прервать спор мужчин. – Это поможет вам, когда придется отвечать королю. Предполагая его вопросы, я составлю примерно подходящие ответы. Также необходимо отстранить вас от занятий на оставшееся время.

– К чему это? – снова возмутился Хэйл.

Кажется, этот человек не боялся спорить ни со своим деканом, ни с Селмой. Что, несомненно, забавляло Рэйвана.

– Она должна выглядеть безупречно на представлении, – заявила проректор. – Во время ваших тренировок студентка Синхелм может вновь пораниться.

– Мы не невесту собираемся жениху представлять! – зарычал Брис. – Прошу не вмешиваться в мое обучение. Сейчас как никогда важно единение команды. Эти дети должны почувствовать, что они одно целое, что они равны. Вы не можете выделять кого-либо таким образом.

– Вы забываетесь, Брис, – не поддалась Селма.

– Если кто-то не хочет получать синяки, то не будет пропускать удар. – Кристиан прошелся по кабинету, вынуждая своих подчиненных расступаться. – А если это случится, то будет носить их с гордостью, поскольку получены они не в подлой драке. Для всех студентов без исключения занятия продолжатся в установленном порядке.

Рэйван остановился, заложив руки за спину, и теперь обратился к Ванде:

– Проректор подготовит для вас необходимую информацию. Я ознакомлюсь с нею, и после вечерних занятий вы явитесь ко мне в кабинет, Синхелм. Получите оставшиеся инструкции и заберете свиток с вашей предположительной речью. А сейчас отправляйтесь к целителю. – Кристиан не дал ей ответить, касаясь своего медальона.

Стоило Ванде исчезнуть, он повернулся к оставшимся в кабинете.

– Вы, Фергас, отвечаете за присутствие на представлении всего первого курса боевого факультета. Ваша ответственность, Брис, – это своевременное реагирование в случае непредвиденных обстоятельств, поскольку ваша группа стихийников является особо опасной. О всем, что случается на занятиях, вы докладываете напрямую мне. Можете возвращаться в корпус, – отпустил он преподавателя.

Стоило двери закрыться за спиной Хэйла, как Фергас не выдержал:

– Я декан этого факультета! На каком основании вы велите моему подчиненному докладывать в обход меня? Я отвечаю за эту часть академии!

– Вы уверены, что готовы отвечать за нее? – мрачно произнес Кристиан. – Вы возьмете на себя ответственность за группу Бриса? Может, новым приказом мне поменять вас местами? На ваших плечах целый факультет, Фергас. И вам хватит хлопот. Этот, скажем так, эксперимент и всю головную боль за него оставьте Хэйлу. Вы ведь не верите, что Синхелм справится. И если придется докладывать королю о провале, чью фамилию мне указать? Вашу или Бриса?

– Воля ваша, каэль Рэйван, – едва сдерживаясь, пробормотал Эрвиг и склонил голову, прощаясь. – Позвольте покинуть вас.

– Ступайте Фергас, – как всегда, оставаясь со своим проректором наедине, Кристиан приготовился к атаке.

– Ты! – Вильят ткнула в него пальцем, и голос ее сорвался.

– Что тебя так взбудоражило? – совершенно спокойно поинтересовался некромант.

Стол под его ладонью вздрогнул, выдавая тот факт, что стихийница была более чем зла.

– Ты никогда не вмешивался в мои решения, Кристиан! Что изменилось в этот раз? Ты оспаривал практически каждое мое слово. – Селма внимательно вглядывалась в его лицо. – Что ты задумал? Ты же не собираешься устроить что-то невообразимое во время встречи короля? Я этого не потерплю!

– Чем хуже я выгляжу, тем ярче ты сияешь на моем фоне, Вильят, – усмехнулся Рэйван. – Разве не рада этому? Надень сиреневое платье и вылей на себя флакон деспинских духов. Клянусь, Ламон не только сделает тебя ректором этого заведения, но и выберет своей фавориткой.

– Ты послан мне небесами за грехи, как проклятие, – горестно застонала Селма.

– Однажды ты поймешь, что я истинное благословение для тебя, дорогая Селма. – Кристиан тепло опустил руки на плечи женщины, дружески пожимая их.

Внезапно оказавшись в незнакомой части академии, Ванда прижала руку к груди, успокаивая дыхание. Почему Кристиан никогда не предупреждал, что использует медальон? Она огляделась, пытаясь понять, куда ее занесло в этот раз. Эта часть замка, выстроенная из светлого камня, казалась совсем старой. Длинный коридор, залитый солнцем, приглашал прогуляться к закрытым дверям, что Ванда и сделала. И на одной из них заметила табличку, подсказавшую имя того, кому кабинет мог принадлежать.