Оксана Головина - На осколках прошлого [litres]

Поморщившись, один из старшекурсников похлопал по плечу Амиаса.

– Теперь я понимаю, почему ты не хотел, чтоб она выполняла это задание.

– Ты жесток, Амиас! – застонал кто-то рядом.

– Разве пытки не запрещены в нашем королевстве?

– Довольно! – нервно выкрикнул Амиас, для большей убедительности махнув рукой.

Ивон, к всеобщей радости, умолкла. Ее репутации конец… Она готова провалиться сквозь землю от стыда. Боги явно издевались над нею. Но сейчас будет стоять до конца.

– Так я выполнила задание, Амиас? – Ивон изящно поправила волосы, надеясь, что голос звучал хоть немного прилично.

– Да! – вынужденно признал он.

– Теперь мы можем идти в столовую? – с несчастным видом осведомился кто-то из студентов.

– Безусловно. – Глаза Гарса стали ярче, и он едва повел головой, позволяя своим питомцам спуститься на площадку.

Студенты были спасены и едва оказались на твердой земле, как поспешили разбрестись кто в столовую, кто просто прячась в безопасных укромных уголках замка. Гордо ушел и Амиас, пытаясь сохранить лицо и не показывая своего истинного настроения. Остались рядом с Ивон только трое – Гарс да Ванда с Таллом.

– Мне так жаль… – Сдерживая смущение, Ивон заставила себя поглядеть на преподавателя.

– Вам не о чем сожалеть, – поддержал ее маг. – Это я благодарен за оказанное доверие. Рад, что вы пришли к «камню», когда он оказался нужен вам.

– Ты молодец, Лейвр, – отозвался Шагрим, дружески похлопав ее по плечу.

– Ты справилась, – одобрительно улыбнулась Ванда. – Я рада, что ваш медальон в безопасности, каэль Гарс.

– Этот? – Маг коснулся ладонью своей груди. – Единственная ценность этой вещицы в том, что была подарена мне выпускниками прошлого года.

– Разве это не артефакт, которым вы управляете кланкеями? – удивился Талл.

– Его не существует, – оживляясь, важно заявила Ивон. – То есть это вовсе не вещь!

– Что же тогда? – Ванда вытерла лоб рукавом.

Скорее бы добраться до своей комнаты и принять душ.

– Я сам являюсь артефактом, удерживающим кланкеи Арда в воздухе, – улыбаясь, признался Гарс. – Магия действует, пока я нахожусь на территории академии. И будет поддерживать жизнь в них, пока бьется мое сердце.

Маг тепло похлопал один из кланкеев по спинке сиденья.

– Оно должно биться всегда, – взволнованно проговорила Ивон, но спохватилась и поправилась: – Я хочу сказать, что вы должны…

– Я понял, – успокоил ее Гарс. – И благодарен за добрые слова. А сейчас вы должны поспешить. Нельзя пропускать обед.

Преподаватель кивком указал на крыльцо замка, веля студентам возвращаться.

Имея в запасе лишний час свободы, Ванда привела себя в порядок, радуясь свежести после принятого душа и смененной одежде. Она устроилась в кресле у окна и положила на колени ящик, подаренный ранее Лейтоном. Ивон снова упорхнула куда-то, оставив ее в долгожданном одиночестве. Самое время, чтобы немного полюбопытствовать. А затем опять спешить на занятия. Сегодня их ждал урок истории родного королевства, а именно годы правления Ламона Великолепного, проводившийся по случаю прибытия в Ард монарха. А также пара занятий по рунологии.

Уже вечером, после занятий, ей предстояло явиться на доклад к Кристиану… Припоминая свое утреннее пробуждение, Ванда вспыхнула до кончиков ушей, благо что не в прямом смысле. Волнение охватило ее, особенно когда пришло неожиданное откровение: она сама хотела увидеть Кристиана. Соскучилась по нему?

«Это всего лишь необходимость», – уверила себя Ванда.

Это его приказ. Бессовестный приказ. Заодно расспросит про умаев. Некромант непременно должен о них знать. Но, сбиваясь с мыслей, на губах вновь ощутила поцелуй. Да что не так? Почему Кристиан снова врывается в ее мысли? Она должна сосредоточиться… Ванда убрала старую потемневшую крышку на край подоконника.

Первое, на что обратила внимание, это старые тетради. Ванда достала одну из них, аккуратно пролистала. Довольно красивым почерком были исписаны почти все страницы. Но что самое примечательное, почти на каждой присутствовал среди текста и небольшой рисунок, сделанный простыми чернилами. Словно обрывки чьих-то удивительных воспоминаний: вид из распахнутого окна, разрушенная старая башня, а там – сердитый бородатый старец с неким зельем в руке…

Лейтон сохранил свою тетрадь еще со времен учебы? Он оказался отличным художником. Но еще больше Ванда удивилась тому, как была подписана тетрадь. Ни имени, ни фамилии, только инициалы – Р. Д. Рядом с буквами, приводя в крайнее волнение, виднелся знакомый силуэт птицы в круге. Тот самый, что Лейтон нарисовал на ее ладони. И тот же, что был на запястье Яра. Это отличительный знак томаринских разбойников. Так ведь говорил Кристиан? Она нахмурилась.

– Почему Р. и Д.? – удивленно проговорила Ванда. – Хоть одна из них должна быть Л.

Лейтон подтвердил тот факт, что вещи принадлежали ему. Почему же ни одна буква не совпадала с его именем? Ванда пролистала еще пару тетрадей с некими пометками. Они заинтересовали ее, поскольку содержали довольно много информации о рунах и такой необходимой тактике. Видимо, Лейтон также учился на боевом факультете. Здесь, в Арде? Или в другой академии королевства?

Другие тетради уже не были ученическими, записи, наверное, сделаны позже. Но и здесь все та же непонятная подпись со знаком птицы. Под тетрадями Ванда обнаружила несколько старых свитков. Два из них оказались картами. Изображенная местность с вездесущим знаком разбойников давала возможность предположить, что она держала в руках план того самого небезызвестного томаринского леса. Лейтон был разбойником? Ну почему умаи не разговаривают!

Ванда аккуратно свернула карту и отложила в сторону, затем потянулась за следующим свитком. Ожидала увидеть нечто схожее с предыдущей картой. Но изумилась, развернув старый пергамент до конца, удерживая его на вытянутых руках для лучшего обзора.

Это был портрет. Тонкие, местами поблекшие линии невероятно живо передавали образ неизвестной женщины. Казалось, что еще мгновение, и она полностью обернется, а сейчас глядела на куске холста куда-то в сторону. Едва приметная улыбка касалась губ незнакомки, а мягкие пряди едва вьющихся волос обрамляли по-своему красивое лицо.

Ванде нестерпимо захотелось узнать, о чем думала эта женщина, ожидая, пока художник закончит свою работу. Легкая грусть исходила от портрета, вызывая чувство некой трепетности и восхищения. Она казалась знакомой, хотя Ванда и понятия не имела, кем была молодая каэли для Лейтона или призрачного «Р. Д.».

– Ты еще не ушла? – послышался голос Ивон.

Порыв ветра, благодаря открытой двери, принялся шелестеть страницами тетрадей, лежавших на подоконнике.