Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

Лала посмотрела на него ласково.

— Я, Рун, иногда пользуюсь твоей добротой. Потому что это приятно, когда ты… ну, прощаешь меня. Но я никогда не лгу тебе. Немножечко слукавлю порой. Бывает. Только я ведь особо не скрываю тогда, что слукавила. И уж ты сам решаешь. Если ты прям потребуешь честного ответа, на полном серьёзе, да или нет, ты всегда его получишь. Даже если это грозит… дополнительными жертвами. Ты сейчас требуешь честного ответа?

— Лала, прости, я же шучу, — повинился Рун.

Она подлетела вплотную и стала буравить его глазками с милым очарованием:

— И ты меня прости, мой котёнок. Я тоже немножко шучу.

Он попытался обнять её, но Лала увернулась.

— Не поймал, не поймал, — чуть поддразнивающе рассмеялась она нежно, с сияющим личиком.

— Вот ты какая! — притворно омрачился Рун.

— Про животных я тебе чистую правду сказала, Рун, — поведала Лала, глядя на него с простодушной искренностью. — Некоторые из них теперь будут тебе доверять, хорошо относиться. Я сама не ожидала такого, но я чувствую, они тоже тебя воспринимают… моим возлюбленным. Поэтому верят тебе. Испытывают к тебе симпатию.

Дверь дома открылась, и собака мгновенно смолкла. На пороге появилась девочка лет девяти, сразу заметила Лалу.

— Ох, мамочки мои! — произнесла она тихо, всплеснув руками.

— Фея Эмму хотела бы повидать, — объяснил Рун через ограду.

Девочка ни слова не говоря убежала снова в дом, и из-за двери тут же послышался её взволнованный вопль «мама»! Рун с недоумением посмотрел на Лалу, пожав плечами, мол, сам не понимаю ничего.

— Подождём, — проронил он.

Лала подлетела к нему, опустилась на ножки, взяла его за руку. Из проулка неподалёку вышел юноша 17 лет по имени Одо, застыл на месте, уставившись на Лалу, разулыбался с глупым выражением лица. Лала улыбнулась ему в ответ. Тут на крыльцо из дома печника выскочила хозяйка, тётя Юфа.

— Здравствуйте, — обратился к ней Рун. — Мы к вам, если можно. Фея хотела бы Эмму повидать.

— Здравствуйте, здравствуйте, госпожа фея! — возбуждённо затараторила Юфа, резво метнувшись к калитке. — Вот, нежданно негаданно-то. А мужа с сыновьями дома нет. Камин делать взялись в городе. Сегодня им предложили, они и ушли с ночевой. Только мы с дочками да малышами. Зачем же вам Эмма нужна?

Она открыла калитку, чуть отступила, приглашая этим гостей внутрь.

— Здравствуйте, тётенька, — приветливо отозвалась Лала. — Слышала я, Эмму наказали, как будто по моей вине, за то, что она мне немножко подражать пыталась. Вот, хочу её утешить, как смогу, да поговорить по дружески.

— Вот те раз! — безмерно удивилась Юфа. — Вы утешать Эмму пришли? Ох и опозорила же нас. Вам-то можно так ходить… с ногами на виду. А нам это не по рангу. Стыдобища-то какая! Пятнадцать лет девице! Глупенькая ещё она у меня. Проходите, проходите, это честь для нас. Может останетесь с нами поужинать? Мы скоро накроем.

— Нет, спасибо, добрая тётенька, мы ненадолго, поздно уже. Я только с Эммой поговорю, — очень вежливо отказалась Лала. — Можно ли с ней повидаться где-то наедине?

— В комнате задней вас оставим, и дверцу затворим, — с готовностью кивнула Юфа.

— Вот спасибо, — Лала прошла во двор первой, за ней Рун, сам закрыл калитку за собой.

Юфа быстро завела их в дом.

— Эмма! — закричала она ещё в сенях, да так громогласно, что Лала аж вздрогнула от неожиданности. — Выходи, доча, к тебе фея пришла!

Они зашли в горницу. Там уже собрался выводок печника — пятеро деток. Эмма была самой старшей из них, кудрявая барышня с каштановыми волосами и чёрными глазами в простом поношенном домашнем платье. Выражение личика у неё было растерянное, изумлённое и радостное одновременно. Рядом с ней находились две её сестры, Глэя и Мими, девяти и восьми лет, и ещё два мальчика, Тарин и Шаум, шести и трёх лет от роду.

— Добрый вечер! — весело поприветствовала их Лала.

Дети ответили «здравствуйте» нестройным хором голосов, у кого робким, у кого восторженным, у кого ошеломлённым.

— Поклониться надо, — строго сказала им мать.

Они послушались, все за исключением трёхлетки отвесили поклон в пояс. Лала разулыбалась и продемонстрировала пред ними свой обычный воздушный реверанс.

— Вот она, моя Эмма, — указала Юфа на старшую дочь. — Эмма, доча, это к тебе. Представляешь? Госпожа фея хочет с тобой поговорить. Наедине. Идите в заднюю комнату.

— Со мной? — испуганно почти в предобморочном состоянии пролепетала Эмма.

— Ага, доча.

— А зачем? — осведомилась Эмма дрогнувшим голоском.

— Не бойся, Эмма, — мягко обратилась к ней Лала. — Я слышала, тебе нравятся коротенькие платьица. Мне тоже. Хочу об этом поговорить. О платьицах. Раз только мы с тобой в них понимаем толк.

Эмма сначала недоверчиво уставилась на Лалу, а затем её личико засияло радостно и польщённо.

— Ну, веди гостью в заднюю комнату, доча, — напомнила ей мать.

— Идёмте за мной, — вежливо позвала Эмма с воодушевлением.

Лала одарила Руна на прощанье нежным озорным взглядом, и полетела за ней, попутно озарив доброй улыбкой остальных деток. Они скрылись. Наступило молчание. Хозяйка и её дети переглядывались с озадаченным видом.

— Вот это да! — выдохнула Глэя. — Может это сон?

Она с неуверенностью воззрилась на мать.

— Тогда проснись, — усмехнулась та. — Готовить надо. Дожарь всё за меня, Глэя. А ты ей помоги, Мими. И за братиками присмотри, забери их. Я с гостем переговорю.

— Мне тоже любопытно, мам, — просяще произнесла Глэя.

— И мне, и мне! — присоединилась к ней Мими.

— Кыш на кухню! А то стемнеет, голодными ляжем. Братиков кормить надо, — с юмором но безапелляционно приказала Юфа. — Я вам потом всё-всё расскажу.

Девочки неохотно вышли, взяв мальчонок под ручки.

Эмма с Лалой сидели на кровати, глядя друг на друга. Обе молчали, Эмма ждала, что скажет гостья, Лала думала, как лучше начать.

— Я слышала, Эмма, тебя папа строго наказал. За короткую юбочку, — промолвила она наконец опечаленно.

— Вся спина в синяках, — с грустью подтвердила Эмма. — Он раньше меня так сильно не колотил. Никогда. Очень разгневался.

Лала вздохнула.

— Мне так жаль, милая Эмма. Так жаль. Очень тебе больно?

— Да, — кивнула Эмма.

В глазах её стояла тоска. Лала взяла её за руки:

— Хорошая моя Эмма. Это немножко моя вина. Прости. Я хожу… как принято у нас в мире, а не у вас, и тем чуточку смущаю умы народа здешнего. У меня есть оправдание. В длинных юбочках летать труднее и приземлятся неудобно. Я фея, Эмма. Я не человек. Я похожа на человека, и потому людям порой хочется равняться на меня. Не надо, Эмма. Мы не выбираем, кем родиться. Я рождена феей, и потому поступаю как фея. Ты рождена человеком, и потому правильным для тебя будет делать, как человеку надлежит. Как у вас принято. Раз у вас в краях принято не ходить в коротеньких юбочках, значит поступая иначе, ты огорчаешь маму, папу, многих людей. Длинные платьица тоже очень красивыми могу быть. Просто феям они неудобны.