Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Почему же не хочу. Хочу, — честно поведала Лала. — Но если до другого лорда долог путь. Неделей больше иль неделей меньше мы будем добираться до него. Как будто всё одно, и так и этак долго. Зачем же и спешить тогда, мой зайка? Раз нам столь хорошо вдвоём сейчас. В неторопливости значительно приятней моментом наслаждаться.

— Пожалуй так, — кивнул Рун.

— Вот придём мы к лорду, поселит он меня в своём замке. И кем ты себя мне объявишь? И как мы будем обниматься? — озабоченно поинтересовалась Лала.

— И что ж теперь, в лесу остаться жить? — пожал Рун плечами. — Я не знаю, солнышко моё, что с этим делать. Даже если невестой и женихом снова назваться, это ж не в собственной избе, где хоть заобнимайся. У лорда так не выйдет.

— Ты, котик мой, желания свои развеять попросил меня прилюдно. Молва об этом всё равно дойдёт, куда бы мы с тобою не явились. Не назовёшься сужеными боле, — посетовала Лала.

— Скажешь, полюбила. Такого раскрасавца. Сама, без всяких пожеланий, — с юмором предложил Рун. — А я не устоял перед твоими чарами. Что тут сделаешь. Это даже не будет неправдой.

— Феи не влюбляются в людей, заинька. Вашим учёным мужам сие должно быть известно. Без волшебства тут никак. Нас разоблачат, и скоро, — ответила Лала, улыбаясь.

— Может и нет, — поделился соображением Рун. — Не думаю, что много есть учёных, кто сильно просвещён в вопросах фей. Увидят, как ты счастлива со мной, засомневаются, начнут предполагать, что в книгах их допущены ошибки. Да и народ простой, на нас взирая, наверняка в их знаньях усомнится.

— Рун, что феи не влюбляются в людей, это непреложная истина. Тут не в чем сомневаться, — добродушно объяснила Лала. — И нам важно не что народ простой подумает, а как воспримет наши отношенья лорд. А лорды просвещённые мужи, не глупые.

— Ну, у нас ещё есть несколько недель, чтобы что-то придумать. Будем думать, — сказал Рун.

— Лично я планирую другое на эти недели, милый, — весело посмотрела на него Лала. — Не мыслям предаваться, а объятьям. И наслаждаться ими. Вряд ли мне удастся слишком много размышлять, когда ты рядом, и вокруг нет никого, кто мог бы помешать нам хоть немножко. Тебе придётся думать за двоих.

— Я постараюсь, славная моя, — заверил Рун без всякой шуточности. — Знаешь Лала. Возможно ты зря переживаешь. Вдруг в тех краях маги посильнее будут. А сильнее они будут наверняка. У нас тут глушь, и то свой маг, довольно неплохой, барону служит. Может вернёшься ты к себе в свой мир, вот и всё. И не нужно будет ничего изобретать для оправданья наших отношений.

— Может и так, Рун. А может и нет.

— Так или иначе мы расстанемся когда-то. Рано или поздно, — с сожалением молвил Рун. — Раз ты не хочешь замуж за меня. Всё равно наши объятия прекратятся. Так что если мы у лорда не сможем их продолжать, что поделать. Знать пришло для этого время, знать так суждено.

— Не суждено! — горячо возразила Лала. — Это будет просто означать, что мы недостаточно стараний приложили, чтоб сохранить сие чудесное меж нами. И ещё, что я буду несчастна теперь. Ты этого желаешь для меня, жених мой ненаглядный? Я нет.

— Я хочу, чтобы ты всегда была счастлива, — рассмеялся Рун. — Я постараюсь что-нибудь придумать, любимая невеста.

— Главное, Рун, не упускать то счастье, которое у нас сейчас. Не пропустить его в заботах о грядущем. Давай наслаждаться им, — попросила Лала.

— Я только за, солнышко моё, — ласково ответил он.

Приближался вечер. Рун подуспокоился. Они ушли уже довольно далеко от города, пусть и не настолько далеко, как хотелось бы, но всё же. Прилично отдалились, значительно снизив вероятность наткнуться на кого-то. Как известно, большинство грибников, хворостособирателей и им подобных предпочитают ночевать дома, соответственно не уходят от него далее чем на пол дня пешего пути. Превысь чуть-чуть это расстояние, и их количество на единицу лесной площади сильно поубавится. Плюс, и сама сия площадь с каждой новой проделанной от города верстой существенно прирастает, позволяя легче затеряться в ней. Недаром давно уж всё стихло вокруг. За последние часов шесть ни разу не почуял Рун и намёка на дым от костров, постепенно перестали тревожить собой воздух производимые людьми звуки. Хорошо было в лесу. Лала кажется совсем оправилась от своих недобрых чар. Тот налёт грусти, что был у неё в глазах после наказания барона, полностью исчез. К тому же с ней случилось одно чрезвычайно приятное происшествие, весьма поспособствовав улучшению её настроения. В какой-то момент к ней, неожиданно вынырнув из-за кустов, подбежала лиса. Упитанная и очень весёлая. Лала склонилась к ней, чтобы погладить, а та и лапками обнимет, и лизнёт в лицо. Радовалась безмерно, пробуждая в Лале ответную столь же бурную радость. Рун видел лис крайне редко, и живём лишь издали, животное хитрое, осторожное, мех её ценится, но изловить сложно, а мясо годится в пищу если только в голод. Тем, кто не занимается профессионально заготовкой пушнины, не имеет капканов, особых ловушек, собачьей своры, и т. д., связей со скупщиками шкур и скорняками, нет смысла тратить время и силы, гоняясь за единичными экземплярами. Он наблюдал за лисой с огромным интересом, потом решился тоже попробовать погладить, а она и ему была не менее рада. Доверяла полностью. Вот когда начинаешь испытывать сожаление и чувство вины от того, что ты охотник. Как можно отнять жизнь у такого жизнелюбивого и доброго существа? Правда существо-то само охотник. Зайчиков и мышек с удовольствием слопает. И если в курятник проберётся, плохо будет курам. И горестно хозяевам. Но всё же жаль, что в мире всё так устроено. Ещё долго после того, как лисичка убежала от них по свои делам, Лала прямо светилась от этой встречи. Да и Руну было веселее на сердце.

За день свою жажду объятий Лала вроде бы более-менее утолила. Летела, бесконечно счастливая, сияя личиком. Остановки у них стали происходить пореже. Они передвигались меж вековых деревьев, держась за руки, иногда говорили о разных пустяках, иногда молчали, потому что и молча вдвоём было очень хорошо. Сейчас, в очередной из таких периодов безмолвия, Лала начала тихо напевать, как делала обычно, когда ей было особенно приятно на душе. Ту незатейливую мелодию, которая так нравилась Руну, эти свои милые «ла-лала-лала». Напевала, и бросала на него взгляды, полные приязненного очарования.

— Чего это ты на меня так загадочно поглядываешь всё время? — со смехом поинтересовался он, в конце концов обратив внимание на это её странное поведение.

— А то ты прям не знаешь, Рун, — довольно ответила Лала.

— Не знаю, — улыбаясь, чистосердечно признался он.

— Ну, мы же в лесу.

— И?

— Скоро ночь.