Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Не тяжело. Если будет к кому прижаться на ночь, — горячо заверила Лала.

— Это сколько хочешь, — улыбнулся он.

— Милый, ты уже покушал? — поинтересовалась Лала многозначительно.

— Ага.

— Тогда давай ложиться.

— Да рано же ещё. Не заснуть, — весело отозвался Рун.

— Я очень-очень устала, мой котик, — поведала Лала чуть иронично, но всё же с нотками мягкой искренности в голосе.

— Сейчас.

Рун убрал остатки еды в сумку, отряхнул кусок материи от крошек.

— Ложись, моя красавица, — молвил он ласково.

Крылышки Лалы сразу опали, она улеглась на куртке. Рун укрыл её материей и сам лёг рядом. Лала прижалась к нему.

— Ла-лала-лала, — замурлыкала она тихонько.

И столько было светлой радости на её личике, и столько счастья простодушного, и бесконечность теплоты, и приязни, и трогательной доверчивости. Много всего. Словно ребёнок, у которого осуществилась самая заветная самая бесхитростная и добрая мечта. Ну вот что-то такое.

— Странные вы всё же существа, — усмехнулся Рун. — Феи объятий.

— Что-то у тебя опять сердечко зачасти ло, как в наши первые дни, заинька, — невинно побуравила его Лала сияющими глазками.

— Волнительно, — вздохнул он. — Отвык.

— И что же тебя так волнует, суженый мой?

— А вот догадайся, — с юмором ответил он.

Лала долго смотрела на него приветливо, ничего не говоря, а потом вдруг её взгляд стал каким-то особенно беззащитным.

— Любимый.

— Что, голубка моя?

— Ты никогда не хотел… прикоснуться ко мне… там где нельзя. Пока я сплю? — спросила она мягко, продолжая глядеть ему в глаза.

— Вот те раз. С чего такие вопросы? — удивился Рун. — Тоже отвыкла?

— Ну, ты же парень. Мужчин влекут… женские тела, — пояснила она извиняющимся тоном.

— Я и раньше был парнем, не впервые вместе ложимся. Чего вдруг сейчас этим озаботилась? — продолжал излучать недоумение Рун. — Я дал тебе какой-то повод?

— Нет, нет, мой славный, — заверила она по-доброму. — Просто… раньше, когда мы спали вдвоём… это происходило ещё до деревни, в лесу. У нас были несколько иные отношения. Однако я и тогда чуточку опасалась. Ты хороший, но что как в тебе проснётся твоя мужская природа, и ты не удержишься?

— Лала, я никогда не причиню тебе обид, — с чувством произнёс Рун. — Ради чего мне это делать?! В чём выгода?! Одним прикосновеньем разрушить всё, что было между нами? Пойми, ты мне очень нравишься. Мне нравится любоваться, как ты лучишься счастьем. И будет горестно видеть, как ты грустишь. И будет мерзко, если я тебя расстрою. Обижу столь ужасно.

— Но если я сплю и не узнаю, Рун? Тогда ведь не обижусь.

— Ну и что. Я-то буду знать. Лала! Как мне потом оставаться подле тебя, ощущая себя подлецом и ничтожеством? Неужели ты не чувствуешь, насколько ты дорога мне? Я скорее отрежу себе руку, чем прикоснусь к тебе с желаньем оскорбить. Или сделать дурно. Ты меня влечёшь гораздо больше, Лала. Чем твоё тело.

— Я верю тебе, мой рыцарь, — очень серьёзно сказала Лала. — Я больше никогда не буду сомневаться в тебе. Даже на ноготок. Даже на капельку. Никогда не подумаю про тебя худого. Я и раньше не думала. Но немножко было боязно. Всё же ты парень.

— А ты моя кошечка, — улыбнулся он.

— Мяу, — умиротворённо поговорила Лала. — Так уютно, Рун. С тобой. У барона я спала на мягкой кроватке. На пуховой перинке. Но здесь сейчас уютней и теплей. Спасибо, милый.

— Лала, ты такая доверчивая, — порадовался Рун. — Что если я тебе наврал с три короба? А сам только и мечтаю… прикасаться, прикасаться.

Его наполненный шутливыми интонациями голос не оставлял ей сомнений, что он это не всерьёз.

— Я не настолько доверчивая, как тебе кажется, Рун, — весело ответила она. — Например сейчас я тебе не верю.

— Знаешь, Лала, — молвил Рун уже без всякой шуточности. — Я всегда боялся, когда мы вместе спали, что могу тебе случайно худое причинить. И до сих пор этого побаиваюсь. Вдруг выйдет так, что стану во сне ворочаться, и навалюсь сильно, или ударю ненароком, или пихну больно, или… ну… . рука попадёт куда-то не туда. Куда нельзя. И тем тебя обижу страшно.

— Рун, руками-то ты двигаешь порой. Что делать, у всего есть недостатки. Отодвинешь, да спишь дальше. Я не обижаюсь, — очень мягко поведала Лала. — Обижает, когда намеренно это делают.

— Спасибо за веру в меня, что я не нарочно. Но вдруг глубоко внутри всё равно сомневаешься? Что притворяюсь, будто сплю, дабы остаться безнаказанным.

Лала рассмеялась.

— Наивный ты, Рун. Когда б ты притворяясь это делал, то волновался бы, сердечко б у тебя стучало быстро, дыхание бы было учащённым. От меня бы это никак не укрылось. Сразу бы поняла, что не спишь. Ты не нарочно, я это точно знаю, не сомневайся. Я в тебя верю, заинька, но тут мне вера не нужна. Потому что всё слишком очевидно.

— Вот чёрт, ничего от тебя не утаишь, — покачал головой Рун в деланном сожалении.

— Ничего, — подтвердила Лала, улыбаясь. — Феи объятий хорошо разбираются в таких вещах. Ты у меня как на ладони, Рун.

— А вот и нет.

— А вот и да.

— Я тебя люблю, а ты считаешь, это просто дружеские чувства.

— Это и есть дружеские чувства, жених мой дорогой.

— А может быть дружеская любовь между парнем и девушкой?

— Между парнем и девушкой может и нет. А между парнем и проклятой феей объятий вполне себе да.

— Или тебе просто удобно так считать. Мучаешь меня, а совесть чиста, — не без иронии укорил её Рун.

— Бедняжечка, весь измучился, — добродушно посочувствовала Лала. — Значит сегодня тебе, Рун, предстоит очень-очень мучительная ночечка.

Она сладко зевнула.

— Смотри-ка, и правда спать хочешь, — подивился Рун.

— Притомилась за денёк, — кивнула Лала умиротворённо. — И прошлую ночь почти не спала.

— Ну, тогда засыпай, милая. А я ещё немножко полюбуюсь на твою красоту. Соскучился по этому дивному зрелищу, — ласково произнёс Рун.

Она закрыла глазки, продолжая безудержно сиять счастьем.

— Ты такой хороший, мой котик, — проговорила она сонно. — Знаешь ты это?

— Завтра мне об этом расскажешь поподробней, — усмехнулся Рун.

Пробудился Рун не так чтобы очень рано, но и не слишком поздно. Уже полностью рассвело. Повсюду весело перекликались лесные певички птички, было немного холодно, пахло лесом и свежестью. Лала спала рядом. Он поглядел на неё и разулыбался. Столько счастья отражалось на её личике, ну прямо светится. Умели бы люди так счастливо спать, кто бы захотел просыпаться. Хотя проснуться рядом с ней тоже счастье. Огромное, бесконечное. Полюбоваться на это сияние. Словно окунаешься в море радости жизни, когда лицезришь. Лала видимо всё же замёрзла, очень плотно к нему прильнула во сне. Рун почувствовал себя виноватым пред ней. Не развёл огонь. Правда кто ж знал, что ночь будет такой, одна из самых прохладных за последние месяца полтора. Но всё ж таки стыдно. С перебором подстраховался. Вряд ли бы кого-то привлёк их костёр, у всех есть свои. Он решил разжечь хотя бы сейчас, заодно похлёбку сварить, накормить Лалу горячим. В похлёбку к грибам да кореньям можно сыру добавить, будет сырная похлёбка, прямо роскошь для леса. Как говорится, когда вкусно, и жить не грустно. Ещё больше порадует невесту свою. Есть только одна проблема — чтобы готовить, нужно как-то подняться. Он очень осторожно попытался отстраниться от Лалы, но лишь меж их телами возник небольшой просвет, она тут же снова придвинулась плотно, и открыла глаза. Смотрела на него своими огромными чудесными очами, продолжая ослепительно сиять.