Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

Рун разулыбался, любуясь Лалиным личиком, её разметавшимися золотыми волосами. Погладил её по плечику, осторожно, чтобы не разбудить. Порадовался, что это теперь можно. Уже полностью рассвело, ночь выдалась не холодной, воздух имел вполне комфортную температуру, неугомонные птички, как всегда с утра, наполняли воздух мелодичным щебетанием, добавляя ощущения праздничности. На душе ему было очень легко и светло. Боль от вчерашних дум куда-то исчезла.

— Пробудился, суженый мой? — сонно произнесла Лала с закрытыми глазками, продолжая лучезарно светиться.

— Прости. Разбудил тебя, — тихонько повинился он. — Думал, не разбужу.

— Сердечко зачасти ло у тебя, — довольно объяснила Лала. — Как тут не проснуться. Что это с тобой?

— Залюбовался.

— На меня?

— Ага. На кого же ещё.

— Ну, это приятно. Любуйся дальше.

Она вдруг разомкнула веки и уставилась на него, как-то по-особенному, излучая безмерную приязнь, тепло, любовь. Он смотрел на неё, она на него. Смотрела, смотрела, смотрела. Согревая ему сердце.

— Глазки мне строишь? — усмехнулся он, не выдержав.

— Строю, — весело кивнула она.

— Хочешь, чтоб я совсем голову потерял?

— Хочу.

— Вот я тебя поцелую, раз так. Что будешь делать? — высказал он шутливую угрозу.

— А вот и не станешь, — мило улыбнулась Лала.

— А вот и стану.

— А вот и нет.

— А вот и да.

Он вдруг приподнялся на одной руке, склонился над ней. Навис, глядя прямо в глаза. На её личике проступили удивление и страх. Она смотрела на него, чуть не плача. Не шевелясь лежала, и лишь смотрела. Рун отстранился, расстроенный сел рядом.

— Испугалась? — спросил он тихо.

Лала не ответила. Лежала и молчала. Рун тяжело вздохнул.

— Прости, Лала. Я не в серьёз. Думал, ты поймёшь. Не знаю, почему ты приняла за правду. Но это печально. Вот ты сейчас, чуть погодя, осознаешь, что ошибалась на мой счёт, что я не собирался целовать, а лишь тебя хотел развеселить немного. И снова станешь жизнерадостна. А я теперь всё время буду помнить, что ты такого мненья обо мне. И это не уйдёт и не исчезнет. Не через миг, не через час, не через день. Где я тебе дал повод так сомневаться во мне, не ведаю.

Лала тоже села. Тоже вздохнула.

— Ну вот, теперь выходит, это я тебе обидела. Ты хитренький.

— Ужасно хитрый, — мрачно улыбнулся он.

— Рун, пойми, девушки не владеют своими чувствами, — поведала Лала грустно. — Ты был правдоподобен очень. Мне стало страшно. Такова наша природа. Если девица боится мышки, это же не значит, что мышка жуткий зверь. Девушки так устроены. Ты мужчина, ты сильный, захочешь мне что-то сделать, я не сумею защититься.

— Ну, ты-то сможешь. У тебя есть магия.

— Наивный ты, Рун, — покачала головой Лала. — Ты же мне не враг. Ты мой друг. Как ты себе это представляешь? Защитная магия здесь бессильна.

Они замолчали. Над их головами всё так же разносились жизнелюбивые птичьи трели.

— Лала, давай мириться, — мягко попросил Рун.

— Давай, — сразу оживилась она. Придвинулась к нему вплотную.

— Нет, не в объятьях, — усмехнулся он.

— А как? — полюбопытствовала Лала.

— Обидела меня, так исправляй. Всё повторим, и сделаешь как надо.

— Что повторим? — воззрилась она на него с весёлым недоумением.

— Ложись как было, — Рун показал ей рукой на куртку.

Она улыбнулась, легла на спину. Рун склонился над ней.

— Настало время жертв, — объявил он с шуточной угрозой.

— Ой, как страшно, — смеясь, иронично и чуть дразняще запричитала Лала.

Они смотрели друг другу в глаза. Их губы раздели сантиметры. Щёчки Лалы слегка порозовели. Взгляд стал немного напряжённым. Рун отстранился, лёг рядом, приобнял её.

— Уф, аж голова как будто закружилась. Глядеть так близко на такую красоту, — признался он простосердечно.

— Я победила! — порадовалась Лала, излучая счастье.

— В чём?

— В дуэли взглядов.

— Ну, в них ты мастер. Мне с тобой не сладить.

— Да, так и есть, мой заинька.

— Вот только что ж ты покраснела? Когда смотрели.

— Врёшь! — возразила Лала добродушно.

— А вот и нет.

— Сам-то. Был как помидор.

— Так уж и как помидор? — с юмором высказал сомнения Рун.

— Ну, может нет. Но ушки-то залила краска.

— Близко очень. Волнительно, — поведал он.

Какое-то время они лежали, ничего не говоря. Над ними сияла голубизной бесконечность утреннего неба.

— Рун, — позвала Лала вскоре.

— Что, милая?

— Давай больше так не делать. А то какие-то любовные игры уже получаются. Это немножечко перебор.

— Как пожелаешь, — охотно согласился он. — Может и правда перебор. Хотя… на магию объятий наверное влияет благотворно.

— О, тут не сомневайся даже, — сияя, подтвердила Лала. — Я бы сейчас на ножках не устояла никак.

— Ты кажется всё равно немного испугалась под конец.

— Рун, что бы ты о себе не думал. Опасность велика, когда мы так близко, — мягко проговорила Лала. — Ты мужчина. Я тебе нравлюсь. На мгновенье потеряешь над собой контроль. И всё. Назад уж не вернёшь.

— Лала, так не будет никогда.

— Риск слишком велик, котик. Поцелуешь, и всё, ущерб для чести. Как жить тогда? И как дружить с тобой? Не стоит ставить под угрозу наши отношения.

Из-за вершин деревьев показался край белоснежного облачка, безмятежно плывшего в вышине. Эта безмятежность словно передавалась сверху в душу, убаюкивая.

— Лала, а почему это такой ущерб для чести? — тихо поинтересовался Рун. — Ведь ты же мне должна. Ну, стала бы считать, что расплатилась.

— Я тебе должна другое, мой хороший. Тот поцелуй мой дар. А этот был бы насилием твоим. Есть разница.

— Пожалуй верно, — признал он.

Они снова ненадолго замолчали, пребывая в счастливом умиротворении. Вокруг них на полянке зеленела травка. Вздымались вековые дерева, держа на своих кронах свод небесный. Безветрие комфорт дарило телу, а утро наполняло воздух свежестью.

— Рун, а ты думаешь о том, как это будет? Ну… жертва, — спросила Лала доверительно.

— Нет, не задумывался.

— А я иногда думаю. Пытаюсь представить.

— И что ты видишь?

— По-разному. Порою страшно. Порою стыдно. Но коли вспоминаю, что ты герой. Который спас, который отпустил, мой добрый друг и верный рыцарь. То волнительно и словно согревает внутри. Мне кажется, он будет очень ласковым. Этот поцелуй. И трепетным. И нежным. И печальным. Потому что мы расстанемся после него. Навсегда.

— Бедняжка, как ты будешь без объятий, когда вернёшься в мир свой, — весело посочувствовал ей Рун.

— Ну, выйду замуж. Муж поди обнимет, — разулыбалась она.

— Действительно, — притворно огорчился он. — Тебе-то хорошо. А кто меня обнимет?

— В лесу найдёшь медведя и обнимешь. Он будет рад, — ответствовала Лала озорно.

— Жестокая.