Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Тебе, Лала, надо просто принять, что это произошло, — поделилась мыслью Мияна. — Неужели из-за случайности стоит расставаться? Это… странно бы было. Она — лишь мимолётная неловкость. Которую нужно пережить и забыть. Нельзя позволять подобным мелочам забирать друзей. Если он не специально, не хотел тебя обидеть, и если хороший, не станет насмехаться над этим, то ничего страшного. Даже наоборот, может сблизит вас ещё сильнее.

— Как это может сблизить? — с недоумением посмотрела на неё Лала.

— Ну вот так. Если он тебя видел, то теперь знает, какая ты, будет больше тобой восхищаться.

Лала призадумалась с озадаченным личиком.

— Вот и выходит, что ты совершенно напрасно горюешь, — подбадривающе улыбнулась Мияна. — У всего есть и положительная сторона. Коли он не специально, и ты не специально, то незачем кого-то упрекать или переживать. Это просто случайность. Не такая уж и плохая. Порой случайности бывают злыми, приносят беды и лишенья. А тут. В каком-то смысле даже романтично.

— Да уж, — буркнула Лала смущённо. — Но может это и правда немножко романтично. Пусть вот теперь восхищается и мучается, что не увидит боле. Спасибо тебе, Мияна, за всё. Мне гораздо легче стало. Хорошо, что мы встретились. И подружились.

— Я тоже очень рада этому, — чистосердечно поведала Мияна.

— Но ты поговори с ним, ладно? Мне будет трудно самой, — попросила её Лала исполненным неуверенности, доверчивости и надежды голоском.

— Конечно, — с готовностью кивнула Мияна. — А можно как-то сделать так, чтоб я попала к Руну человеком? Гораздо лучше говорить о важном, бок о бок находясь, а не из вод таращась. Я без хвоста сама не доплыву к нему до берега, по-моему.

— Что-нибудь обязательно придумаем, — пообещала Лала и разулыбалась. — Ну всё, давай теперь колдовать тебе платьице. Какое-нибудь очень красивенькое.

Рун, пока оставался один, не терял время даром. Привычка есть привычка, сначала дела, потом страдания. Смастерил шалаш — мало ли, вдруг Лала и завтра никуда не захочет идти. Пусть лучше будет. Далее ещё сходил за хворостом и припасами. Когда ты с феей объятий, всё равно дел меньше. Вроде и у озера, то есть там, где много воды, а ничего не надо стирать, всё на тебе чистее чистого. Даже из обуви не пахнет совершенно. И самому нет нужды мыться. Странно и не обычно, но к хорошему быстро привыкаешь. Ещё не надо бояться зверей, не нужны никакие предохранительные меры от хищников. В общем, рано или поздно Рун закончил заботиться о житейском, углубившись в свою хандру. Лежал на лужку и глядел в бесконечность неба, слушая как грусть играет на струнах души. Вспомнил вдруг, как ещё недавно собирали вместе веточки, разулыбался, но быстро осознал отчётливо, что этого всего более нет, и ещё сильнее погрузился в тоскливость. Чувствовал, будто ушло что-то прекрасное, чего уже не вернёшь. Однако оно хотя бы было, и память о нём согревала, потому и тоска была светлой, не той что ввергает в депрессию и угнетает. Просто очень-очень грустно.

Человек есть человек, даже в хандре часами не пролежишь без движения. Было жарко, Рун приподнялся попить, всмотрелся на всякий случай вдаль, и тут же сел с удивленным видом. К берегу быстро приближался небольшой серебристый плот, на котором стояли две девушки — Лала и ещё кто-то. Они не гребли, у них не было вёсел, а плот плыл, размеренно и ровно, нисколько не покачиваясь. Рун так и застыл, наблюдая за происходящим дивом. Вскоре плот причалил, сам остановившись в полушаге от суши. Лала воспарила, держа другую девушку за руку, помогла ей сойти на берег. Девушка шла неуверенно нетвёрдой походкой, словно человек после долгой болезни, но при этом цвела жизнью и бодростью. На ней было красивое платье, очень похожее на наряды Лалы — та же короткая юбочка, та же воздушная ткань, та же безупречность пошива. Едва она оказалась на прибрежном песке, плот позади неё рассыпался на отдельные серебряные кусочки, поплывшие белым облачком от берега вглубь, и Рун понял, что это вообще-то стая рыб. Он поднялся на ноги с озадаченным выражением физиономии. Обе девушки неторопливо направились к нему, держась за руки. Рун стоял, дожидаясь их, пытаясь сообразить, что происходит.

— Лала, а это кто с тобой? — спросил он с недоумением, когда девушки приблизились. — Тоже фея?

Личико Лалы было спокойным. Кажется, она уже не горевала. Возможно немного налёта печали просматривалось в глазках, и только.

— Рун, разве ты не узнаёшь? — промолвила она негромко. — Это же Мияна. Русалочка. Я её на время в человека обратила. Чтоб вместе погулять.

— Не, не узнал, — покачал головой Рун, и добавил с осторожным сожалением. — Ох, Лала, поберечь бы тебе магию. А то как восстанавливать-то теперь.

— Прости, — мягко повинилась она.

— Да мне-то за что прощать, — ответил он искренне. — Магия твоя, а не моя. Просто… так безопаснее для тебя.

— Зато Мияне приятно. Походить ножками, платьице поносить. Когда ещё ей выпадет такой случай? — добродушно произнесла Лала.

Мияна смущённо улыбнулась:

— Можно мне тут с вами побыть немножко?

— Вы прям меня за изверга какого-то держите с Лалой, — вздохнул Рун. — Разве я в праве кого-то прогонять или не пускать на этот берег?

— Ну, вдруг тебе неприятно, Рун, что я тут.

— С какой стати? — поинтересовался он. — Мы что, враждуем? Или в ссоре? Вроде нет. Хорошо, что у Лалы есть подруга. Не скучно будет вам вдвоём, я рад.

Мияна весело посмотрела на Лалу. Рун быстро поправил расстеленную на земле куртку, постелил ещё сверху кусок серой материи.

— Вот, садитесь. Если хотите.

— Спасибо, — улыбаясь, поблагодарила Мияна. И снова обратила взор на Лалу. — Он и правда очень милый.

Девушки уселись.

— Ах, как странно, быть человеком. И чудесно, — мечтательно сказала Мияна. — Завидую я вам. Можете идти куда хотите, бывать в разных местах. Столько свободы. А я всю жизнь в озере проведу.

— У вас большое озеро, — заметил Рун. — Просторное. Я вот почти нигде не был. И мой дядя. И бабуля. И много кто ещё из нашей деревни. Что толку, что мы можем ходить? Особо не походишь никуда, когда ты беден. А если и гонит в чужеземье, так только беда или нужда.

— Всё равно, я бы хотела стать человеком навсегда.

— Мияна, я не смогу навсегда, мне это не по силам, — извиняющимся тоном поведала Лала.

— Я понимаю, — отозвалась Мияна с теплотой.

— Не стоит вам становиться человеком насовсем, — чистосердечно поделился мыслью Рун.

— Рун, ты меня на вы называешь? Озёрную русалку? — иронично воззрилась на него Мияна.

— Нельзя тебе человеком становиться, — поправился Рун.

— Почему?

— Без дома, без семьи, без денег. Кто защитит от произвола? Тогда уж надо быть дурнушкой хотя бы. А не такой… красивой. Добром не кончится, поверь. Лала хоть с магией, и фея, и то я переживаю за неё.