Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Весело тебе, да, Рун? — произнесла она жалостливо с капелькой осуждения. — Мне страшно, а тебя это веселит. Вот ты какой.

— Вовсе и не веселит, — возразил он тепло. — Как бы умиляет. Это очень мило, почему-то восхищает это в тебе.

— Восхищает, что боюсь? — озадачилась Лала.

— Да. Это как красивые платья или длинные волосы. Делает тебя сильнее девушкой. Отчётливей чувствую сие. Поэтому возникает… острое желание оберегать. Особенно нужным тебе ощущаю себя в такие моменты. Тут много всего. Но я над тобой не смеюсь точно, уж поверь мне.

— Поверить великому врунишке, — с юмором посмотрела на него Лала. — Вот теперь держи меня, когда так запылал, Рун, а то упаду.

— Ты, солнышко, всё же преувеличиваешь моё величие, — усмехнулся он. — И очень сильно. Дождь усиливается, надо бы поспешить. Ножки совсем не держат?

— Совсем.

— Хочешь, понесу?

— Ну, понеси. Только чего тебе о дожде беспокоиться, котик, когда ты с феей?

— Так в том-то и проблема, красавица моя, — посетовал он, осторожно подхватив её на руки. — Нам нужно оставаться незаметными. Но это будет трудно, если я в дождь стану разгуливать по улицам совершено сухой. Немного не вовремя тебя ножки перестали держать. Не отпустить даже, чтобы промокнуть хоть сколько-то.

— Сам и виноват во всём, — буркнула Лала, сияя довольным личиком. — И если ты промокнешь, а потом прижмёшь меня, наверное и я промокну. Мечтаешь снова сделать моё платьице прозрачным?

— Вот засада, об этом я не подумал, — покачал головой Рун. — Я, милая, совсем не хочу делать твоё платье прозрачным. Ты расстроишься, будешь переживать, в чём мне радость? Да и вдруг опять поссоримся. В прошлый раз кое-как помирились.

На небе полыхнуло, и почти сразу раздался гром. Лала вскрикнула тихонько, её глазки наполнились испугом.

— На ручках чуточку страшнее, чем когда обнятая, — пожаловалась она. — Под крышу бы.

— Я потороплюсь, любимая, — пообещал Рун.

Он зашагал быстрее и более широким шагом. Домишки вокруг стояли достаточно аккуратные, хоть и небольшие. Главная улица всегда отличается повышенной презентабельностью зданий. Главная — это та, что является основной артерией для перемещения по городу и за его пределы. Она всегда лицевая, самая престижная в квартале, не важно, о каком квартале идёт речь, бедном или для жития богачей. Лучшие дома квартала всё равно будут на ней. И это вполне логично, ведь она предлагает множество преимуществ. Тут чаще ездят всадники, чаще снуёт люд по всевозможным делам, значит проще привлечь покупателей или клиентов. Что делает её соблазнительным местом жительства для разнообразных торговцев и ремесленников. А ещё на ней безопаснее, чем на узких улочках и в проулках, чище, легче ориентироваться. Ходит стража, шире дорога, упрощая перевозку габаритных грузов. Ну а если она ещё и рядом с городскими воротами, это наделяет её и другими повышенными удобствами. Всякий город имеет несколько ворот. Центральные неизменно выходят на большую дорогу, они, можно сказать, парадный вход в город. Остальные, как правило небольшие, обеспечивают горожанам проход к лесам, лугам, близлежащим деревням, и т. п. Их востребованность тоже очень велика. Лес в немалой степени кормит и горожан, и тем более кормят селяне, подвозящие продовольствие со своих хозяйств. Луга источник пастбищ и сена. Посему кварталы непосредственно у ворот весьма популярны у определённого контингента: охотники, лесорубы, собиратели ягод, грибов и душистых трав, ведуны, пастухи любят их за удобство близости к месту своей трудовой деятельности. Ещё здесь часто располагаются казармы стражи, конюшни, склады. В общем, и вблизи ворот главная улица показатель достатка. Поселиться на ней не каждому по карману. Оттого и домики тут посимпатичнее. Вот только если ворота не центральные, и ведут не на дорогу к другим городам, а просто в лес, через них является не так много странников, что означает, содержать подле них постоялый двор не самое разумное решение. Рун внимательно вглядывался в периодически попадающиеся вывески. Встретились им с Лалой на пути булочная, цирюльня, кузня, дом бондаря, лавочника, алхимика, пивовара, молочника, горшечника, гробовщика, портного, водовоза. И никакого гуся. Дождь уже пошёл относительно сильный, благо народ попрятался, почти никого вокруг, а те, кто был, спешили, не слишком озираясь по сторонам. Да и кому интересен незнакомый паренёк-простолюдин? Никому. Рун немного подуспокоился. Быть сухим в дождь… чёрт его знает, чем чревато. Даже если кто-нибудь обратит внимание, даже если расскажет другим, поверят ли, придадут ли значение? Или предположат, что пригрезилось? Есть шанс и на второе. И всё же это зависит от силы дождя и от числа свидетелей. Надо поторапливаться так или иначе.

Впереди, рядом с одним из домов прямо по улице бегали пять кур. В городах подобная картина не редкость. Курица самая удобная птица — неприхотлива, несёт яйца, источник пера и мяса, вдобавок всеядна, что не дай, склюёт. С ней не бывает отходов пищи. И умна, от жилища слишком не отдаляется. Не ожидая никакого подвоха, Рун продолжил путь в сторону сей пернатой пятёрки, но едва приблизился, куры внезапно выстроились в ряд, словно солдаты в шеренгу, и стали синхронно кланяться, кудахча. Наклонятся, и хором «ко-ко-ко», наклонятся, и «ко-ко-ко». Не успели они поклониться и пару раз, как пред ними села ворона, точно командир, и присоединилась к ним карканьем, тоже начав бить поклоны. Они «ко-ко-ко», она «кар-р-р». Ехавший вблизи на телеге босоногий мужик аж остановил лошадь, уставившись на это. Потом перевёл взгляд на того, в чью сторону птицы исполняли свой номер, на Руна, изумлённо таращась. Его лошадь вдруг поклонилась, озадачив его ещё сильнее. Рун сделал вид, что тоже удивляется всему. Торопливо прошёл мимо. Лала помахала живности ручкой, рассмеявшись.

— Ох, милая, — озабоченно проговорил Рун, как только они немного отдалились от места странной встречи. — А звери-то тебя видят.

— Ну конечно видят, любовь моя, — подтвердила Лала. — Волк с нами был, а ты и не догадался?

— Ну, волк меня не особо волновал. Как-то не придал значения. Я сухой, животные кланяются. Ох, не кончится это добром.

— Не переживай, львёнок, — приободрила его Лала по-доброму. — Ты Нур, я незначима. Нам главное, чтобы не узнали, кто мы на самом деле, всё остальное как будто не важно.

— Я всё же несколько иного мнения, — вздохнул он.

Мимо пробегала собака. Поравнявшись с ними, села, глядя влюблёнными глазами, и давай бить поклоны. Наклонит голову и «гав-гав», наклонит голову и «гав-гав».

— Да что же это такое, — простонал Рун в растерянности. — Не вели себя животные так раньше. Что происходит?

— Магии во мне слишком много, суженый мой, — поведала Лала. — Кажется, в этом дело.