Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Ну ведь легче так? — мягко спросил он. — Мне вот гораздо.

— Ну да, чуточку полегче, — в её очах зажёгся тёплый огонёк, пробиваясь сквозь грусть.

— Эй, юноша, тебе что-нибудь надо? — осведомился старик-тюремщик, воззрившись пристально, словно в раздумьях, стоит ли пленник особого отношения.

— Поесть бы мне что-нибудь, дедушка, — попросил Рун вежливо.

Старик закивал и неспешно побрёл прочь, шаркая ногами. На его поясе позвякивала связка ключей.

— Лала, а ты переживаешь из-за того, что наказала начальницу, или из-за… прозрачного платья? — тихо задал вопрос Рун участливым тоном.

— Из-за всего понемножку, — поведала она опечаленно. — Из-за прозрачности больше. Много ты успел увидеть, Рун?

— Может мы не станем это выяснять? — предложил он ласково. — Какая разница. Забудем, словно и не было ничего.

— Мне бы хотелось знать, котик.

— Ну… тебе не понравится то, что я скажу, — посетовал он со вздохом.

— Так много?

— Ты была рядом совсем. И… почему-то… мне ещё тяжелее было сладить с желанием смотреть. Чем в прошлый раз. Я боролся с собой, ты не представляешь как. Но… не мог отвернуться. Зажмурился, и лишь тогда смог. Прости меня. Вот что со мной?!

На его физиономии отражались глубокое болезненное раскаяние, вина и сожаление.

— Ты мужчина, вот что, — совсем упав духом, молвила Лала.

— Я просто не ожидал, — признался он чистосердечно. — В первый раз я не ожидал, что так может быть. Второй раз не ожидал, что это может произойти снова. В третий раз я буду готов. Я обязательно отвернусь гораздо быстрее.

— Думаешь, это произойдёт ещё раз? — бесцветным голоском спросила Лала.

— Да бог его знает, — пожал он плечами. — Всё это не важно, Лала. Всякое ж бывает. Я тебя не обижу. Я буду всегда бороться с собой, сколько бы раз это не произошло. И обязательно смогу победить. Свои желания. Потому что я очень-очень-очень тебя люблю.

— Я тоже очень-очень-очень тебя люблю, — Лала положила голову ему на грудь. — Ты, Рун, борись с собой, борись изо всех сил, мой хороший. Всегда в такие моменты.

— Верь мне, моя красавица, — с нежностью сказал он.

Минута шла за минутой, вскоре Рун прямо телом почувствовал, как Лала расслабляется. Она перестала вздыхать, на личике появилась лёгкая грустная улыбка, постепенно разгораясь всё сильнее и сильнее.

— Между прочим, это наверное романтично? Обниматься в темнице, — поделился соображением Рун.

Лала так и затряслась от смеха. Рун тоже тихо засмеялся.

— Кстати, — добавил он с юмором. — Снова я твоего будущего мужа обошёл в первых вещах с тобой. Ты ведь впервые в темнице? И это со мной. И обнимаешься впервые в камере, тоже со мной. Вот так-то.

— Рун, не смеши меня, когда я горюю, — Лала затряслась ещё сильнее. — Откуда тебе знать, может я преступница. Сбежала из тюрьмы в ваш мир.

— И что же ты там натворила? Заобнимала кого-то до смерти?

Наградой ему была очередная переливчатая мелодия её тихого смеха. Она вздохнула умиротворённо, окончательно впав в сияние.

— Вот видишь, волшебная формула всегда действует, — произнёс Рун с теплотой. — Иди в объятья, когда тебе грустно, я тебя обязательно исцелю от всего дурного.

— Всё равно стыдно, — пожаловалась Лала смущённо. — Ты теперь знаешь меня лучше любого мужчины на свете. Даже лучше папы. Только мужу позволено так знать жену.

— А мужу такое позволено? — озадачился Рун.

— Конечно.

— Что-то мне срочно захотелось жениться, — серьёзным тоном проронил он.

Лалу снова затрясло.

— Ну не смеши меня, заинька, — попросила она мягко с капелькой укора.

— Между прочим, есть простой способ свести на нет твой сегодняшний конфуз, — сообщил Рун со значением.

— И какой же? — заинтересовалась Лала.

— Выходи за меня. Тогда получится, я видел то, что мне и так разрешено.

— Хорошая попытка, — разулыбалась Лала. — Но нет.

— Вот и обнимай её после этого, — делано омрачился Рун.

— Милый, — доверительно позвала Лала.

— Что, лебёдушка моя?

— Если тебе вдруг покажется, что я холодна с тобой, сторонюсь, знай что это не так, что мне просто стыдно. Стыд может накатывать неожиданно порой. Так бывает.

— А ты, как застыдишься меня, сразу просись в объятья, тут тебе и полегчает, — по-доброму предложил Рун.

— Хорошо, — прошептала Лала.

Они замолчали, греясь теплом друг друга. Где-то на отдалении скрипнула дверь. Снаружи из-за стен донеслись невнятные голоса, ржание лошади.

— Рун, — проговорила Лала робко.

— Что, солнышко моё?

— Ты… не будешь… меня штрафовать?

— За начальницу?

— За неё.

— А ты хочешь, чтобы оштрафовал? — улыбнулся Рун.

— Я… не знаю, — тихо произнесла Лала.

— Не повезло тебе, красавица моя, — посочувствовал Рун добродушно. — Это чудо было не для меня. И вроде как не при мне. Я зажмурился именно в тот момент, чтобы тебя не видеть. В результате не видел и его. Я человек честный. Не за что мне тебя оштрафовать.

— Честный великий врунишка, — поиронизировала Лала. — Это тебе не повезло, Рун. А мне как раз повезло. Снова оставила тебя без штрафчика.

Послышались неторопливые приближающиеся шаркающие шаги.

— Может хоть поедим сейчас, — выразил Рун надежду.

— Кушать очень хочется, — вздохнула Лала.

Старый тюремщик подошёл к решётке, поставил пред ней на пол кружку с водой, рядом прямо на пол положил заплесневелый сухарь.

— Забирай, парень.

Рун с недоумением покосился на предложенные яства.

— Это еда? — молвил он разочарованно.

— Другой здесь нет. Тут тебе не харчевня, — спокойно ответил старик.

— Спасибо и на этом. Я сейчас, милая.

Рун осторожно отпустил Лалу, забрал через решётку сухарь и кружку. Кружку протянул Лале:

— Хочешь попить?

Она кивнула, закрываясь стыдливо одной ручкой, взяла другой кружку, отвернулась личиком к стене, стала пить.

— Да у тебя уж и высохло всё вроде, — сообщил ей Рун, оглядев платье сзади.

— Под ручками как раз не высохло.

— Ну да, потому что не обдувало, — сообразил он. — А ты можешь магией посушить? Сейчас никаких штрафов, разумеется.

— Нет, не чувствую, что смогу, — отозвалась Лала с сожалением.

— Парень, а ты чудотворец? — тюремщик так и буравил его взглядом, исполненным сомнений.

Рун отрицательно покачал головой:

— Я просто крестьянин.

— Зачем же я тебе тогда еду носил? — озадачился старик.

— Потому что вы добрый, — вполне искренне предположил Рун.

— Насмехаешься? — глаза старичка зловеще блеснули. — Погоди-погоди. Посмотрим, как запоёшь через день-два.

Он пошёл прочь, шаркая ногами.

— Ну вот, и этот на меня осерчал ни за что, — посетовал Рун. — Лала, а ветерок ты не можешь поднять вокруг себя? Ветерок хорошо сушит. Быстро.