Иван Булавин - Экипаж автобуса [СИ]

Остался второй, который размахивал толстой дубиной, утыканной какими-то острыми предметами, вроде клыков зверя. К тому времени я поднялся на ноги и вынул тесак. Дрались почти на равных, он был гораздо крепче и тяжелее меня, но вот с выучкой в Храме было довольно посредственно. Я отбил два тяжёлых удара, достать его клинком не получилось, зато получилось ударить ногой в пах. Он сложился пополам, и я рубанул лезвием по голове. Жив, мёртв, уже не боец.

Немного поодаль Умар, подмяв под себя другого солдата, от души бил его кулаками по лицу. Бил так остервенело, что вместо головы у того уже образовалась сплошная кровавая маска. Здесь всё нормально.

Когда я снова выскочил на открытое место, раздались выстрелы. Иван Петрович, успев перезарядить револьверы, расстрелял тех, кто наседал на Кирилла. Неподалёку сидела Анечка и с каким-то ошарашенным видом перезаряжала дымящийся «Дерринджер». Победа? Победа.

Теперь считаем потери. Анечка цела. Ольга, умудрившаяся не только стрелять, но и зарезать одного из нападавших саблей, тоже не пострадала, если не считать огромного синяка на лице. Кириллу досталось неслабо. Он оттянул на себя большую часть врагов. Кирасу он давно не носил, а крепкая кожаная куртка была изодрана в лохмотья. Окровавленные лохмотья.

Варя сидела, вытирая рукавом кровь с лица. Ей, наверное, сейчас тяжелее всего. Красота, которой она привыкла гордиться и которая не померкла даже после стольких испытаний, теперь была перечёркнута уродливым шрамом, который, по-хорошему, следовало зашивать. Иван Петрович был относительно цел, только от резких движений его рана снова начала кровоточить, одежда спереди и сзади пропиталась кровью, он был бледен, но на ногах, вроде бы, стоял Умар тоже был в порядке, если не считать распухшей правой кисти, надо полагать, перелом.

Тут и я, наконец, обратил внимание на свою ногу. Рана была неглубокой, но кровоточила сильно, кровь хлюпала в сапоге, но выливать её я уже не стал. Короче, бойцы из нас теперь никакие, если предстоит новая схватка, лучше перезарядиться.

Кирилл разделся по пояс, продемонстрировав свою могучую фигуру, здесь, в мире Сумасшедшего он не потерял ни грамма мышечной массы, зато теперь вся эта масса была жестоко изрублена. Критических повреждений нет, разрезана только кожа, но разрезана глубоко и кровь продолжала течь.

Наскоро перебинтовавшись остатками бинтов и зарядив оружие, мы направились к Храму Золотой Луны. Шли медленно, Варя прижималась к Кириллу и тихо просила не бросать её, она ведь теперь уродина, а Кирилл прижимал её к себе и говорил, что никогда не бросит. Иван Петрович пошатывался на ходу, но пытался выглядеть бодрым.

— Анечка? — позвал я, — что там внутри?

— Там нас ждут, — ответила она тихо, — там путь домой и последнее испытание.

— Какое?

— Не знаю, но мы можем там погибнуть.

Она произнесла это спокойно, видно было, что погибнуть она нисколько не боится, как, впрочем, и все мы. Только бы закончилось всё это.

По ступенькам поднимались долго, приходилось высоко поднимать ноги, чтобы сделать шаг. Здесь нашему взору предстали ворота. Не бронзовые, деревянные с красивой резьбой. К воротам было прикреплено кольцо из неизвестного белого металла, я взял его и постучал. Некоторое время ничего не происходило, потом одна створка медленно и со скрипом пошла вперёд. Мы вошли внутрь, здесь царил полумрак, разглядеть что-то удалось не сразу.

Мы находились в огромном зале, скудно освещённом большой люстрой, в которой сиротливо горели две или три свечи. В самой середине стоял стол, огромный пиршественный стол на полсотни персон. Сейчас он был пуст и даже не застелен скатертью. За столом сидел человек, одетый, как средневековый католический монах. Это был мужчина, на вид лет сорока с небольшим, лицо его было тонким и правильным, его украшала короткая курчавая борода, а длинные чёрные волосы были собраны сзади в хвост. В руках он держал чётки, состоявшие, как мне показалось, из драгоценных камней.

Увидев нас, он медленно и с достоинством поднялся и сделал приглашающий жест.

— Я вас приветствую в Храме Золотой Луны, имя моё вам ничего не скажет, можете звать меня Говорящий С Богами, это правильное название, ибо моя профессия — разговаривать с теми, кто сотворяет миры и разрушает их.

— Это отлично, — сказал я, присаживаясь на лавку, — но было бы лучше, если бы вы поговорили с нами, обычными людьми, и рассказали нам, что делать дальше?

— Это зависит от многого… — начал он.

— А покороче? — перебил я его, — нам, извините, совсем не интересен ход ваших мыслей, мы через многое прошли и сильно пострадали, поэтому просто скажите нам, что нужно пройти в третью дверь справа, постучать три раза ногой и крикнуть филином. Это будет лучше всего.

— Прошли. Пострадали. Это далеко не всё, — его тон постепенно переставал быть таким радушным, — пострадали не только вы, пострадало множество людей. Ваш путь сюда шёл по рекам крови и горам трупов, да и сейчас ваш меч в крови главного жреца Храма Солнца.

— И что? — спросил Кирилл сердито, надо полагать, ещё немного, и меч будет в крови главного жреца Храма Луны.

— То, что пришедшие в этот Храм должны заслужить право на выход, а вы…

— А не пошёл бы ты? — спросил Иван Петрович, — мы не просили нас сюда закидывать, мы не просили охотиться на нас, словно на диких зверей, мы не заставляли этого дурака, именуемого главным жрецом, резать людей на алтаре и ковыряться в их внутренностях, кто вы такие, чтобы обвинять нас? Вы сами заляпаны кровью по макушку.

— Хватит, — сказала Анечка, — товарищ Сумасшедший, давайте уже своё испытание, нечего болтать.

«Монах» с интересом посмотрел на неё.

— Я хорошо запоминаю сны, — объяснила девочка, — что дальше? Загадка?

— Нет, — он улыбнулся и покачал головой, глаза его подозрительно заблестели, — пусть будет другое.

Он разразился громоподобным смехом и исчез, а вместе с ним исчезли стол и люстра, в зале не стало дверей, а стены начали медленно сдвигаться. Через минуту нас раздавит, как в прессе.

— Это головоломка, — спокойно объяснила Анечка, — нам придётся быстро бегать, чтобы не быть раздавленными, а в конце мы либо погибнем, либо вернёмся домой.

Беготня для уставших и израненных людей не самое полезное занятие. Стены приближались, оставалось всего метра четыре, когда в полу открылся проход. Одновременно Кирилл бросил на пол вновь ожившую мышку, которая прыгнула в квадратный люк, размером метр на метр. Мы прыгнули следом, последним прыгал я, с трудом успев проскочить, закрывшийся люк едва не снёс мне голову. Несколько секунд ничего не происходило, потом каменный мешок, в котором мы оказались, внезапно вытянулся и стал длинным коридором, вдоль которого побежала мышка. Мы бросились следом, уже понятно было, что это не просто головоломка, это игра со смертью. Адреналин придавал сил.