Кирико Кири - Мир, где мне немного рады [СИ]

— Ну удачи, чего ещё могу сказать, — улыбнулся волк, прощаясь со мной перед загрузкой и протягивая руку. Я молча пожал её. — Если что, заходи, для таких как ты всегда работа найдётся. И не только. Девушки на любой вкус, деньги… имей в виду.

— Поверь, остановись я здесь на недельку, и ты бы отдал мне все свои деньги, лишь бы я уехал как можно дальше отсюда, — беззлобно ответил я.

Волк несколько секунд вглядывался мне в глаза, после чего хохотнул.

— Да, ты прав, ты прав… Да это и чувствуется от тебя. Запах крови и боли. Словно зловоние, которое преследует иногда некоторых из нас. Знай, с такой аурой слишком редко живут в радости и счастье, умирая в кровати рядом с женой. Мы заканчиваем все одинаково зачастую. Без обид, просто наблюдение.

— Никаких обид, — покачал я головой. — Не имею привычки обижаться на правду.

— Вот и славно, — он повернулся к Стрими, которая в это время помогала засыпающей Юи лечь на своё место. — Будь аккуратной, лиса, слишком опасных попутчиков ты выбрала, не доведёт тебя это до добра. Да и как освободишься, загляни. За целую ночку сможешь себе до столицы заработать.

— Я… я подумаю.

Уверен, что Стрими согласилась бы, если я бы не платил ей столько денег. А так она свободно может позволить себе доехать докуда угодна с такими деньгами. Правда, судя по всему, лишний раз она точно не против заработать.

Да и волк… тот ещё философ попался, хотя говорил он действительно правду. Такие как он… такие как мы видим мир иначе, видим только плохое и редко хорошее. Всё пропускаем через призму цинизма, сдабривая это ещё и своим, зачастую не самым хорошим опытом.

Как бомжи, которые по стене говно размазывают, в конечном итоге даже белую стену делая коричневой. Любую картину говном сдобрим.

Я улёгся в потайной отсек, после чего нас накрыли дощатым плотным полом, который не имел щелей между стыками. С этого момента наше путешествие в роли груза началось.

Телега, не имеющая даже намёков на амортизаторы, подскакивала на каждом камне своими деревянными, оббитыми железом колёсами. Эти удары напрямую отдавались в наши несчастные спины и уже через несколько минут мне казалось, что всё тело само по себе вибрирует. А это мы даже из города не выехали!

За деревянными стенками телеги я слышал множество голосов фурри, криков детей, то, как зазывают к себе торговцы. Вскоре за стенками телеги слышались уже мат и крики рабочих, стуки молотков и грохот ящиков.

— Эта телега? Чо так долго? — я буквально слышал блеяние овцы или барана в возмущённом голосе.

— А я чо? Я ничо. Как смог, так привёз. Давай, чо за груз?

— И за тя мы задерживаем других, мать твою за хвост, — потом обычный гул склада во время работы и вновь голос. — Так, по накладным у тя двести единиц табака и триста единиц перца. Эй, бараны, загружайте!

И в течении получаса мы лишь слушали, как скрипит телега, как бьют по доскам сверху копыта, как переговариваются рабочие и бросают мешки сверху. Меня не покидало стойкое ощущение, что это сейчас всё нам на голову свалится. Более того, здесь было непроглядно темно и у меня возникало стойкое чувство того, что меня захоронили заживо.

Скажу так — после этой мысли мне было вдвойне стрёмно.

— Всё, двести единиц табака и триста единиц перца, уезжай. Следующий! Давай, быстрее! Быстрее!

Телега вновь двинулась по дорогам, уже не так рьяно и весело подскакивая на каждом камне. Она стонала, скрипела и, казалось, разваливалась под тяжестью груза, заставляя моё сердце замирать от страха при любом подозрительном скрипе.

Вновь слышался шум толпы и жизнь города, которая шла свои чередом, не глядя и может даже не задумываясь, сколько за последние сутки произошло и как на них это отразиться в будущем. Хотя может такое количество смертей не было чем-то из ряда вон выходящим.

Мы ехали ещё где-то пол часа иногда останавливаясь, иногда двигаясь очень медленно, а иногда наоборот, мчась вперёд. И всё под грохот колёс, скрип телеги и весёлый рокот города.

И вот мы вновь остановились. Потом двинулись вперёд и вновь остановились. Это была, скорее всего, очередь на выезд.

— Так, всем заткнуться и даже не пердеть. Даже дышите тихо.

Можно было и не говорить этого, но куда без предупреждения, верно?

Ещё несколько раз так остановившись, подъехали к самим воротам.

— Стоять! Чо вывозишь, где накладные?

— И те не хворать, Цзурки. Чо, не с того копыта встал?

— Да, после того как начальник нашу группу выебал, — ответил он недовольно.

— Надеюсь, ты не на полном серьёзе, — со смехом ответил извозчик.

— Не совсем. Он Чику выебал, вон сидит, плачет.

— Так она же баба, а баба-стражник — быть беде.

Ум-м-м… сексизм… услада для моих ушей. Нет ничего забавнее, чем слышать конкретный сексизм из уст обоих полов, узнаешь много нового. А иногда и много смешного. Хотя то, что начальник в прямом смысле слова выебал свою подчинённую не так уж и смешно.

— Так чо тут у тя? Перец и табак? Ничо, если мои парни глянут?

— Да без проблем, давай. Мне помочь или сами мешки двинете?

— Сами, не щенки.

Послышался скрип телеги, шум передвигаемых мешков и… чиханье. Постоянное чиханье фурри двух-трёх. Казалось, что у них началась страшная аллергия.

— Твою же… Эй, чо он везёт?! — раздался новый голос над нами.

— Перец и табак, триста и двести единиц!

— Бля, да тут же хрен проверишь! Вонь стоит… Ачхи! Да твою… Ачхи! Мать за хвост…

— А чо происходит? — поинтересовался извозчик. — Такая проверка прям…

— Да… эльфы резню устроили. Перебили четырёх зверолюдок и семнадцать человек. Зато трупов самих эльфов аж двадцать. А ещё до этого какой-то человек в чёрных доспехах в целях самообороны порубил десяток эльфов у ворот северных. Короче эльфы с людьми обезумели. Ёбаные существа, давно пора их истребить.

— Так отбросы рубят друг друга, зачем мешать? Мир чище сделают.

— Да, но… — стражник перешёл на шёпот и мне едва удавалось услышать его. — …убили… …в дом… …вёл дела против местных… …стольких переловил… …был непробиваемым… …дочь с женой дома…

Проходили только отдельные фразы через постоянное чихание и скрип телеги, на которой дёргали мешки. Но даже по ним было понятно, кого я отправил на тот свет. Пока они говорили, стражники, которые по гавкающему говору, судя по всему, были собаками, успели даже пол обстукать и поскрести. Наверное, пытались найти, какая из досок может сниматься. Однако суть в том, что тут весь пол надо было снимать вместе с бортиками, чтоб до нас добраться.

— Вроде… Ачхи… чисто, пусть валит уже со своим табаком… Ачхи!

— И перцем, — ответил извозчик шутя. — Всё? Могу ехать?

— Да, проезжай, — ответил стражник, что был в самом начале. — И поаккуратнее. Там ушастые до каждой телеги доёбываются. Мы скоро спустим на них внутреннюю армию, но… сам знаешь.