Мария Берестова - Любовь не с первого взгляда [СИ]

— Это мы все и так поняли! — закатил глаза уже вернувший себе обычное расположение духа Се-Ньяр. — Кто она по происхождению, как к пиратам попала?

Кордонлис неуверенно пожал плечами:

— Так дело тёмное. Два года назад всплыла откуда-то, как это со всеми ними бывает. Говорят, любовница главаря…

Договорить он не успел, потому что гостья, очевидно, беспардонно подслушивающая у дверей, гневно ворвалась обратно в зал, подбежала к столу, опёрлась на него прямо напротив Кордонлиса, наклонилась вперёд и жёстко сказала:

— А вот за такие оскорбления и ответить можно, щекастый! Только посмей ещё раз повторить эту грязную сплетню — язык отрежу! — стукнула она кулаком по столу, гневно сверкая глазами, после чего перевела взгляд на Канлара и ласково отметила: — Хреновая у тебя разведка, депутат.

И вышла, гордо виляя бёдрами.

Только спустя минуту Канлар выдавил из себя реакцию, заключающуюся в задумчивом хмыканье.

— Нда, дали маху, — согласился с выводом пиратки Се-Ньяр и бросил выразительный взгляд на Кордонлиса.

— Ребят, вы чего? — беспомощно развёл тот руками. — Это ж пираты, мать их. К ним ни с какой стороны не подберёшься.

Выразительно постучав пальцами по столу, Канлар строго отпарировал:

— Подбирайся как хочешь, но чтобы выяснил, что за девицу ты нам притащил. Иначе тебя — уволю, а её — найму!

— Спасибо, депутат! — раздался из-за дверей растроганный голос.

Се-Ньяр буркнул что-то нецензурное, встал, выглянул за двери и велел отвести уже девчонку в предназначенные ей покои.

Дипломаты тоскливо переглянулись. Как-то очень остро стало понятно, что не будет им теперь покоя ни днём, ни ночью, пока тут это чудо природы ошивается.

— Мы не можем выдать им амнистию, — озвучил очевидную вещь А-Нирс. — это будет равносильно объявлению войны Махии.

Хмуро постучав ногтем по карте, Канлар подтвердил:

— Да и на свои земли их князь не пустит.

Пираты присмотрели себе местечки во владениях троюродных.

— Будем выкручиваться своим флотом? — нерешительно предположил проштрафившийся Кордонлис.

Канлар смерил его хмурым взглядом:

— Посмотрим. Может, что-то придумаем ещё. Завтра на свежую голову.

После яркого знакомства все присутствующие явно были не способны обсуждать дела, поэтому собрание тут же и закончили.

— О, вы сегодня быстро, — обрадовалась мужу королева, которая коротала часок между утренними делами и обедом с книгой. — Неужто все вопросы решили?

Со стоном Канлар повалился на диванчик:

— Если бы! К нам махийская пиратка приехала, — пожаловался он. — Денег они не хотят, требуют амнистию и земли на территории вашего кузена.

— Амнистию? — с удивлением в голосе Кая отложила книгу, забыв заложить её закладкой. — Земли? Что за?.. — поперхнувшись некуртуазной фразой, она исправилась: — Что за странные условия?

— Кажется, они просто хотят от нас отделаться, — поделился неприятным выводом Канлар, который не мог иначе объяснить дерзкие манеры парламентёрши.

Помолчав, королева отметила:

— Это… нежелательно. Весьма.

— Завтра будет расширенное заседание, приходите с князем, — предложил Канлар и поделился: — Честно говоря, мы все были так ошарашены явлением этой девицы, что никакие толковые предложения на ум не идут.

— Настолько экстравагантна? — с тонкой улыбкой переспросила королева, имеющая весьма смутные представления о женщинах-пиратах.

— Более чем! — оживился Канлар, сел и принялся описывать свои впечатления: — Влетела как пуля, честила меня через слово депутатом, грозила отрезать язык Кордонлису, у дверей подслушивала! Огонь!

— Хм, — с некоторой досадой на восхищение, предназначенное не ей, хмыкнула королева, и тут же живо спросила: — А костюм?

Канлар смерил её с ног до головы выразительным взглядом:

— Костюм? Великолепен! Завтра сами убедитесь.

— Мне пойдёт? — кокетливо поправила прядь Кая, у которой в коллекции ещё не было ничего пиратского.

— Безумно! — самым проникновенным голосом заверил её муж, подобрался поближе и увлёк в поцелуй.

Надо же было именно в этот момент заявиться треклятому троюродному братцу!

Стоит отметить, что князь даром времени не терял. За последние пару дней он успел всё и сразу. Отловил в углу экс-канцлера и навёл его на разговоры о переменах, вызванных браком королевы. Нафлиртовался с фрейлинами и выслушал десятки сплетен об отношениях правящей четы. Трижды подсмотрел из-за угла за поцелуями Каи и Канлара. Выяснил у слуг, сколько свечей уходит на ночное освещение в королевских покоях. Вычленил из ворчанья дядюшки довольство хваткой манерой короля-консорта. Вытряс из кавалеров подробности визита анжельских послов. Переловил на вечернем чае более сотни пылких взглядов Каи на Канлара и несколько десятков почти незаметных прикосновений.

Проделанная работа в сочетании с донесениями княжны привела к неутешительному выводу: судя по всему, коронованная сестрица и впрямь сдалась пред обаянием анжельца.

Что Кая нашла в муже, князь так и не сумел понять, но ситуация обеспокоила его чрезвычайно. Посему он и явился в покои королевы с целью серьёзного родственного разговора.

К неудовольствию князя, в покоях обнаружился и сам Канлар. Несмотря на привычку к фамильярной и развязной манере, троюродные всегда знали, где находится та черта, которую переходить не стоит: пытаться выдворить короля-консорта из его же покоев, чтобы поговорить с королевой наедине, — явно находится за этой чертой.

Поэтому князь улыбнулся и с самым невозмутимым видом завёл совершенно бессмысленную светскую беседу. К большой досаде Каи, выставить родственника без предлога было бы уж слишком грубо, а предлог не находился, поэтому пришлось поддерживать разговор. Князь эту досаду королевы с неудовольствием отметил и помрачнел.

Впрочем, услышав о приглашении принять завтра участие в расширенном заседании министерства внешней разведки, кузен тут же почувствовал всплеск энтузиазма: поглядеть на Канлара при исполнении и разузнать что-то о его непосредственных интригах было очень перспективным направлением. Правда, какое отношение клан троюродных имеет к махийским пиратам, осталось неясно, но тут-то разобраться всегда успеется.

Таким образом, на другой день расширенное дипломатическое заседание почтили своим присутствием королева, князь и несколько сановников, чьи сферы были затронуты начавшимся обсуждением.

Айде-Лин вела себя почти паинькой, никого не называла странными прозвищами, не выражалась и даже не пыталась закурить. Впрочем, её примерное поведение ничуть не облегчило райанской стороне обсуждение: как только из уст пиратки звучало сакраментальное «амнистия» — матёрые дипломаты впадали в отчаяние.