Артем Каменистый - Альфа-ноль

Сколько там у шарука? Лень высчитывать. Но и так понятно, что Бяка уступает ему в несколько раз.

Ну а со мной и считать не нужно, потому что я ноль, а делить на ноль нельзя. Или, если брать математику высоких порядков, да, поставить его в делитель получится, но, какая бы цифра ни оказалась в делимом, частное всегда получится одно и то же — бесконечность. ПОРЯДОК до столь неограниченной щедрости не доходит, ибо при таком раскладе я бы смог засыпать весь мир трофеями, поймав одну-единственную кайту. Но все равно в моем случае результат выходит такой, о котором не мечтают даже уникумы, прокачавшие Меру порядка на десяток уровней.

Что дано единицам, да и тем лишь в зрелом возрасте.

Если не в дряхлом.

Вы даете неизвестной ловушке название: «дерьмо и палки».

Вы назвали новую ловушку.

Получен великий общий знак навыка Хаоса — 3 штуки.

Получена великая первородная суть — 1 штука.

Получено великое наполнение Хаоса — 1 штука.

Название — так себе. Дешевый намек на материалы для изготовления. Но я сейчас не в состоянии выдумать что-нибудь поизящнее. Голова целиком занята другими мыслями.

Пора наконец посмотреть на того, кто заставил нас бегать так, как мы никогда в жизни не бегали.

Когда в тумане начали вырисовываться очертания ямы, Бяка предпринял очередную попытку бегства. Да и я, честно говоря, чуть было не развернулся на сто восемьдесят градусов.

Было отчего.

Яму мы разглядеть не смогли. О ее существовании подсказывали лишь завалы из залежалой почвы, которые я наворотил, пока углублялся в красную землю. На всю площадь раскопок разлеглась туша шарука. Ничего подобного я до этого даже на картинках, которые мать рисовала на рисовой бумаге, не видел. Что-то вроде уплощенной туши паука с двумя ярусами длиннейших лап. Чем-то напоминают ходули, на которых чики передвигаются по земле, заодно улавливая ее колебания. Только размерами несопоставимо больше. В три моих роста по длине и толщиной с ногу взрослого мужчины. На жужжащих созданий чудовище походило еще и из-за зрительного аппарата. Похожие глазки, только их россыпь располагается не по одной стороне, а, похоже, по всем.

Хотя туша и была приплюснутой, колья не смогли пронзить ее насквозь. Описание от навыка Хаоса, благодаря которому я спланировал эту охоту, не обмануло. Заметно, что тварь свалилась сверху идеально, вписавшись точно в центр ямы. Тело нанизалось всей массой. Может, это шарука и не убило, но вот быстро вырваться он не сумел. Или растерялся от шока, или задумка с цепкими остриями себя оправдала. Или раны, или вода его доконали. Так и лежал брюхом в расплескавшейся жиже, раскинув во все стороны лапы, будто лепестки уродливой ромашки.

Вокруг этих лепестков собрались чики. Десятков семь или даже больше. Сгрудившись в тесное кольцо, они стояли на вонзенных в красную почву тонких лапках. Не жужжали, не шевелились, никак не реагировали на наше присутствие. Даже на мой крик в спину Бяке не среагировали.

Упырь вернулся неохотно и, неотрывно уставившись на яму, спросил:

— Чего это с чиками?

— Их хозяин умер. Без него они тоже умирают.

— Но ведь они живые. Вроде бы.

— Пока да. Позже умрут. То есть какое, блин, позже! Это мы их должны убить. Сейчас. Иначе не получим за них награду от ПОРЯДКА.

Бяка при этих словах прижал руку к груди, и лицо его озарилось торжествующе обалдевшей гримасой:

— Я уже получил! Оно мое! Мое! Не отдам!

— Да твое-твое, — устало прокомментировал я. — Но за чиков еще дадут.

Метнул нож в скопище мелких тварей. Одна шлепнулась, сдуваясь.

— Видишь, Бяка? Они не реагируют. Пошли.

Упырь сделал шаг назад и покачал головой.

— Ты чего? — не понял я. — Не бойся, они сейчас как деревянные мишени.

— Я понял. Я их не боюсь. Но ты сам. Сам их убивай. Тебе за это много дают. Мне дадут мало. Ты выгодный. Я нет. Надо тебе их убивать.

Кивнув, признавая правоту Бяки, я направился к чикам, остро сожалея о своем решении оставить копье на плоту. Его рубящий наконечник на длинной рукояти был бы сейчас весьма кстати. А теперь придется поработать топориком, забрызгавшись с ног до головы внутренностями тварей.

Не говоря уже о том, что мне не хочется приближаться к ним на столь ничтожную дистанцию.

Но я справился. Сделал то, что должен был сделать. Под конец даже испытал чувство, схожее с сожалением.

Я сам пришел на эту землю. Вторгся в их владения. Убил хозяина, без которого их жизнь немыслима. А затем и самих уничтожил, одного за другим.

Покорных, апатичных, даже не пытавшихся сопротивляться или хотя бы убежать. Безжалостно и безответно…

Но так надо. Законы Рока — жестокие законы.

Тяжело дыша, я уставился на дело своих рук. Бяка, подойдя, положил руку на плечи:

— Все хорошо, Гед. Мы победили. Ты сказал, что так будет. И у нас получилось.

— Да, — кивнул я. — Мы победители. Мы великие победители. Мы шарука уделали.

— В фактории никто не поверит, — печально заявил Бяка. — Но мы, наверное, туда не дойдем.

— Ты до сих пор сомневаешься в наших силах? — спросил я, вытирая пот со лба.

— Гед, мы еще идти не начали, а нам уже шарука пришлось убивать. Дальше страшнее. Наверное.

— Дальше еще один шарук. Как минимум, — сказал я.

— Что, правда?! — вскинулся Бяка.

— Да успокойся ты. Одного убили, второго тоже убьем. А может, и третьего. Сколько бы их там ни было, мы пробьем себе дорогу.

— А потом? Что, если дальше еще хуже?

— Убьем всех, кто по пути попадется. Мы же победители. Если надо будет, пойдем в факторию по трупам. Все будет хорошо.

— Ты считаешь, что ходить по трупам — это хорошо?

— Это даже прекрасно, если это трупы врагов.

Не сводя взгляда с центра побоища, я думал и над задачами ближайшего будущего, и дальнейшего. Вплоть до самого дальнего. Мысли стали чистыми и стремились заглянуть на годы вперед.

Для начала придется осмотреть тушу. Вдруг найдется что-нибудь ценное. Потом надо будет отдохнуть, нас обоих шатает после пережитого.

А потом…

Потом много чего придется сделать. Очень много. Я здесь надолго обеспечен работой. Иногда она будет неинтересной и монотонной, иногда яркой и захватывающей.

И так, делая одно дело за другим, я дойду до задачи, которая мне в данный момент представляется главной.

Трейю я вычеркнул. С ней все, она осталась в прошлом. Первое имя в моем черном списке вычеркнуто.

Но вот остальные сами из него вряд ли вычеркнутся.

Человеческое тело — предмет недолговечный. Если хочешь его сохранить подольше, изволь постараться. Существуют сотни видов бальзамирования, в том числе сложнейшие, способные надежно законсервировать труп на тысячелетия. Лучшие мастера могут даже сделать так, что он почти не будет отличаться от живого.