Марик Лернер - Обмануть смерть

– Я могу выходить?

– Зачем? – искренне удивился тысячник. – Пищу и так доставят.

– Не люблю сидеть бессмысленно. Раз уж попал в величайший Храм нашего мира, – здесь отсутствовала лесть и присутствовала чистая правда, провинциальным Храмам никогда не достигнуть такого размаха, а прежние уничтожены, – хотелось бы посетить здание собора. Да и вообще осмотреться.

– Рисуночки, – неизвестно в чем заподозрил меня он.

– Почему нет? Все слышали, мало кто видел.

– Не преувеличивай. Имеется достаточно канонических изображений святых мест.

Я посмотрел выразительно. Кто придумал продавать отпечатанные изображения в единственном разрешенном и одобренном навечно виде, пропало в глубине столетий. Теперь это превратилось в традицию. А ведь многое изменилось по сравнению с прежним.

– Прямого запрета не существует.

– Да-да, – согласился он. – Есть не рекомендованные вещи, не больше. Ну что ж, – кивнул после короткого раздумья, – ничего ужасного в просьбе не содержится. – Картон и инструменты для рисования дадут, – бросил взгляд через плечо на будущего сопровождающего. – Но вряд ли тебе позволят вынести с территории эти произведения искусства, – в голосе послышалась откровенная издевка.

– Если останутся в здешних архивах, никто не увидит.

– Так не пиши картин, – ухмыльнувшись, предложил тысячник. – Зряшнее занятие. Молись. Благословение свыше тебе непременно понадобится.

– Я могу обратиться с просьбой к первосвященнику?

– Ну, если он еще раз захочет увидеть твою замечательную персону. Ступай, лекарь, и не наглей. Ты нужен, но не настолько, чтобы исполнять глупые прихоти.

Я до поворота чувствовал спиной пристальный взгляд, очень хотелось поежиться и оглянуться. Не любят здешние начальники бедного несчастного лекаря, подозревают его в ужасных гнусностях. Будем справедливы, могли бы и кандалы надеть, и не одного охранника за мной следом пустить. Данный вариант устраивает как нельзя лучше.

– Как мне обращаться к вам, уважаемый?

– Зачем тебе знать мое имя? – глубокомысленно удивился мой очередной личный сопровождающий. Количество их за последнее время стремительно росло и начинало всерьез действовать на нервы.

– Невежливо говорить, избегая обращения.

– Ранер, – после длительного раздумья неожиданно выдал он тайну, – только правильно обращаться «брат».

– Спасибо, брат, – сказал со всей возможной искренностью, пытаясь определить, что можно вытащить из такого имени. Не обязательно предки или он сам северянин. В столице и среди жителей торговых городов таких, с неизвестно откуда идущими корнями, полным-полно. Мало информации. Надо разговорить мальчика. Понадобится или нет, потом выяснится. – Не забудь, пожалуйста, о моей просьбе и что Мальбег разрешил.

– Не называй его по имени! Он брат-тысячник!

– Виноват. Не стану.

А косым его называть можно? Ну, это я так. Вслух не посмею. Кстати, есть подходящий анекдот как раз о схожем случае:

«Как же так, наш великий маг следит за здоровьем первосвященника, а себя излечить не способен». – «Ну что ты, разве он косой? Он обратил свой проницательный взор в глубины, нам неведомые, и, возможно, даже различает потусторонний мир!»

Рассказывать такие байки, конечно, лучше подальше от объекта, которому предназначается шпилька. Не поймет юмора и разгневается. У меня не настолько длинный язык, чтобы самостоятельно напрашиваться на его укорачивание.

– Зачем тебе это? – после паузы спросил Ранер с любопытством.

Все-таки молод и не дошел до стадии моего предыдущего полусумасшедшего знакомца-мага, считающего себя выше любого человека. И это хорошо. Всегда полезно иметь возможность заболтать, попутно подобрав отмычку к его мозгам. Вряд ли будет прок, долго здесь не проторчу, однако, может и пригодиться.

– Человек – то, что останется после него. Придет и мой срок. Будут продолжать дело ученики, но это очень специфическое направление, и большинство людей никогда не узнает моего имени. А вот семь книг «Древности провинции Серкан» наверняка сохранятся во многих собраниях. Не каждый захочет, даже если сможет, отправиться на другой конец империи посмотреть на тамошние чудеса. А картинки под рукой.

Большинство на самом деле дальше места рождения и на десяток километров в течение жизни не выезжают. Немногочисленные вояки или торговцы, побывавшие в самых дальних краях, обычно не интересуются древними произведениями искусства и зданиями. Их занимают совсем иные вещи. А бронзовую или, не дай Солнце, статую из драгоценного металла, запросто расплавят и поделят, не задумываясь о наличии не только цены на вес, но и цены эстетической.

– А теперь очень многие смогут хотя бы заочно поглядеть и высказать лично мне благодарность за полученное удовольствие. Там, глядишь, найдутся и подражатели. О каждой провинции появятся подобные книги, объединенные общей идей сохранения если не самих памятников, не всегда это возможно, так хотя бы памяти о них. И в будущем люди смогут посмотреть на давно не существующие здания. И потом…

А вот теперь небольшой пробный шар. Требуется проверить реакцию.

– Если ты относишься к прошлому с почтением, будут и к тебе через столетия относиться с уважением.

Промолчал брат, хотя прямо напрашивался вывод о стараниях Солнца стереть память о сомнительном прошлом империи. Или не фанатик, или тупой и не сообразил, к чему подвожу, или, напротив, достаточно умный, чтобы намотать на отсутствующий ус и доложить во всей красе.

Посмотрим. Прямо ведь ничего не сказано, хотя умному достаточно. Зато до поры до времени меня трогать не имеет смысла. Кажется, им важно добровольное сотрудничество, и дела с нехорошими последствиями шить они не собираются. Меня очень устраивает подобное предложение. Я готов к совместной работе и полностью открыт.

– Меняются времена, изменяется мир, – сказал Ранер задумчиво.

Ага, не упертый фантик и достаточно умный. Это совсем не означает, что не побежит докладывать, но уже легче.

– Так лишь кажется. Человек всегда одинаков. Точнее, одинаковы его побуждения, независимо от занимаемого места.

– Очень сомневаюсь.

– Однажды нищий сидел в ожидании милостыни, – привычно вспомнил старую притчу, – никому не мешая. Мимо него промчался на бешеной скорости молодой вельможа и без всякой причины ударил старика плетью.

Нищий, почесывая болящее плечо, беззлобно сказал: «Пусть дарует тебе Солнце навечно все, о чем мечтаешь. – Подумал и добавил: И сверх того много больше ожидаемого». Поразился свидетель происшествия странным словам. Вместо вполне ожидаемых и заслуженных проклятий старик призывал божественную милость для обидчика. «Скажи мне, – обратился к нищему, – ты провидишь, что нетерпение и неумение себя вести приведут этого человека к большому бесчестию?» «О, нет, – ответил старик. – Получивший исполнение всех желаний не станет нестись, сломя голову, рискуя растоптать чужого человека. Ему не будет дела до бедных людей и уж точно не появится побуждения бить их плеткой».