Марик Лернер - Обмануть смерть

– А как же! Ранен был. Три раза. В левый бок, ногу и руку.

Кирасир принялся перечислять места сражений и предшествующие им события. Попутно выяснилось, что Акбар своим людям выделял серьезные суммы в случае ранения или инвалидности. Не удивительно, что они за него горой. Такой порядок существовал исключительно в Легионе. Большинство же солдат жили уверенностью в справедливости божественных действий. Ранили – значит, провинился чем-то перед Солнцем в прошлой жизни. Помучайся, может, и отслужишь. Все можно отмолить, кроме прямого предательства. Такие потом родятся животными, а не людьми. Им и чистилище не в подмогу.

– Хорошо, – сказал Куш, затягиваясь в очередной раз и кося глазом на остатки опиума в трубке, надолго ли еще хватит. – Так бы сидеть всегда. А нам, как дуракам, завтра снова воевать.

– Не будет завтра сражения, – очень ясно и при этом с какой-то странной абсолютной уверенностью неожиданно сказал Навсар. – Императора больше нет. Годрасы всех обманули.

Кирасир резко сел, забыв про сломанную ногу, невольно зашипел от боли и пристально уставился на сержанта.

– Своих, чужих… Всех обули. И правильно. Война – чистый обман. Они пришли с моря и взяли дворец. Кровь. Кругом кровь. Голова императора на пике у ворот крепости. Легион на здешнем поле, городская стража не вмешалась, а столица молчит. Твой господин умный человек, хайдут, держись его.

– Он в трансе, – восторженно прошептал Куш.

Навсар повернул голову в его сторону, и стали видны жутко расширенные зрачки.

– Не ходи на север, Куш, – сказал он негромко. – Там тебя смерть заждалась. Не одна, так другая. Не от клинка, так от холода. Вмерзнуть в снег не лучше, чем стонать с развороченным ударом животом. Пусть приказ, найди причину. Заболей, поранься, дезертируй. Не ходи туда со всеми – погибнешь.

Феликс впервые увидел, как Куш всерьез испугался. Ему всю жизнь было наплевать на нотации начальства и даже побои. Такой легкий и без особых претензий характер. Для живущих рядом – идеальный товарищ. А сейчас он стал буквально серым, и губы задрожали. Это совсем не смешно. Тут пахло настоящими пророчествами. Он про такое только читал, но ни разу не сталкивался с реальными случаями.

Гадальщики на базаре самые натуральные жулики и шарлатаны. Можно любой набор карт или выпавших костей истолковать как угодно. Естественно, если желаешь заработать, лучше говорить приятное. А вот пророки попадаются не часто. Этому не обучишься, на что среагирует такой провидец – никому не известно.

Известные с древности по заказу редко способны были сказать толковое. Обычно дар догонял без предупреждения, хотя вроде бы иногда умели правильно создать раздражитель. Определенный запах, вкус, слово включали видения. Такой человек оказывался крайне ценным, но где правда, а где ложь в исторических хрониках, не всегда легко разобрать. Ходили слухи про настоящего провидца в Храме Карунаса, но не ему это проверять. Если и имеется, так на публике не появляется. Даже за деньги не станет говорить. Опасно. Мало ли что брякнешь в бессознательном состоянии.

– Может быть потом, но не сейчас. Нельзя. Не иди на поводу у гордости. Иногда лучше отступить. Ты получишь свою славу, – все тем же тоном, заявил Навсар, обращаясь к Тору, – и станешь великим полководцем. О тебе будет знать вся империя.

Тот удовлетворенно кивнул.

– Но не так.

Тор открыл рот, чтобы задать вопрос, и послушно захлопнул его, повинуясь жесту Феликса. Тоже вспомнил: сбивать пророчествующего не рекомендуется. Все одно больше не скажет. Зато меньше – может.

– А какая разница, как? – спросил Навсар вполне риторически и тут же выдал ответ. – Никакой. Боги любят посмеяться и исполнить мечты, да не в твоем понимании. Слава есть слава, дурная или хорошая, неважно. Одни проклянут, другие ноги целовать станут. Не верь никому. Только глупые лижут грязь на сапогах повелителя. Умные дожидаются удобного случая ударить в спину. Не жалуйся на жизнь, могло и этого не случиться. Феликс?

Тот невольно подался вперед с холодком под сердцем.

– Тебе не нужна карьера. У тебя желание узнавать новое. Вот ты и выяснишь все. Дойдешь до конца и получишь откровение. А там сам решай. Есть два пути, и оба несут много интересного. Только один короткий, а другой длинный. Детей оставишь в любом случае. Женщина…

Он замолчал и замер.

– А мне ничего не скажешь? – осторожно спросил кирасир после длинной паузы.

– Я тебе и так сказал, – недовольно заявил Навсар без промедления. – Служи Годрасам честно и получишь большой медовый пряник. Кто-то из них скоро станет императором. Кстати, это не предсказание, а чисто мои мысли. Вряд ли Акбар, но если ты действительно из хайдутов, без награды не останешься. О, Мрак! До чего башка болит…

– Ты помнишь? – осторожно спросил Тор. Такое бывало редко. Настоящие пророки, впадая в это состояние, потом ничего не вспоминали. За них говорили боги. То есть, в современном понимании – Солнце.

– Лучше бы забыл, – ответил Навсар. – Жуть. Вдруг пришла картинка. Откуда взялась, неизвестно, почему исчезла, тоже. За что мне это? – спросил с надрывом. – Я раньше опиум не пробовал, но травку приходилось. С вами вместе и баловался. Ничего такого не случалось. Нет, – чтобы я еще раз употребил! Все равно вместо облегчения голова еще хуже разболелась.

– Ты ложись, – поспешно произнес Феликс, – отдыхай.

Про себя он подумал, что здесь все вместе сложилось: ранение, усталость, наркотик и, может быть, радость при виде знакомых лиц. Шансов на повторение в ближайшем будущем нет. Оно и к лучшему. Кому понравятся предсказания, в которых обещают короткую дорогу и смерть. Это еще ничего. Приходилось читать о случаях, когда предсказатели ничего после не помнили, будто их языком кто-то пользовался. А иногда происходило раздвоение сознания. Рот изрекает, сам человек будто рядом стоит и все сознает, а сделать ничего не может.

– Завтра мы еще зайдем, если ничего не случится.

– Завтра не появитесь, – пробурчал Навсар, осторожно укладывая на мешок многострадальную голову. – И простите меня. Особенно ты, Куш.

– Вот уж кто благодарить должен, так это он, – брякнул Тор, увлекаемый Феликсом в сторону. – А что, – сказал уже в сотне шагов от раненых после интенсивных размышлений, – Если надо, Куш – обращайся. Я тебе ногу-то сломаю. Ты противный, болтливый тип, но мой товарищ. Это не трусость. Я ему верю.

– Я тоже, – согласился Куш. Он уже слегка отошел и находился почти в обычном состоянии. Еще немного – и примется скалить ярко белые зубы. Не умел парень надолго задумываться. Вот он действительно жил одним днем. Тору до Куша далеко. Тот излишне много думает. – Но нога мне еще пригодится. Заболеть – это проще.