Урук Хромой - Орки [СИ]

Три самки, покрытые порезами и забрызганные с ног до головы кровью, замерли, шипя и настороженно поглядывая друг на друга.

Все трое уже взрослые самки. Не раз ходившие в поход на Болото. Без шрамов от когтей на щеках, что дополнительно добавило интереса к таким сильным самкам, что могли выкормить своих сосунков.

Лью - помощница кормчего. Коренастая и жилистая самка. Бывший Рвач, выжившая во множестве переделок и забранная в семью шестовым еще подростком Старым Купцом, до того как он отошел от дел. Сейчас она, не спуская глаз с соперниц, придерживая зубами конец, заматывала себе сильно порезанную руку куском кожи от чужой набедренной повязки.

Ирру - высокая самка с широкими плечами и покрытой шрамами лицом, тоже бывший Рвач, сейчас десятник шестовых барки Шому. Сплевывая кровь, текущую из рассеченной щеки и потряхивая косичками, зубами затягивает ремни на правой руке. На ноге длинный порез и пара порезов на корпусе.

И Хату - всем известная чемпионка танца ножей. Высокая и сутулая самка с более светлой кожей, чем у других, предмет сплетен остальных самок. Она вышла из схватки с несколькими легкими порезами на руках и ногах и потеряла одно из лезвий. Сейчас она, демонстративно потряхивая косичками, свободной рукой неторопливо поправляет на поясе связку мерных бус - подарки поклонников и поклонниц. У нее чистое лицо, предмет ее гордости. Ни разу противнику не удалось дотянуться до него.

Вышедшие совсем молодые служанки, с восхищением и завистью косившиеся на поединщиц, быстро замазали порезы бурой мазью и дали каждой отхлебнуть из чашек настоя.

Самки, пофыркивая и тихо шипя, разошлись на несколько шагов и не спускали глаз с противниц, только Хату внешне спокойно поводила плечами, косясь на зрителей. От предложенного ей второго лезвия она отмахнулась, вызвав радостный и уважительный ропот в толпе зрителей и орков семьи. В ней сейчас плечом к плечу стояли и гости и стражи и перемотанные повязками и украшенные порезами, забрызганные кровью участницы танца, что смогли найти в себе силы стоять на ногах. На них уважительно косились и время от времени совали в руки мерные бусы.

Обе противницы Хату дружно выдохнули и радостно зашипели, увидев вставшего Купца, затанцевали, разминая плечи и размахивая руками. Купец махнул рукой, разрешая поединок и три самки, в полной тишине пошли по кругу, не спуская друг с друга глаз. Делая пробные выпады, они прощупывали защиту противниц, зорко отмечая, как они двигаются, как работают руками и как на них отразились ранения и усталость. В повседневной жизни они встречались и жили рядом, не раз встречались в учебных схватках и также не раз сходились на арене зала. Сейчас они не спешили, расчетливо ожидая просчета или ошибки противницы.

Обе самки не сговариваясь, напали на Хату с двух сторон, и все три, замахав руками и прыгая в разные стороны, закружились в танце боя. Взревевшая толпа зрителей вновь оглушила зал своим ревом, и, не останавливаясь, ревела, пока три тела рубили и резали друг друга. Еще через мгновение из схватки выпала шатающаяся Лью и, брызгая кровью, повалилась на руки подскочивших стражей. Ее мгновенно утащили в проход, а оставшиеся две самки остановились, тяжело дыша, напротив друг друга.

Ирру, пошатнувшись, переступила на подгибающихся ногах и провела рукой по глубокой царапине на своем ошейнике. Хату злорадно оскалилась ей в ответ и, скривившись, удивленно провела по своему боку рукой. Понюхав кровь на ладони, она оскалилась и пригнулась. Ирру фыркнула и, выставив руки, прихрамывая, пошла вперед. Еще минуту она пыталась дотянуться до отступающей Хату и, отчаявшись, рванулась вперед. Неожиданно Хату бросилась вперед и, сбив в стороны обе руки противницы, в прыжке вбила ей колено в лицо. Под восхищенный рев зрителей противница улетела в путаницу корней стойки и, сильно ударившись, уже не поднялась. Победительница вскинула руки в жесте победителя и под рев зрителей стала ловить летящие ей со всех сторон бусы. Неожиданно она остановилась и провела рукой по щеке, из длинного пореза под глазом у нее текла кровь. Не обращая внимание на все еще летящие ей бусы, она понюхала руку и, рыкнув, повернулась в сторону пытающейся подняться Ирру.

- Дотянулась, тварь.

Поднявшаяся Ирру оскалилась ей в ответ и прошептала.

- Я не бью в шею.

Взвывшая Хату прыгнула вперед и, подхватив по дороге чей-то макуатль, замахнулась на соперницу. Но замах замер, так как меч перехватили у нее за спиной петлей. Еще рывок и он вырвался из рук, а на нее навалились несколько стражей. Один отлетел от удара локтем в лицо, еще одного она откинула ногой, но ее ударили по лицу обратной стороной макуатля и быстро утащили в проход.

Все это прошло почти незамеченным для большей части толпы, что орала и обнималась, славя хозяина Норы за зрелище. Служанок обнимали, тискали, угощали из своих чашек, одаривали и втихую лапали.

Уже снова сидевший на помосте Купец, вырвавшись из объятий самок, встал и поднял руку. Гости стали понемногу замолкать. Самых громких и увлекшихся, оборвали оплеухами ближайшие к ним. Постепенно все замолчали и уставились на хозяина. Постояв мгновение в звенящей после общего ора тишине, Купец громко заговорил.

- Вы мои гости, я рад вам. Весь этот цикл мой дом - это ваш дом.

Зал еще раз сотряс стены от общего ора, и гости продолжили гулянье, вконец перемешавшись со слугами и орками семьи Купца. Сев на свое место, Купец с усмешкой посмотрел на обнимающихся и целующихся Гайту и Хому, и толкнул в бок сидящего рядом Умника.

- И как тебе праздник?

- Я подумал и пожалел, что я не страж, - Виига прожевал очередной кусок рыбы и добавил, - потом еще подумал и решил, что не, не хочу быть стражем. А вот у тебя место, это да.

- Мне тоже нравится мое место. Все потом, а сейчас ты гость и наслаждайся. Живи сейчас. А я пока пойду и найду кое-кого, пока они еще могут говорить.

- Керкет.

- Правильно, ну не скучай тут. А тебе со мной сейчас лучше не ходить.

Купец приподнялся, и зорко высмотрев кого-то в толпе, соскочил с помоста.

Какое-то время спустя. Очередной зов сигнального рога застал его спящим в обнимку с обеими судьями у подножия родового пня. Подняв голову, критично осмотрел лежащие вповалку тела гостей и его орков со служанками. Помотав головой и выцарапавшись из цепких лап Теней, выпрямился и пощупал голову.

- Цела, а как будто макуатлем плашмя приложили, - мотнул ей и добавил, - не плашмя.

Еще раз морщась, повел головой и, приглядевшись, уверено направился в угол. Там на полу, свернувшись клубком, сопел полусотник семьи Керкет. Бесцеремонно его растолкав, дождался, пока он проморгается и, присев рядом, спросил.