Алёна Малышева - Защитник для Хранителя [СИ]

На качелях, обвитых цветущей лианой, покачивалась парочка. Эльфиечка с благосклонно склонённой головой слушала, как златоволосый эльф стихами расписывает её красоту. Ника поспешила пройти мимо, чтобы не мешать им.

На поляне несколько эльфов тренировались в стрельбе из луков. Приятно было видеть, как стрелы одна за другой ложатся точно в цель. На другой стороне полигона пара эльфов фехтовала длинными тонкими мечами. Ника несколько минут понаблюдала за ними, подмечая интересные движения и выпады и запоминая те, которые могли бы пригодиться и ей с НатЭлем.

Затем направилась дальше. Редкие встреченные эльфы приветствовали её едва заметными кивками и следовали дальше. И пусть она ощущала взгляды, но они были совершенно ненавязчивы. Спокойно и уютно было в Дубраве. Идиллия прямо.

Уголька нашла на поляне. Он с довольной ухмылкой на морде лежал под боком у пепельной, почти белой, теневой собаки. Вокруг бродили три серо-чёрных шаршанских пса, грозно посматривали на Уголька, но не нападали. Видимо, отношения выяснили до этого, и приз достался победителю.

При виде хозяйки, Уголёк поднял голову, но Ника махнула рукой, мол, лежи, и одобрительно показала большой палец. Собачка ей понравилась.

Ника не заметила, как вновь вернулась к озеру, как раз к каменному мосту, на котором, облокотившись на перила, стоял Алшан. Всё в той же пыльной одежде, что был в дороге. Только плащ оставил в доме. Он вообще возвращался в дом советника, или как ушёл, так и бродит непонятно где? Но всё же хорошо, что она его встретила. Хотелось бы получить ответы на пару вопросов.

Ника остановилась за спиной шаршанина. Собиралась окликнуть его, но Алшан, не оборачиваясь, спросил:

— Как Беляна?

— Лучше, завтра уже сможет встать, — Ника облокотилась на перила рядом с Алшаном. — Ты почему не вернулся в дом?

— Слишком много зелени…

Она не поверила, но уточнять не стала. Если он не желает что-то говорить, то заставить его невозможно. Это она уже поняла.

— Алшан, скажи, как можно заставить Карашана прекратить охоту на меня? Я бы смогла смириться с покушениями на меня, выдержала бы, но под удар попадают другие. Деревня, оказавшая на пути у Лорда, который преследовал меня. Я видела её — никто не выжил. До сих пор, бывает, снится в кошмарах… Черри… и солдаты… Вместо них должна была погибнуть я. Моя жизнь нужна повелителю… Так что, Ал? — требовательно обернулась к нему, пытаясь поймать взгляд. Но шаршанин смотрел вниз, на прозрачную синеву озера.

И, кажется, отвечать не собирался.

— Пока жив кто-то из вас, охота не прекратится, — наконец он заговорил. — Ты для него опасна, а любой трезвомыслящий постарается уничтожить, если не получится избежать, опасность. Вижу один выход. Поставить повелителя в такие условия, чтобы твоё убийство стало дня него опаснее, чем твоё существование. Думаю, тебе нужно наведаться в империю. После, конечно, того, как закончишь со своими защитническими обязанностями…

— У тебя есть идеи?

Алшан обернулся к ней, тёмные глаза прищурились. Мысли скрылись за непроницаемым выражением. Как же её бесила эта его маска, за которой непонятно, что кроется.

— Ты наследница одно из высших родов. Если займёшь место, по праву принадлежащее тебе, и найдёшь союзников среди глав остальных высших родов, то Карашану уничтожить тебя будет не так легко. Насколько мне известно, за последние года он многих восстановил против себя своей маниакальной идеей уничтожения дубравэльцев. Но лидера среди родов нет. Привыкли доверять только себе и заботиться лишь о собственных интересах…

— Как только ваша империя ещё существует, с вашей раздробленностью?

— Власть повелителя сильна, по одиночке против него выступать — глупость.

— Ну да… Давай представим… появилась я… даже смогла занять как-то место главы… — ещё бы знать какого рода. Не удосужилась уточнить у мамы, была уверена, что ей эти сведения ни к чему. Поход занимал все мысли. — Неужто кто-то поддержит неизвестную девчонку?

— Если повелитель открыто выступит против тебя, то он также легко сможет уничтожить любого из девяти родов. Этого они не допустят.

— А как же мой отец? Что-то я не слышала, чтобы против повелителя выступил кто-либо. Признали, как миленького!

Алшан вдруг поморщился, чуть замялся и вдруг резко бросил:

— Тебя поддержат! Просто поверь на слово! — и непреклонный взгляд, дающий понять, что этот вопрос закрыт.

Это что же он скрывает? Главой какого рода она должна стать?

Ника подозрительно нахмурилась:

— А не слишком ли ты много знаешь о шаршанском дворе, о моей принадлежности к высшему роду? И что за Никшани? Ведь именно этим именем ты обратился ко мне?

— Никшани — так звучит твоё имя по-шаршански, — легко отмахнулся Алшан, хитро покосившись на неё. Повернулся в сторону дворца. — А вот и царевич… Видимо, лесной повелитель новостями не порадовал…

Ника проследила за его взглядом, и должна была признать, что его догадка, весьма вероятно, близка к истине.

В наступающих сумерках она едва узнала Светояра, приближающегося к мосту. Он, вопреки своей решительной размашистой походке, едва перебирал ногами, плечи опущены, взгляд в землю. Царевич походил на человека, на которого обрушилась весть, рушащая весь мир. Весть о горькой потере… Не дай, Злата!

Сердце сжалось от боли. Желание защитить, поддержать было столь велико, что Ника невольно сделала шаг навстречу Светояру. Краем сознания отметила, что ощущение присутствия рядом Алшана исчезло. Она и не заметила, когда он ушёл.

— Светояр, что случилось? — окликнула она, когда царевичу остался шаг до моста.

Он резко остановился и вскинул голову, видимо только сейчас заметил присутствие Ники. Лицо было бело, зелень глаз потускла.

— Ника? — быстро огляделся, видимо выискивая других свидетелей своей слабости. Но затем снова обмяк. Махнул рукой. — Уйди! Я хочу побыть один!

Шагнул на мост, сделал пару шагов. Но видно же по нему, нельзя ему оставаться одному, нельзя, чтобы он прокручивал в голове раз за разом то, что ввергло решительного воина в столь плачевное состояние.

Ника решительно взяла Светояра за руку и повела за собой по крутому склону у моста, на берег. Он покорно направился за ней. Ника заставила сесть царевича у воды и села рядом так, чтобы, легонько касаясь плечом, делиться теплом своего присутствия. Грубая рука царевича сильно сжала её ладонь, которой она касалась земли.

Сколько они так просидели под звон водопадов, вечернего кваканья лягушек и заливистого пения соловья — она сказать не могла. Когда Светояр заговорил, над водопадами поднимался серп месяца.

— Отец и брат… их больше нет… — Ника прикусила губу, сдерживая ошеломлённый возглас. Нужно позволить ему высказать свою боль. Сейчас ему не нужен собеседник — только слушатель. — Яр убит… полукровкой. Моим друг… знакомым… Через три дня умер отец… Сердце… Проклятие! Будь я там, ничего бы этого не случилось! Я бы не дал!.. Знаешь, а я ведь не был близок с Яросветом. Он на пять лет старше. Он наследник. Кажется, с самого детства он принял это и пытался соответствовать. Благородный, умный, сильный воин — правитель. Ему было не до младшего брата, тем более сводного. Хотя он-то принимал меня таким, какой я есть. Чего не скажешь о Целиборе… А отец… я знаю, он любил меня. Я всегда это знал. Только с каждым годом с приближением Похода он отдалялся… Потеря двух сыновей… слишком сильный удар…