Алёна Малышева - Фея для Златомирья [СИ]

— Нет… не хочу… кровь… кругом кровь…

Он вскинул голову, файри, свернувшись клубочком, во сне ворочалась на диване. Дух обеспокоенно летал вокруг неё. Снова кошмар? Он тихо поднялся и подошёл. Прижал палец к губам, прося водного духа соблюдать тишину. Едва касаясь, провёл тыльной стороной ладони по нежной щеке файри:

— Тише, леди. Всё хорошо. Это только сон.

Тихий стон-всхлип, Елена тяжело вздохнула и успокоилась, всё также продолжая спать. Алекшан аккуратно укрыл её пледом, убрал прядь волос с лица и несколько мгновений просто смотрел на файри. На душе разливалось бальзамом тепло и нежность. Совсем не такие, как он чувствовал к сестре, а более пронзительные, собственнические:

— Что же с тобой делать, бабочка моя?

На западе горизонт сиял смесью алого и фиолетового заката. До Дубравэля осталось полдня лёта, но Владнэль взбунтовался. Мол и так он уже не только верховым, но и грузовым драконом стал — все вещи загрузили, и Алекшан сидел на нём — без отдыха лететь он не согласен. Да и у Лены с Милой к вечеру крылья стали тяжёлыми-тяжёлыми так, что приходилось махать ими через силу. Решили переночевать на земле.

Сверху подметили поляну рядом с рекой и приземлились. Мила сразу же взялась за готовку позднего ужина и позвала Лену помогать. Алекшан нарубил сухих веток с прихваченного драконом по дороге сухого дерева, развёл костёр, пока Владнэль ставил палатки. Сейчас эльфы хором срубали оставшиеся ветви, разрубали ствол — готовили дрова на ночь и на утро.

Топор в крепких руках взлетал в воздух, одним точным ударом впивался в дерево. Парни работали дружно. Изредка перебрасывались редкими фразами. На лице шаршанина привычная непроницаемость, которая за весь день ни разу не дрогнула.

Именно Алекшан предложил отправиться в Дубровэль по воздуху, чем удивил Лену донельзя. Вероятно, ему они так надоели, что желает как можно скорее разобраться с этой катавасией, связанной с проклятием, и распрощаться с файри навсегда. Вновь обращение на «вы» к Лене свидетельствовало о том же. Она засомневалась даже, предлагала ли ему перейти на «ты», или ей это приснилось.

Вот надо же было ей уснуть прямо у него в кабинете! А всё кошмар, разбудивший посреди ночи. Уснуть больше не решилась и решила прогуляться по Цитадели. Тогда и заметила свет под дверью в кабинет Алекшана. Ничего умнее не придумала, как заглянуть к нему и начать указывать, что шаршанам делать с вампирами. Алекшан прав — не её это дело. Он с сестрой отвечает за свою страну, за благополучие своих подданных, а у неё своя страна, свой долг.

Ранним утром к своему удивлению проснулась на диване в кабинете под пледом, которым она, точно помнила, не укрывалась. Кроме шаршанина, это сделать было некому, что Капелька и подтвердила. На душе Лены потеплело от заботы Алекшана. Дух выглядела немного смущённо-виноватой, но что случилось, так и не сказала. Лена не сильно и допытывалась. Алекшан спал в кресле, склонив голову на сложенные на столе руки. Лицо грозного холодного Лорда смягчилось и стало спокойным, притягательным. Лена поймала себя на желании, прикоснуться к его длинным чёрным волосам, ощутить, какие они на ощупь. Провести по щеке ладонью, коснуться губ. Шаршанин недовольно шевельнулся, и она, сама не понимая чего, испугалась и поспешила уйти.

На завтраке Алекшан, ни слова не сказав про вчерашний день и про их разговор, поставил всех в известность, что в Дубравэль отправятся по воздуху. Так быстрее! Обратился к Лене на «вы» и попросил, сделать что-нибудь с магом. Владнэль ни за что не согласился тащить на себе ещё и его, ему шаршанина хватало, который, гад, привык использовать его вместо летающей лошади. Лена попросила Ратмира остаться в Цитадели и найти всё, что можно, о файри, дакнинцах и их взаимоотношениях. То, что Лене ещё придётся столкнуться с ними, она не сомневалась и желала быть во всеоружии.

Напомнить шаршанину о своей ночной просьбе так и не решилась, слишком он выглядел холодным и отстраненным — Серым Лордом…

Сейчас через перья костра Алекшан казался сказочным героем-воином. Он снял рубаху, лучи пламени играли тенями на крепком мужественном теле, освещали татуировку над сердцем: два меча, переплетённые стеблем алой розы. Крепкие руки уверенно махали топором, но Лена знала, что также крепко эти руки могут прижимать к груди испуганных файри. Ни капли усталости, ни капли пота на загорелой коже. И медовый аромат вереска, который словно тянулся из воспоминаний к Лене. Аромат, туманящий голову.

— Ленка! Ты чистить картошку собираешься? — ворвался в сознание сердитый голос Милы. — Конечно, понимаю, потрясающее зрелище, когда работают красивые сильные мужчины, полуголые к тому же, но вообще-то их ещё кормить надо!

— Мил! — смутилась Лена, возвращаясь к картошке, которую сестра ей вручила. Не любила она готовить, хотя по необходимости приходилось.

— Что… Мил? Лучше рассказывай, что у вас с наместником?

— А что-то должно быть?

Сестра взмахнула ложкой, словно волшебной палочкой. В воздухе вслед за ней поплыла радужная дымка-иллюзии.

— Ты кого хочешь обмануть? Фею любви? Да когда вы рядом, такое напряжение в воздухе возникает, что можно топор вешать! А взгляды-то… да ты смотришь на него, как одинокая волчица на луну, которую ей не по силам достать…

— Ещё скажи, что вою по ночам.

— Чего не слышала, того не слышала. Да и наместник не лучше. Весь путь не сводил с тебя взгляда. Я думала, гроза возникнет в безоблачном небе от желания в его глазах… Чего вам не хватает? Каждому с одного взгляда на вас ясно — вас тянет друг к другу!

Неужто и правда она нравится Алекшану? Не верится в это! Сестра ошибается. Он бы как-нибудь высказал расположение и, конечно, не прятался за своей ледяной маской… да и маской ли?

Да и ни к чему ей любовные переживания, ей Златко хватило! А то, что её тянет к Алекшану — не важно! Справится с этим притяжением!

— Да ну тебя, Мил! Лучше скажи, с Владнэлем у тебя всё серьёзно? — перевела она стрелки на сестру, чтобы та перестала пытать её саму.

Щёки Милы покрылись ярким румянцем — Лена удивлённо вскинула брови.

— Лен, я не знаю… У меня никогда такого не было. Я надеюсь и боюсь… Думаю, он тот единственный, настоящий… мой. Но как же боюсь ошибиться!…

— Мил, они идут! — предупредила Лена сестру, опуская взгляд на нож, потянулась в мешок за следующей картошкой и с удивлением обнаружила, что за разговором она всю её очистила.

Мила начала перемешивать бульон в чугунке.

Алекшан и Владнэль сложили рядом с костром две большие кучи поленьев. Воткнули топоры в полено.

— Леди, мы на реку, — сообщил Владнэль и последовал за Алекшаном, не сказавшим ни слова и даже, кажется, не взглянувшего на Лену. И сестра желает убедить в существовании каких-то чувств с его стороны? Глупо! Но почему так пусто и уныло стало на душе?