Галина Гончарова - Маруся - 3. Попасть - не напасть [СИ]

И что я такого записала?

Что такого подметила княжна? Двое людей, двое мужчин, один из которых явно дворянин, второй – нет, дворянин что-то передает простолюдину…

Что в этом странного?

Не понимаю…

Видимо, это достаточно четко отразилось у меня на лице, потому что Романов разочарованно вздохнул.

– Очень жаль, Мария Ивановна. Очень жаль…

– Как вы думаете, это может быть связано с очередным покушением? – задумалась я.

Романов подобрался.

– Очередным, Мария Ивановна?

Я молча вручила мужчине коробку с марципанами и букет. И сообщила о вчерашнем инциденте.

На слово мне предсказуемо не поверили, активировав то же самое заклинание.

Когда уже четвертая конфета заставила огоньки поменять цвет с зеленого на красный, Романов опустил руку и что-то прошипел сквозь зубы. Наверное, пожелание добра отравителю.

– Я отдам эти конфеты своим людям, Мария Ивановна. Попробуем выяснить, кто их прислал.

– Прошу вас, Игорь Никодимович. Может быть, чая?

Мужчина кивнул, поудобнее устраиваясь в кресле.

– Мария Ивановна, вы не хотите рассказать мне о вашей жизни в Березовском?

– Игорь Никодимович, неужели вы не получали отчетов о моей жизни в Березовском? – съязвила я.

Романов покачал головой.

– Не льстите себе, Мария Ивановна. Безусловно, о вас докладывали, но не так часто и не столь много.

Я мило улыбнулась.

– Чай с сахаром?

– И с молоком, пожалуйста.

Пару минут я потратила на приготовление чая, а потом заговорила, неторопливо припоминая все, что произошло в Березовском.

Романов внимательно слушал.

Увы, спокойно попить чая нам не дали.

– Где эта негодяйка?!

Я подняла брови. Кажется, это папенька, а чего он так возмущается? Я же написала вчера, что не приеду?

– Мария Ивановна?

Романов заинтересованно поднял бровь.

Я мило улыбнулась, обозначая, что я тут вовсе и не при чем. Откуда я знаю, кто и по какому поводу верещит?

– Мария!

Отец влетел в комнату и остановился. У него даже нос сплющился немного, словно он с размаху на стену им налетел.

Романов улыбнулся добрым оскалом голодного крокодила.

– Ваша светлость, князь Горский? По какому поводу шум?

– Я…

– Папенька, вы тут какую-то негодяйку искали? – ангельским тоном поинтересовалась я.

Если бы взгляды могли убивать, я бы точно под стол свалилась трупиком. Но василиском Иван Горский не был.

– Мария, я хотел бы знать, что это такое?

Князь Горский потряс листком.

Я подняла брови.

– Не знаю. А прочитать дадите?

Лист спланировал на стол.

Я вгляделась и перевела дух.

На одну секунду я подумала, что отправила вместо дипломатического – настоящую версию письма. Ту самую, где не стеснялась в выражениях. Вот был бы казус!

Но нет.

Все вежливо, корректно…

– А что, собственно, случилось? Да вы присаживайтесь, князь, побеседуем…

Отказывать Романову дураков не было. Князь опустился на кресло.

Как оказалось, князя подвела самоуверенность. Написал он вчера дочери письмо и отправился в клуб. Выпить и поиграть в карты.

То есть – налаживать дипломатические отношения.

А мое письмо даже не прочитал, твердо будучи уверен, что я прибегу по первому щелчку отцовских пальцев.

И вот сидят они, сидят…

– Кто именно? – резко спросил Романов.

– Я и Симеон Михайлович Алябьев…

– Так.

А княжны-то все нет и нет. Тут-то князинька письмо от любящей дочки и распечатал. И сильно оскорбился. А чем, спрашивается?

Я-то в чем виновата?

Он – дурак, а я крайней записана? Извините! Я не согласна!

– Батюшка, а зачем вы меня приглашали, да еще в такую компанию? – сахарным тоном осведомилась я. – Может, расскажете?

– Да, мне тоже было бы интересно, – согласился Романов, да так благодушно, что даже я поняла – лучше не врать.

Князь сглотнул и попытался удариться в дипломатические отговорки, но главное мы поняли.

Меня планировали снова продать.

А что?

Маг земли, с проявленным даром, не бесплодная, что доказано уже одним ребенком, с хорошим приданым, и тем, которое отец вручил, и тем, что от первого мужа осталось, не старая, симпатичная…

Отличный товар!

Налетай, торопись, покупай живопись!

Тьфу, зараза!

Ладно, Маруся, спокойно, лучше думать о приключениях Шурика, чем о том, как ты прореживаешь плешь своему отцу.

Медленно, вдохновенно, по волоску… заливая все, что останется расплавленной смолой и сатанински хохоча при этом!!!

И даже в голову папаше не приходит, что я могла отказаться. Это ж надо?

Прихожу я к отцу, а там сидит Алябьев, который и сам маг не из последних. И мило улыбаясь, сообщают мне, что для меня подобрали жениха.

Кстати – кого?

Романов поддержал мой интерес, князь заюлил, но имя выдал. Да, это вам не партизан, военную тайну не скроет…

Кирилл Симеонович Алябьев.

– О как! Сын главы юрта! – восхитилась я.

– Не обольщайтесь, Мария Ивановна, – опустил меня на землю Романов. – Он не наследник, а младший сын, это первое. Кириллу уже за сорок, и репутация у него отвратительная, это второе.

– Пьет, гуляет, деньги мотает?

– Все сразу.

– Хм, сомнительной ценности сокровище. А я ему зачем? Что, папа на девочек и вино больше денег не дает?

– Что за выражения, Мария! – рявкнул отец.

Романов только головой покачал.

– Мария Ивановна, вы почти угадали. Старший сын у Алябьева недавно погиб, остались двое детей, но они не такие уж сильные маги. На младшего надежды мало, сами понимаете.

– А зачем тогда я нужна?

– Ради сильной крови. Ваш младший сын ведь является магом?

Я опустила глазки.

– Является. Но силу дара пока предсказать сложно. Андрей маг земли, равно как и я.

– Вот видите? Есть шансы, что и остальные ваши дети будут магами. Сделает Кирилл вам трех-четырех деток, и отлично. Алябьев еще в силе, лет двадцать протянет спокойно, а то и больше…

– Если его младшему сыну – сорок лет?

– В юртах иногда очень рано женятся, Мария Ивановна. Алябьеву чуть больше шестидесяти, и он маг. Сильный.

– Тогда понятно. Простите, Игорь Никодимович.

– Ничего страшного, Мария Ивановна. Спрашивайте, если не знаете, я поясню.

Я кивнула. Восемьдесят лет для мага не возраст, отдельные представители и до ста пятидесяти дотягивали. Бывало.

Говорили, что есть маги, которые и по триста лет прожили, но об этом – шепотом и тсссс! А еще такая особенность. За долголетие маги расплачивались малодетностью. Подозреваю, что у того же Алябьева двое сыновей и есть. Максимум – трое детей, а потом – все. Как семя выгорает…

Магия тоже численность магов регулирует.

– А меня никто спросить не пожелал? – злобно прошипела я, глядя отцу в глаза.

Хотя какой он, к черту, отец? Торгует мной, как скотиной, и хоть бы раз о дочери подумал? Ведь не за хорошего человека сватает, не за того, который будет беречь и любить, заботиться и на руках носить! Нарочно что ли, самых сволочей подбирает?