Надежда Федотова - Воплощение снов [СИ]

Девушка бросила пасмурный взгляд в окно. За ним проплывали укрытые пурпурно-багровыми сумерками холмы восточного пригорода. Как, уже?.. Да ведь они почти что дома! Кассандра, выпрямившись на сиденье, придвинулась к окошку. Радостное нетерпение вновь овладело ею, вытеснив все прочие мысли и чувства. Домой! Она вернулась домой! Можно ли в это поверить?.. Сидящая напротив горничная, увидев осветившееся счастливой улыбкой лицо молодой госпожи, заулыбалась тоже. Экипаж свернул с дороги у верстового столба с гербом Д'Элтаров, поднялся по холму и въехал в широко распахнутые ворота. Мелькнула с обеих сторон темная кленовая аллея, лошади сделали круг и встали. В запылившееся окошко ударил яркий свет, дверца экипажа распахнулась, и Кассандра, едва успев спрыгнуть на присыпанную гравием землю, оказалась в горячих материнских объятиях.

— Кэсси! — прижимая дочь к груди и покрывая ее кудри поцелуями, простонала баронесса. — Девочка моя! Наконец-то ты дома!.. Как же я по тебе скучала!

Кассандра, уткнувшись лицом в плечо матери и вдыхая сладкий запах алмарской сирени, знакомо окутывающий с головы до ног, улыбнулась. Ей вдруг стало так тепло и спокойно, будто позади нее навсегда захлопнулась дверь в чужой, неласковый мир со всеми его горестями и заботами.

— Я тоже скучала, мама, — тихо шепнула она, закрывая глаза. — Правда…

Наступившее лето не шло ни в какое сравнение с предыдущим. Июнь радовал Мидлхейм и его окрестности мягким теплом, сверкающим буйством зелени и частыми, короткими ночными дождями, что к утру оставляли после себя лишь чистое небо да бриллиантовую росу на траве. Землевладельцы, читая отчеты своих управляющих, возносили благодарственные молитвы Танору, в городских парках и скверах было не протолкнуться, а пикники и лодочные прогулки, минувшим знойным летом больше похожие на пытку, вновь обрели свою прелесть.

Летний сезон был открыт, и почти не проходило дня, чтобы роскошный городской экипаж Д'Элтаров не останавливался у чьего-нибудь ярко освещенного парадного подъезда или крыльца одного из столичных театров — не без труда пережившая весьма скромный зимний сезон Инес Д'Элтар теперь жадно наверстывала упущенное. Виды на урожай были самые оптимистичные, погода стояла дивная, младшая ее дочь вновь была рядом с ней, старшая вот-вот собиралась приехать, а вдовствующая герцогиня эли Вистан в конечном итоге сменила гнев на милость и опять начала принимать Инес у себя, благосклонно приняв ответное приглашение на большую партию в вист — и баронесса, определенно, была счастлива. Она даже простила Кассандру за ее оплошность с молодым эль Вистаном, которая стоила Д'Элтарам годичной опалы у его авторитарной бабки, — так или иначе ведь всё устроилось!

«Я не сержусь на тебя, моя дорогая, — сказала Инес дочери тихим июньским вечером, когда они после ужина вдвоем сидели в сумерках на веранде. — Конечно, ты еще совсем дитя, а герцог, что ни говори, всегда был слишком прямолинеен, у эль Вистанов это семейное… Но на будущее пообещай мне, Кэсси, так не рубить с плеча! Мужчины — существа самолюбивые, и даже самые умные из них, увы, не сомневаются в своей исключительности, поэтому твое заявление бедному герцогу о каком-то возлюбленном поразило его в самое сердце… А ведь он всегда был к тебе очень мил».

«Да, мама, — опуская глаза, согласилась Кассандра. — Я понимаю. Я тогда просто растерялась и… Мне, правда, очень стыдно. Я больше не буду».

Обещание прозвучало так по-детски простодушно, что Инес не смогла сдержать улыбку умиления. И порывисто обняв дочь, прижала ее кудрявую головку к своей груди.

«Ах, моя дорогая! — с улыбкой проговорила она. — Не расстраивайся, это уже позади… Но все-таки, признайся, ты лукавила, говоря герцогу, что сердце твое уже занято?..»

Кассандра с протяжным вздохом кивнула.

«Я сказала неправду, мама. Наверное, это было жестоко, и нельзя было так, но… Он как с ума сошел со своей любовью!» — сердито закончила она, и баронесса, пряча улыбку, понимающе склонила голову — ей ли было не знать, что иногда творится с мужчинами вблизи объекта их пламенной страсти? Как-никак в свое время она считалась самой завидной невестой юга, даже несмотря на отсутствие всякого приданого!

«Ты у меня красавица, прелесть моя, — нежно глядя на дочь, проговорила Инес. — И, конечно, признаний в любви тебе предстоит выслушать еще очень много, но не принимай это близко к сердцу. Уверена, молодой эль Вистан уж как-нибудь утешится… Я слышала, герцог эль Виатор не оставляет попыток выдать за него свою младшую дочь, и, вроде бы, вдовствующая герцогиня в последнее время к этой идее значительно потеплела».

«Младшую? — вырвалось у Кассандры. — Это Миранду? Бедный эль Вистан!..»

Баронесса удивленно приподняла брови, и дочь смутилась.

«Ты просто не представляешь, мама, до чего Миранда противная», — сказала она. И замолчала. Ей вдруг очень захотелось рассказать матери об Энрике. Баронесса, заметив ее колебания и сердцем почувствовав, что может за ними скрываться, не стала ее торопить. На окутанную сумерками веранду опустилась долгая тишина.

«Мама!» — решившись, тихонько позвала Кассандра.

«Да, моя милая?..»

«А вот когда ты была как я или Крис… тебе нравился кто-нибудь? До того, как ты полюбила папу?»

Инес, пользуясь сгустившейся темнотой, улыбнулась — она ждала чего-то подобного. Кинув взгляд на открытые двери дома и прислушавшись, не раздастся ли где-нибудь поблизости голос барона, который вне всякого сомнения тоже являлся мужчиной, уверенным в своей исключительности, баронесса с напускной задумчивостью повела плечами.

«Это было очень давно, Кэсси, — проговорила она, — но, кажется, что-такое я припоминаю. Да, пожалуй… Пожалуй, была пара весьма милых юношей, которые нравились мне больше остальных».

«Пара?» — округлила глаза Кассандра, и мать тихо рассмеялась:.

«Ну конечно не одновременно, моя дорогая, хотя должна признаться, что в молодости меня частенько упрекали в излишнем кокетстве… А почему ты спрашиваешь?»

«Да так… — Кассандра опять заколебалась, но неспокойное сердце все-таки победило смущение, и она спросила:- А у тебя когда-нибудь было, чтобы тебе кто-то очень нравился, а потом вдруг взял и разонравился совсем? Без всяких причин?»

«Хм… Не припомню такого, дорогая. Мне кажется, причина всегда есть, — баронесса вновь задумалась ненадолго и тихонько фыркнула. — Когда мне было тринадцать или четырнадцать, я была по уши влюблена в одного из сыновей наших соседей — редкого красавца, надо сказать, и с такими обворожительными манерами!.. Я дни напролет только о нем и мечтала. А потом случайно увидела, как этот достойный юноша тайком сморкается в собственный рукав».