Надежда Федотова - Цена мечты [СИ]

Его высочество бросил мимолетный взгляд на кувшин и шевельнулся.

— Я жду, барон, — все так же спокойно напомнил он. — Из уважения к вашим былым заслугам я не стал выносить все это на суд третьих лиц, однако…

Он развел руками. Барон Д» Освальдо внутренне содрогнулся. Поднял глаза на собеседника, мучительно сглотнул и выдавил из себя:

— Мне… нет оправдания, ваше высочество.

— Рад, что вы это понимаете, — кивнул принц. — Но прежде чем я буду вынужден довести сей печальный факт до сведения государыни, мне все-таки хотелось бы знать: о чем вы думали, сажая на дракона неопытную девушку? К тому же — собственную дочь?..

Карлос сжал кулаки. Кровь бросилась ему в лицо, а голос разума, и без того почти неразличимый из-за нарастающей паники, окончательно умолк, эхом растворившись в бешеной сердечной канонаде.

— Моя дочь в седле с пяти лет! — бухнул он, тут же ужаснувшись тому, что сказал. И, осознав, что терять больше нечего, закусил удила:- Кайя одна из лучших на первой заставе, ваше высочество! Я сам ее учил! Я знаю, что это запрещено, и что я не имел права, но… Будь это в моих силах, она была бы действительным наездником, с чином и формуляром! Не потому, что в ней моя кровь, а потому, что она достойна этого больше других!.. Шенгу язык разъело до мяса — и он все равно не смог ее сбросить! Ни один из наших драконов не смог бы, клянусь Антаром, иначе я никогда бы не подпустил ее стойлу!

Он умолк, тщетно стараясь выровнять дыхание, прежде чем сможет найти другие, более верные, более убедительные слова, хотя и знал заранее, что все это бесполезно. Уже только за то, что хранитель позволил вылет человеку, не являющемуся наездником, положено строжайшее наказание — а он только что признал, что этот вылет не был единственным. Сам признал! Всё, как есть, выложил! И кому!..

Хотя что теперь попусту казниться? Он знал, что делает, и под руку его никто не толкал, значит, остается только с честью принять заслуженную кару. Барон Д» Освальдо расправил плечи. И уже прощаясь с границей и титулом, услышал задумчивое:

— Язык, говорите, разъело? Дракону? Любопытно, чем же?

Карлос моргнул.

— Едким корнем, ваше высочество, — растерянно отозвался он. — У нас им железо от ржавчины чистят. Шенгу грызло соком смазали, вот он и взбесился от боли.

— Объяснимо, — протянул принц. Сеять справедливость и трепет он почему-то не спешил. — Что же, зная ваш подход к делу, не сомневаюсь, что виновник уже известен и наказан — или будет наказан в самое ближайшее время.

Он вопросительно приподнял брови, и хранителю первой заставы осталось только кивнуть. Похоже, его высочество это удовлетворило. Он, не чинясь, протянул руку к кувшину, наклонил его узкое горлышко над ближним к себе кубком и сказал:

— Я ценю вашу откровенность, барон. Вины вашей, к моему глубокому сожалению, это не умаляет, но тем не менее…

Рауль сделал глоток сладкого, терпкого вина, поставил кубок на стол и поднялся.

— Тем не менее, — продолжил он, — вы меня заинтриговали. Если ваша дочь так хороша, я желал бы ее увидеть, — принц сделал паузу и закончил:- в деле. Кажется, еще не совсем стемнело?

Багровое лицо барона Д» Освальдо вытянулось.

— Кайю? Ваше высочество имеют в виду…

— Вылет, разумеется, — уже на полпути к двери подтвердил Рауль. — Без едкого корня, думаю, мы обойдемся, а фигуры ваша дочь должна знать, раз уж вы сами ее обучали. Уверен, граф Бервик окажет нам честь и согласится встать с ней в пару. Я понимаю, что полного летного курса девушка не проходила, но разве это помеха истинному таланту?..

Он, повернув голову, посмотрел в глаза хранителю заставы уже без своей обычной добродушной улыбки. Принц не спрашивал, не предлагал — он приказывал. И ответ на этот приказ мог был только один.

Барон медленно склонил голову. Жесткий край накрахмаленного воротника врезался в его бычью шею удавкой. Бервик! Один из первых наездников Геона — в паре с Кайей? Д» Освальдо на миг прикрыл глаза. «По вине и плата, — всплыли в мозгу собственные слова, — а коль вина двойная…»

— Как будет угодно вашему высочеству, — хрипло выдохнул барон, поднимаясь на ноги.

Он всё понял.

Ночь настала тихая, лунная. Такая же душная, как вчера и позавчера, но Рауль уже успел к этому привыкнуть. Отодвинув в сторону длинную кружевную занавесь, он распахнул окно гостевой спальни. Наследнику престола, как водится, отвели лучшие комнаты, которые в последний раз отпирались, наверное, лет десять назад, так что спешные проветривание и уборка положения не улучшили: в спальне пахло старым рассохшимся деревом, геранью и пылью, а над всем над этим висел тяжелый, сладкий до приторности аромат алмарской розы. Похоже, стремясь изгнать из покоев неистребимый дух затхлости, слуги не придумали ничего лучше, как заглушить одно другим. И розовой водой, судя по концентрации запаха, вымыли даже пол… Его высочество поморщился. Его клонило в сон, но уснуть в этой «парфюмерной лавке», как обозвал покои граф Бервик, означало проснуться наутро с больной головой. «Придется подождать, — подумал принц. — Может, хоть часть через окно вытянет? Жаль, ветра нет».

Присев на широкий каменный подоконник, Рауль посмотрел на луну. Огромная, желтовато-оранжевая, она висела над поместьем Освальдо ноздреватым сырным кругом, лучше всякого фонаря освещая тихий темный сад, конюшни, сараи, маленький храм Антара в окружении невысоких лавровых деревьев и сам дом — длинный, каменный, построенный на века. Его неширокие, чем-то похожие на бойницы окна сейчас были темны, только внизу, под окнами принца, на земле лежал подрагивающий бледно-желтый квадрат. Охрана.

Рауль зевнул. Попытался поудобнее устроиться на подоконнике, цели своей не достиг, зато неловко сдвинул коленом глиняный цветочный горшок и едва успел его поймать у самого пола. Глиняная же поставка, однако, принцу в руки не далась. И разлетелась вдребезги.

— Все в порядке, ваше высочество? — спустя мгновение донеслось из-за спины. Рауль обернулся: из темной щели приоткрытой двери в смежную комнату торчала голова графа Бервика.

— Более или менее, — отозвался принц. — Я тебя разбудил?

— Если бы, — вполголоса обронил граф. Рауль улыбнулся — судя по тону и слипающимся глазам, его сиятельство последние полчаса занимался примерно тем же самым, что и его высочество. Причем без особого толку.

— Входи, — сказал принц. — Вдвоем мучиться веселее.

— Демон бы побрал эти розы, — согласно буркнул граф, переступая через порог. Бросил сомневающийся взгляд на обитое бархатом резное кресло у кровати и, по примеру наследника престола, взгромоздился на подоконник. — Теперь от одного воспоминания тошнить будет… А ведь когда-то это был мой любимый цветок!