Ольга Герр - Жмурки с любовью [litres]

Впервые, как приехала в родное имение, я подняла голову с подлокотника, и все ради того, чтобы взглянуть на мачеху. Почудилось, или она в самом деле заступилась за мистера Никто?

– Хочешь сказать, он все сделал правильно? – Я даже плакать перестала от возмущения.

– Что ты, Лина. – Ей хватило ума занять верную сторону. – Разумеется, он негодяй. Но иногда мужчины беспомощны, как дети. Особенно в том, что касается чувств. Они теряются, совершают глупости, о которых потом жалеют.

– Глупости? Он оболгал меня! Я попала в тюрьму по его вине. Это не глупость, это подстава.

– Ужас, – вздохнула Антония, придвинув ко мне чашку с ромашковым чаем.

Притворяется, поняла я. Не особо-то она сочувствует мне. Нет, конечно, ей жаль, что я расстроена. Но в целом ситуация не кажется ей такой уж непоправимой.

– Я его ненавижу! – Я сняла с пальца кольцо, подаренное мистером Никто в день свадьбы, и забросила его подальше. Ударившись о стену, оно куда-то закатилось.

– И поэтому рыдаешь уже второй час? От ненависти?

– Тебя я тоже ненавижу. – Я наконец села прямо в кресле, опустив ноги на пол.

– Все потому, что я права.

– В чем же? – Я взяла со стола чашку.

– Да во всем. В тебе говорит не ненависть, а обиженное самолюбие. Тебя, дочь пэра, наследницу состояния рода Марблек, красавицу и умницу Линеллу – посмели обмануть.

– Но ведь это плохо. Он поступил плохо, – объясняла я словно ребенку.

– И что с того? Любовь – это поле битвы, Лина. Твой муж всего лишь сражался за тебя. По-моему, это говорит только о силе его любви. Хочешь знать, почему я выбрала твоего отца? За мной, между прочим, ухаживал советник императора. Он звал меня замуж, я бы сейчас жила в столице, но я предпочла пэра Марблека. И ни разу, кстати, об этом не пожалела.

– Папа тоже тебя подставил?

– Можно и так сказать. Поначалу я жутко на него разозлилась, а потом поняла: он поступил так, потому что любит меня. Он в прямом смысле был готов на все, чтобы заполучить меня. Женщине это должно льстить.

– Ты пугаешь меня. Что папа такого сделал?

– Он лишил меня лучшей в жизни роли.

– Папа? Ты уверена?

– Он сам признался.

– Но как?

– Заплатил режиссеру, чтобы он взял другую актрису, – пояснила Антония. – Получи я ту роль, не вышла бы за него замуж. И не потому, что не любила. Тогда театр стоял для меня на первом месте.

– Не думаю, что это благородный поступок, – пробормотала я.

– Он и не был таковым. Но, когда борешься за счастье, благородство не всегда уместно. Сама я бы еще не скоро осознала, что театр лишь иллюзия жизни, а мне нужно большее. Благодаря поступку твоего отца я вышла за него замуж и прожила три самых счастливых года в своей жизни. Единственное, о чем жалею, что он покинул нас так скоро. Страшно не быть обманутой, Лина, страшно пройти мимо истинной любви и не заметить ее.

В словах Антонии звучала неподдельная тоска. И почему я раньше не видела, как сильно она любила папу? Выдумала, будто она вышла замуж по расчету и их брак фикция. Отцу, между прочим, в год свадьбы с Антонией было всего пятьдесят лет. У них вполне могли возникнуть и любовь, и страсть.

– Спроси себя, Лина, была ли ты счастлива с мужем? Если да, то какая разница, что привело к этому счастью? К тому моменту, когда твой отец признался, мы уже год состояли в браке, – добавила Антония. – Я была счастлива и не скучала по сцене. Это помогло мне простить его.

– То есть я просто рано узнала правду, – сделала я вывод из ее слов. – Ты это хотела сказать?

– Я всего лишь рассказала тебе свою историю, – пожала она плечами.

Я кивнула. По крайней мере, я уже не плакала. Выходит, чего-то ее история да стоила.

За дверью послышался телефонный звонок. Ни я, ни Антония не встали с кресел. Если надо, Джарвис принесет телефон. Так и случилось – дворецкий вошел в гостиную с аппаратом на подносе. Длинный шнур волочился следом.

– Вас спрашивает капитан Картр, мисс Марблек, – склонился дворецкий ко мне.

Я поморщилась. Не хочу ни с кем общаться. Тем более с мужчиной. В последние дни от них сплошные неприятности. С Магнусом и то умудрилась поссориться.

– Он говорит – дело исключительной важности, – добавил Джарвис.

Вряд ли Эрланд сказал прямо так, но я покорно взяла трубку. Вдруг и правда что-то стряслось.

– Линелла у аппарата, – мой голос звучал безупречно, не догадаешься, что пару минут назад я рыдала навзрыд.

– Слушай внимательно, повторять не буду. – А вот голос Эрланда был полон напряжения, и я невольно подобралась. – Вечером в Пристанище состоится облава. Агнесса сдала босса. Магполиция уже тайно окружила здание.

У меня было столько вопросов: почему Агнесса так поступила, как, зачем? И что значит «сдала»? Сделала то, о чем меня просил капитан, – сказала, когда мистер Никто будет в Пристанище? А еще меня интересовало, с какой стати Эрланд предупредил об облаве. Но я так ничего и не спросила – капитан повесил трубку.

Я просидела еще минуту, прижимая к уху пикающую трубку, словно гудки могли подсказать, что мне делать.

– Что-то случилось? – нахмурилась Антония.

Лишь услышав ее голос, я вернула трубку на поднос и отпустила Джарвиса. Как только за ним закрылась дверь, рассказала все мачехе.

– Как мне быть? – спросила у нее совета. – Оставить все как есть?

– Почему нет? Ты же его ненавидишь. Какое тебе дело до его проблем?

Как я раньше не замечала, с каким великолепным манипулятором живу под одной крышей? То-то папа не мог отказать просьбам Антонии. Я считала его слабохарактерным, но теперь поняла: это не он был слабый, это у мачехи стальная хватка. Никакая она не наивная и не глупая. Это лишь удобная маска.

– Я не хочу, чтобы его арестовывали, – призналась прежде всего самой себе.

– Разумеется, не хочешь, – кивнула Антония. – Ты его любишь.

– С чего ты взяла?

– Ты сама сказала это, когда плакала. Раз пять или шесть, я не считала.

Я закусила нижнюю губу. Мистер Никто поступил отвратительно, но заслужил ли он за это сожжения на костре? Даже будучи глубоко обиженной на него, я не была в этом уверена.

– Я убью мужа, – заявила, вскакивая на ноги, – но сперва спасу.

Я люблю мужа – это факт. И если предупрежу об облаве, то не ради него, а ради себя. Потому что не смогу жить, зная, что обрекла любимого на смерть.

Я выбежала в холл – к телефону. Некогда звать Джарвиса и ждать, пока он его принесет. Набрав номер Пристанища, снова слушала гудки. На этот раз длинные.

Антония шла вслед за мной.

– Ну что? – поинтересовалась она.

– Не отвечают, – развела я руками.

– Наверное, линия перерезана.

– Значит, я должна поехать туда. – Бросив трубку, я повернулась к двери.

– Стоять! – Мачеха схватила меня сзади за юбку. – Ты не можешь просто так туда заявиться. Если здание окружено магполицией, внутрь тебе не попасть.