Дмитрий Тихонов - Медианн №3, 2020

Между тем, повинуясь мечу капитана, барабаны сменили ритм. Грач знал, что где-то за его спиной аркебузиры сейчас покидают строй, рассыпаются цепью по обе стороны от баталии, готовясь к залпу. Будь это обычное сражение, все остальные тоже остановились бы, прикрывая стрелков. Однако сегодня не хватало времени на маневры. Только атака. Обреченная, но необходимая.

Позади захлопали разрозненные выстрелы. Стремительно усиливающийся дождь мешал аркебузирам, и результат оказался жалок. Никто во вражеском строю не упал, даже не качнулся. Размышлять о причинах было некогда. Расстояние между противниками сократилось уже до сотни шагов. На холме прозвучала команда, слитно щелкнули арбалеты, выпустив в воздух оскаленную, хищную стаю болтов. Грач зажмурился. Под веками было темно, и в этой темноте хрипло ревел Чистоплюй:

— Держать строй!

Болты посыпались на баталию, застучали по шлемам и наплечникам, по древкам и лезвиям пик. Кто-то вскрикнул от боли, кто-то выругался, кто-то принялся читать молитву. Грач не мог знать, много ли соратников забрал этот залп, но едва открыв глаза, увидел, как медленно, словно нехотя, словно в задумчивости оседает наземь Рудольф из Гробенвальда. Болт пробил ему горло. Несколько мгновений спустя, когда шеренга дошла до него, капитан еще цеплялся за жизнь, хрипя, стискивал окровавленными пальцами торчащее из шеи древко. Капли дождя барабанили по вороненой стали доспехов. Его обошли, не пытаясь помочь. Подошвы бойцов впечатали павлиньи перья в мокрую траву.

— Везучий ублюдок! — яростно крикнул Черный Ульф и, перехватив оружие левой рукой, правой полез под гульфик. Мгновение спустя он протянул Седьмому два золотых:

— Передай Вдовоебу, дружок.

— Зачем это? — спросил тот.

— Передай Вдовоебу! — рявкнул Ульф. — Он выиграл!

Седьмой осклабился, кивнул. Золотые поплыли по шеренге, звякнули в ладони Грача и оттуда перекочевали в лапищу лукаво ухмыляющемуся Вдовоебу, а тот на пробу прикусил золото стальными клыками и отправил монеты за щеку. Вражеские арбалетчики дали еще один залп, прошедший над первыми рядами и обрушившийся на середину баталии. Сквозь пелену дождя уже можно было различить лица еретиков. Безнадежная шеренга ступила на склон холма.

— Пики вперед! — заорал Чистоплюй. Грач наклонил пику, обеими руками поднял ее на уровень груди. Слева Седьмой сделал то же самое. Древки более длинных копий второго и третьего ряда легли им на плечи. Все, как учили. Слушай барабаны, слушай приказы, не дергайся и не паникуй. Танцуй последний танец с Пьяной Смертью.

— Бей крыс! — зарычал Вдовоеб, занося над головой цвайхандер. Доппельзольднеры выступили вперед, круша мечами пики противника, открывая дорогу остальным бойцам. Заскрежетал металл, заскрипело дерево, полетели в стороны щепки. Краем глаза Грач заметил, как потерял равновесие, поскользнувшись, Черный Ульф, и как тотчас опустилась ему на темя вражеская алебарда. Ульф рухнул на колени, стиснул ладонями смятый шлем, пытаясь то ли снять его, то ли выправить, но мгновение спустя острие копья ударило его в лицо и опрокинуло на спину.

Несмотря на потери, баталия неумолимо ползла вверх по склону. Задние ряды напирали, сходили с ума барабаны, единый вой множества глоток рвал воздух на части. Грач не вопил. Стиснув зубы, он пытался достать пикой до еретика, стоявшего напротив. У еретика были светлые глаза и густые усы подковой, крашеные в синий. Грудь его закрывала кираса, а голову — кольчужный капюшон. Ни наплечников, ни наручей, ни набедренников. Грач целил в незащищенные конечности, но безуспешно — еретик оказался умелым, ловко отбрасывал пику Грача своей и постоянно контратаковал, не позволяя выбрать удачный момент для удара. Неизвестно, как долго продолжался бы этот поединок, если бы Вдовоеб не отсек синеусому руку по самое плечо.

Отбросив пику и выхватив кацбальгер, Грач устремился следом за Вдовоебом в брешь во вражеском строю. Он должен был чувствовать ярость, злость, гнев — но не чувствовал ничего. Грохочущий вокруг хаос заполнил душу, вытеснил чувства и мысли. Он колол, рубил и резал, отбивал удары, перехватывал древки направленных в него копий. Рядом сквернословил Седьмой, за ним молился Книжник. Втроем они толкали Вдовоеба в спину, продавливая того сквозь вражеские ряды. Чуть левее, громогласно распевая псалмы, бился Чистоплюй.

А потом кто-то вцепился Грачу в запястье, заставив его завопить. Синеусый еретик, только что лишившийся руки, каким-то чудом поднялся на ноги. Бледное лицо ничего не выражало, светлые глаза стали совсем прозрачными и казались стеклянными. Грач пнул еретика в живот, уронил на спину, но тот лежать не желал. Грач рубанул наотмашь, отсек ему оставшуюся кисть, однако мертвеца — а перед ним был именно мертвец — это не остановило.

— Великие Святые! — взвизгнул Книжник. — На благую волю вашу уповаем!

Погибшие еретики вставали со всех сторон. Окровавленные, затоптанные, изувеченные. Они сжимали оружие в уцелевших руках, готовые продолжать бой. Пьяная Смерть на сей раз совсем не вязала лыка.

— Назад! — прозвучала отчаянная команда Чистоплюя. — Отходим!

Легко сказать! Баталия громоздилась на склоне нерушимой стеной. Три с лишним десятка рядов, прущих напролом, жаждущих бойни и не представляющих, что ждет наверху. Тем не менее — Вдовоеб начал пятиться, без устали богохульствуя и отражая неприятельские клинки. Седьмой и Грач у него за спиной прорубали дорогу сквозь успевших подняться мертвецов. Книжник прикрывал. Но недолго. Мертвяки схватили его за щиколотки, уронили — и вогнали кинжал в загривок по самую рукоять.

Споткнувшись о тело Книжника, Вдовоеб повалился навзничь, увлекая за собой Грача. Тот покатился вниз по склону, сквозь грохот, под ноги напирающим соратникам. На него наступили. Потом схватили за рукав, потащили в сторону. Грач, очумевший от падения, потерявший шлем и кацбальгер, не сопротивлялся.

Как выглядит мир? Это сплошное железо да кровь, да черная земля. Чем он пахнет? Кислым порохом, травой да дерьмом. Как он звучит?

Беспрерывной барабанной дробью. Хохотом дудок. Траурным воем боевых горнов.

Затем в мире появилось серое небо. И серый дождь. И серая рожа Вдовоеба. Эту рожу разрезала ухмылка, полная гнилых зубов, среди которых выделялись два стальных клыка. Он рывком поставил Грача на ноги, толкнул в спину:

— Беги, мать твою! Быстрее!

Грач побежал. Сквозь высокий папоротник, мимо могучих пней, шатаясь, с трудом перепрыгивая через поваленные деревья. Впереди ждала тишина. И лес.

Только оказавшись под сенью огромных сосен, Грач понял, что он не один. Здесь были и Седьмой, и Чистоплюй, и Жонглер с обломком алебарды в руках. И Вдовоеб, конечно. А еще бойцы из других шеренг: аркебузиры Пырей и Маркиз, и Ржавый Курт, здоровенный детина, прозванный так за вечно неухоженные доспехи. Никто не преследовал их. Никто не последовал их примеру.