Дмитрий Тихонов - Медианн №3, 2020

Голова до сих пор кружилась. Опустившись на корточки среди замшелых корней, Грач стиснул ладонями виски. Как делал Черный Ульф, пытаясь удержать в целости расколотый череп. Тихо, милый, тихо. Ты жив. Дыши. Дыши глубже. Когда, справившись с приступом, он выпрямился, остальные уже вовсю ругались.

— Тебе точно по башке алебардой угодили! — кричал, брызгая слюной, Седьмой. — Видел, что там творилось? Видел?! Эти ебаные уроды оживали! Я одному горло рассек от уха до уха, так он встал через минуту — как ни в чем не бывало! И лыбился, сукин сын, лыбился на меня обеими своими улыбками!

— Знаю, — спокойно отвечал Чистоплюй. — Но это не имеет значения.

— Что? — Седьмой издевательски хохотнул. — Ты меня слушал или нет? Воевать с покойниками я не собираюсь, да и смысла в этом никакого. Их уже укокошили, а им хоть бы хны! Нет, братцы, это ж чистой воды самоубийство, после которого мы_ мы станем такими же.

— Вряд ли, — встрял Жонглер. — Наши мертвяки не поднимались. Только еретики.

— Точно, — подтвердил Пырей. — Только еретики. Навеки прокляты!

— Дело не в проклятии, — сказал Вдовоеб. — Им помогает их святой. Я не знаю, какой именно. Не очень разбираюсь.

— Лже-святой, — поправил Чистоплюй.

— Лже-святой, — без колебаний согласился Вдовоеб, — конечно.

— А нам?! — не отступал Седьмой. — А нам кто помогал? Где Гюнтер Знаменосец, мать его в… — он осекся, покосившись на каменное лицо Чистоплюя. — Где Святой Рэв? Туман продержался недолго — я когда перну, и то больше тумана бывает.

Ржавый Курт с Жонглером усмехнулись нехитрой шутке, а Чистоплюй вздохнул и принялся объяснять, терпеливо и вкрадчиво, словно капризному ребенку:

— Туман и не должен был прятать нас. Задача стояла простая — добраться до врага, связать его боем, отвлечь на себя. Задачу мы выполнили. Даже несмотря на бессмертие, еретики не выдержали и сами же сломали свой строй, влепили баталии в правый борт, подогнав пикинеров с левого фланга. С минуты на минуту туда вцепятся наши основные силы.

— Все идет по плану, — сказал Вдовоеб. — Верно?

— Не сомневайся. Еретики были бы уже обречены, если б умирали, как обычные люди. Вот для решения этой проблемы как раз и избрали нас.

— Кто избрал? — спросил Жонглер.

— Понятия не имею, — пожал плечами Чистоплюй. — Может, Гюнтер Знаменосец. Может, кто-то еще. Но мы уцелели в мясорубке и попали сюда не просто так. На нас возложена миссия — остановить грандиозное святотатство, творящееся сейчас на поле боя. У еретиков наверняка должен быть алтарь где-то в тылу. Мы пройдем туда по окраине леса, найдем алтарь и уничтожим его.

— И как же мы это сделаем? — Седьмой улыбался, но глаза его были полны ярости. — Небеса помогут, да?

— Да, — сказал Чистоплюй. — Ибо ереси Вольных Экзархатов есть испытание веры, ниспосланное Великими Святыми, дабы люди могли кровью своей смыть грехи предыдущих поколений…

— К дьяволу проповеди! — Седьмой махнул рукой. — Оставь их вон для Грача! Меня этим бормотанием не проймешь. Не для того я только что выбрался из преисподней, чтобы снова туда возвращаться.

— Тебе некуда идти, — сказал Вдовоеб. — Вглубь леса лучше не соваться.

— А вот рискну. Попытаю счастье. Нечисти этой лесной я еще в глаза не видывал, а на восставших мертвяков уже насмотрелся. Хватит.

— Никуда ты не пойдешь, — сказал Чистоплюй.

— Не тебе меня останавливать, старик. Еще как пойду — и пойду не один! Кто со мной, ребята? Кто не хочет обратно в лапы нежити?

— Я с тобой, — сказал Жонглер.

— В лесу страшно, — сказал Пырей, и Маркиз торопливо закивал, соглашаясь. — Но снаружи страшнее.

— Видишь? — торжествующе ощерился Седьмой. — Давайте-ка разделимся. Мы с парнями пойдем своей дорогой, а вы отправляйтесь искать тот ебаный алтарь, и да пребудет с вами благословение всех ма.

Он не договорил. Чистоплюй шагнул к нему, замахиваясь цвайхандером. Седьмой, захваченный врасплох, успел лишь отшатнуться да схватиться за рукоять кацбальгера. Лезвие двуручника, описав в воздухе красивую изогнутую дугу, ударило его в правую ногу, чуть ниже колена — и, пройдя ее насквозь, вонзилось в левую икру.

Седьмой начал орать, только упав на землю. Хвоя под ним стремительно окрашивалась красным. Зольднеры застыли, пораженные внезапностью случившегося. Маркиз с Пыреем потянулись было к оружию, но перед ними возник Вдовоеб с обнаженным мечом и гнилой ухмылкой, и аркебузиры тут же передумали вмешиваться.

Чистоплюй деловито обошел Седьмого, не спеша примерился и одним ударом отрубил ему голову, прервав пронзительные вопли. Затем тщательно вытер мокрым рукавом лезвие цвайхандера и повернулся к соратникам.

— Никто не дезертирует, — спокойно сказал он. — Битва все еще идет, и мы по-прежнему в ней участвуем. До победы или поражения, как сказано в уставе. Ясно?

— Ясно, — хором отозвались бойцы. Маркиз с Пыреем — громче остальных.

— Наш отряд проберется в тыл врага, найдет источник поганого еретического кощунства и положит ему конец. Командовать отрядом буду я. Кто откажется повиноваться — оскоплю. Ясно?

— Ясно!

— Вот и славно. Тогда в путь, нечего тут прохлаждаться, пока наши братья гибнут.

Вдовоеб забрал у Седьмого кацбальгер, отдал Грачу. Обмотанная кожей рукоять была липкой от крови предыдущего хозяина. Избранные небесами воины, то и дело спотыкаясь, угрюмо побрели через подлесок меж великанских сосен. Первым шагал Чистоплюй, замыкал Вдовоеб — оба с цвайхандерами на плечах.

Битва гремела справа — совсем рядом, но словно бы в ином мире. Звон стали, выстрелы аркебуз, барабанный бой, крики раненых и умирающих добирались сюда единым, нераздельным гулом. Если присмотреться, то сквозь пелену дождя за деревьями можно было различить пестрые знамена, под которыми шевелилась густая людская масса: шлемы, береты, перья, пики и клинки. Грач предпочитал смотреть в другую сторону.

Потому он и стал первым, кто заметил склеп. Неподалеку от их маршрута из зарослей поднималась покрытая мхом двускатная крыша, конек которой украшала сгнившая деревянная статуя. Черты ее уже нельзя было разобрать. Под статуей в бревенчатой стене чернел прямоугольник входа. Этой крыши хватило бы, чтобы накрыть богатый купеческий дом. Или деревенский храм. Зольднеры сбились в кучу, разглядывая сооружение.

— Не знаю, стоит ли туда соваться, — сказал Чистоплюй с подозрением. — Бьюсь об заклад, перед нами святилище еретиков.

— Вот именно! — сказал Вдовоеб. — Может, внутри есть то, что поможет понять, с чем мы имеем дело на поле боя. И еще, — он понизил голос. — Это место являлось мне во сне.

— Во сне?

— Несколько ночей подряд. Раньше не придавал значения, но сейчас увидел — и сразу узнал. Это знак свыше, дружище. Никак иначе.