Ольга Соловьева - Защитница. Крах баланса [litres]

Дармон появился перед мальчиком так же внезапно, как это делала женщина. Её ждёшь весь день, но приход всё равно будет неожиданным. Борис не подал виду, что испугался, хотя вид Дармона наводил ужас. Он сидел, прислонившись к стене.

– Бесполезно скрывать свои чувства. Даже страх в определённой ситуации может быть полезным.

Дармон подошёл к Борису, сел на корточки, чтобы лучше видеть его лицо. Командовать мальчиком не входило в его планы. Ему нужно было заполучить доверие Бориса, а для этого надо быть с ним на равных и не показывать, что он может в любой момент уничтожить его и его сестру.

Борис поднял голову и посмотрел Дармону в глаза. Он почувствовал себя загнанным в угол. Перед ним всё поплыло, и он стал смутно ощущать своё тело, словно оно было уже не его. С трудом мальчик отвёл глаза, снова став прежним.

– Зачем я вам?

– Разве тебе здесь не нравится? – Дармон обвёл взглядом комнату. – Немного скудновато, но жить можно.

Борис подумал, что у Дармона своеобразное представление об удобствах, но вслух этого не сказал.

– Если хочешь, ты можешь выйти отсюда. Удивляюсь, почему это ты до сих пор не смог найти выход, – продолжил Дармон.

– Он здесь есть? – Борис удивился. Он много времени потратил на исследование комнаты: камень за камнем, шаг за шагом. Ни один миллиметр не остался без его внимания. Всё было досконально изучено. И теперь Дармон говорит, что есть выход! Где он, этот выход?

– Есть, я же вошёл и намереваюсь выйти.

– Но я обследовал всю комнату, не пропустив ничего!

– Не мысли материальными категориями, мысль – это абстракция, и действовать надо соответственно.

Борис перевёл взгляд на Дармона, всмотрелся ему в лицо, стараясь понять, серьёзно ли или нет с ним говорят. Дармон был непроницаемо спокоен.

– Вы шутите? – слегка дрогнувшим голосом спросил Борис.

Дармон засмеялся, на глазах Бориса он становился прозрачнее, а затем совсем исчез, словно его и не было. Осталось лишь эхо его смеха. Мальчик поёжился.

Дармон появился в тронном зале, возле трона его ждал Дрог. Сын вопросительно посмотрел на отца.

– Если он обладает хоть какой-нибудь силой, то через пять, максимум десять минут будет стоять за той колонной и подслушивать.

Дармон кивнул на колонну за троном.

– Что ты собираешься делать?

– Приоткрыть завесу, немного и искажённо.

Дрог склонил голову:

– Ты хитёр!

Дармон хмыкнул:

– Нет, мне просто нужно избавиться от неё. Так почему бы не сделать это с помощью Бориса? Встань напротив трона, чтобы видеть колонну, а я займу своё место. Что ж, время пошло!

Время и правда пошло, только для Бориса оно тянулось, останавливалось и снова начинало медленно ползти. Он всматривался в то место, где только что стоял Дармон, пытаясь найти лазейку. Глаза от напряжения заболели. Он закрыл их, постоял так, затем открыл. Ничего не изменилось.

Борис попытался заставить себя думать абстрактно, как советовал Дармон. Абстракцию он понимал по-своему: нужно представить обычные вещи в нестандартном виде и месте, оставив или слегка изменив название. Исходя из этих соображений, Борис начал думать: «Дверь находится в стене, так как ей нужна опора – это обычное. Следовательно, нужно убрать все опоры, изменить форму и переместить её». Борис принялся осторожно ощупывать воздух, но руки ни во что не упирались. Он уже начал отчаиваться, когда его правая рука исчезла. Борис застыл, медленно придвинул руку к себе, затем вновь вытянул. Она опять исчезла. Мальчик протянул левую руку рядом с правой, она также исчезла по локоть. Вынув левую руку и оставив правую, он прощупал воздух вокруг: ни в одном месте ничего подобного не было. Тогда Борис, закрыв глаза, убрал руку и сунул в отверстие голову. Открыв глаза, он обнаружил себя в точности в такой же комнате, но с дверью на противоположной стене. Опёршись на края отверстия, он кубарем ввалился в соседнюю комнату. Быстро встав, побежал к двери, надеясь, что она открыта.

Надежды оправдались. Дверь с трудом и скрипом открылась. Борис выглянул в коридор: никого. Он побежал налево, оттуда доносились голоса. Борис остановился и дальше пошёл на цыпочках: коридор вывел его к тронному залу, а сам он стоял за колонной позади трона, перед которым стоял Дрог. Борис развернулся и также на цыпочках двинулся обратно. Дойдя до двери, он заглянул в комнату: никто не появился. Борис прислушался, с другой стороны коридора голосов не было слышно. Он направился туда, всё время прислушиваясь и оглядываясь. Коридор извивался от непрерывных поворотов, голова Бориса начала кружиться, он уже перестал считать, сколько раз повернул налево, а сколько раз направо, зато точно помнил, что прямо он шёл только один раз – рядом с комнатой.

Как громом поражённый, Борис остановился, поняв, что вышел снова в тронный зал, за ту же самую колонну, и увидел Дрога, стоявшего на том же самом месте. Мальчик хотел развернуться, но слова Дармона о Лине заставили его подойти поближе, спрятаться за колонной и подслушать. Дрог, скорее всего, отвечал на вопрос своего отца, которого Борис не слышал.

– У неё нет шансов, Меркут сильнее её!

– Ты в этом уверен? – Дармон сделал ударение на последнем слове.

Дрог хмыкнул, это можно было расценить как угодно, но в данный момент это означало только одно: поражение Лины неминуемо.

– У неё есть только один шанс, – задумчиво произнёс Дармон.

Борис напрягся, дабы не пропустить ни одного слова. Дармон продолжал:

– Если бы они сражались на скалах Воинов, где издревле проводились поединки, то духи помогли бы ей, а так исход предопределён…

– Какие духи? – Дрог искренне удивился.

– Духи скал, поддерживающие правую сторону!

– И ничто не изменится?

– Ты меня спрашиваешь? Конечно, ничто – вот мой ответ. Только Борис может изменить ход событий и перенести их на скалы, а он не умеет использовать свой дар. Так пусть тогда спокойно ждёт смерти своей сестры, и я вместе с ним!

Борис постоял несколько минут, но Дармон переключился на другую тему, теперь они обсуждали регуров. Это ни о чём не говорило Борису, и он вернулся в комнату тем же путём, которым и вышел оттуда. Он занял свой тёмный угол и начал думать, вспоминая каждое услышанное слово. Жизнь Лины в его руках, а он не может ей помочь, и даже не знает, как. А это было самым худшим. И рядом нет никого, кто подскажет тебе, как быть. Надо самому, а иначе… Об «иначе» он думать не хотел. В голове опять всплыли слова Дармона о том, что нужно поступать так, как думаешь: абстрактно. Мысленно Борис нарисовал скалы Воинов такими, какими он себе их представил. Соответствовали ли они истинным скалам, он не думал. Следующий шаг был самым лёгким: Лину он просто вспомнил, а потом, как в мозаике, поставил недостающий элемент в нужное место. Маленький мальчик почувствовал вкус первой настоящей победы. Ощущение было непередаваемым и упоительным.