Светлана Волкова - Кукловод судьбы [СИ]

— Прочитаете это. Еще проблемы?

— Нужна Перевязь Сочетания. Из особой ткани…

Усмехнувшись, он выдрал клок из полы своего плаща.

— Подойдет? Вы же не станете отрицать, что плащ мага — особая ткань?

Сестра Орделия со вздохом пробежалась глазами по тексту церемонии.

— Я готова.

Кэрдан поманил Эдеру пальцем. Та угрюмо скривилась, но подошла к ним. Кэрдан вложил ее руку в ладонь монахини, сам взял сестру Орделию за другую руку.

— Приступайте.

— Женщина, доверишь ли ты мужчине, стоящему перед тобой, свое имущество, жизнь и душу? Клянешься ли ты оберегать его имущество, жизнь и душу, пока Создатель длит твой срок в этом мире?

— Клянусь, святая мать, — подсказал Кэрдан.

— Клянусь, святая мать, — без выражения повторила Эдера.

— Мужчина, доверишь ли ты женщине, стоящей перед тобой, свое имущество, жизнь и душу? Клянешься ли ты оберегать ее имущество, жизнь и душу, пока Создатель длит твой срок в этом мире?

— Клянусь, святая мать.

Сестра Орделия соединила их руки, обмотала клочком плаща и затянула на кончиках узел.

— Отныне вы — муж и жена перед миром и небесами, перед людьми и Создателем. Телом и душой принадлежите вы друг другу. Любите и чтите друг друга. Храните ваш брак, пока Создатель длит ваш срок в этом мире…

— То есть несколько минут, — оптимистично уточнил Кэрдан.

— Вам же нужно свидетельство! — охнула сестра Орделия. — На гербовой бумаге… Без него все бессмысленно.

— Ну нет, сестра, на попятный мы не пойдем.

Он осторожно освободил руку из «Перевязи Сочетания», снял скомканный моток с руки Эдеры. Быстро взглянув ей в глаза, он вложил черный клочок в ее ладонь. Затем снова сунул руку под кресло.

— Полюбуйтесь, — он помахал плотным листом бумаги.

— Герб Неидов, — благоговейно молвила сестра Орделия. — Вы храните гербовую бумагу на полу под креслом?

— Не храню. Я ее сделал. На такой пустяк меня хватит. Пишите, сестра, — он протянул ей перо и указал на подлокотник. — Сим удостоверяю, что в день восьмой второго месяца года тысяча четыреста девяносто шестого от коронации Нея мною, действительной монахиней Обители Святой Устины при Преподобной Настоятельнице Иотане…

— Габриэле, — поправила сестра Орделия.

— Вот как? Прости, Эдера, я не сумел защитить твою Матушку. Твоя благородная жертва оказалась напрасной. При Преподобной Настоятельнице Габриэле заключен брак между лордом Кэрданом Кедаром и леди Эдерой Кедар согласно восьмому подпараграфу двенадцатого параграфа законодательного свода номер тридцать шесть «О брачной церемонии и условиях бракосочетания». Да продлит Создатель срок Ее Величества милостивой и справедливой государыни Гретаны. Ваша подпись на последней трети следующей строки, ниже — отпечаток перстня. Сургуч, — он провел ладонью над бумагой. На листе появилась вязкая масса. Сестра Орделия проворчала, припечатывая перстень:

— Зачем вам я, если вы сами могли состряпать этот документ от начала до конца?

— Ну что вы! Я юрист и добропорядочный гражданин королевства. Подделка брачного акта — нарушение закона. Я чту закон и хочу, чтобы мой ребенок был законнорожденным, а не самозваным бастардом.

Он свернул свидетельство и протянул Эдере.

— Спрячь. Забавно. Если бы некий провидец сказал мне, что перед смертью я буду в первую очередь печься о сохранности какой-то бумажки, я не подпустил бы его на милю к занятиям в Магической Академии как бездаря и шарлатана.

Эдера машинально взяла документ из его рук и засунула за лиф платья. Кэрдан в изнеможении опустил голову на спинку кресла. Примитивное колдовство доконало некогда самого могущественного мага Ремидеи.

Подземные толчки раздавались чаще и чаще. Шум воды за окном нарастал.

— Она рядом, — прошептала Эдера. — Сейчас начнется.

— Уже началось, — невозмутимо констатировал Кэрдан. Он не дрогнул, лишь на секунду задержал дыхание. — Прощай, девочка моя. Ты позволишь мне?..

Он взял ее руку. Она не вырвалась, только кривая гримаса вновь исказила ее лицо. Сестра Орделия с болью смотрела на обоих.

Лишь серый сугроб виднелся там, где маги оставили лежать два тела. Казалось, с севера к нему ползет второй сугроб. Приблизившись, он оторвался от земли и вырос в человеческий рост. Ссохшиеся, костлявые руки жадно разгребли пепел, спихнули сверху тело мужчины…

Немощный, горбатый старикашка с легкостью перебросил через плечо тело женщины. Он заполучил то, чем не обладал ни один некромант за тысячелетия некромантского искусства — мертвую фею. Долгожданная добыча казалась ему легче перышка.

С трупом Маэльды мастер Игмухарасси засеменил на восток, в дебри Морехского леса, наполовину выжженного, наполовину живого, дремучего, непроходимого… Там он спокойно сможет заняться искусством своим, без глаз и ушей невежд… Плести тонкие чары, творить изысканные гримуары… Потоками крови, слез и боли, силой мастерства и воли подъять усопшее тело… сотворить неведомое доселе…

Исполненный мечтами и чаяниями, бормочущий некромант нес бесценную добычу на восток…

Снаружи послышался треск. Сперва за окном взметнулись комья грязи, а потом в окно хлынула вода.

— Создатель наш на небесах, — зашептала сестра Орделия, — да свершится воля Твоя на земле, как на небе… Оставь нам долги наши, как мы оставляем должникам нашим… Не введи во искушение, избави от беса лукавого… Ибо Твое есть царствие, и от Тебя сила, Тебе хвала и слава, отныне и присно, и во веки веков… Да будет так…

Стремительная волна накрыла Эдеру, и она уже не слышала мерного шепота бывшей наставницы. Она не стала повторять за ней молитву, в которой с ранних лет разуверилась. «Помилуйте нас, Древесные», — только и вымолвила она про себя, прежде чем ледяная вода захлестнула ее, хлынула в рот, нос и уши. Мир вокруг потерял очертания. Она ощутила себя в центре темного смерча, замедленного в десятки раз. В черноте мерцающие точки спиралью вились вокруг нее, словно звезды собрались в хоровод на ночном небе. А затем золотистая вспышка оглушила и ослепила ее.

Она не чувствовала, сколько времени прошло, прежде чем она обрела сознание и память. Она пока не ощущала собственного тела. Глаза не видели, уши не слышали, кожа не осязала, не воспринимались запахи. Эдера чувствовала себя прозрачным потоком золотистого света и блаженного звука — экстатического и окрыляющего пения.

Свет и музыка разливались по телу, чувства постепенно возвращались к ней. Горечь и боль скверны, мучившие ее последний месяц, истаяли, словно никогда не существовали. Сердце наполнилось радостью и благодатью.

Она увидела Элезеум так, словно слилась с ним в запредельной точке, где не было ни времени, ни пространства. Она сама стала Элезеумом — его огромными травоядными кошками, его теплыми мягкими днями и ясными ночами, сияющими звездами и радужными дождями.