Мария Власова - Я тебе не верю [СИ]

— Потому что ты не Юра. — Отвечаю ему и убираю руки от лица. — Никогда не будешь им.

В его руке вилка, он сгибает ее в кулаке, так что металл мнется. Глаза закрыты, грудь не двигается, как будто он не дышит. Он опять взбесился! Вздыхаю, до чего же с ним тяжело. Кусаю губы, и нерешительно протягиваю ладонь к его лицу. Почти касаюсь щеки пальцами, но он открывает глаза, и я испуганно убираю руку под стол.

Улыбается снисходительно.

— С чего ты решила, что я хочу быть похожим на него? — В голосе язвительные нотки, кладет искорёженную вилку на стол.

— А что ты тогда делаешь? — Поднимаюсь из-за стола, убираю свою тарелку и вилку в мойку.

— Экспериментирую. — Говорит он с насмешкой.

— Значит это просто твоя глупая шутка? — Включаю кран, и не спеша мою тарелку.

— И что же значит, твоя фраза, что я никогда не буду им? — Он меняет тему, хотя легко бы мог соврать. Кай не врет, просто уходит от ответа и молчит. Не говорит правды в лоб, потому и его действия вызывают такие смешанные чувства. Я его не понимаю, но может, когда-нибудь захочу понимать? Когда мы избавимся от связывания, или же поддадимся ему. Странно, но эта мысль вызвала у меня облегчение.

Если подумать, с Говерлой меня не связывает ничего, кроме моей влюбленности. Наоборот теперь с Кристиной его связывает куда больше, да еще он ей нравиться. Ревность показалась на горизонте, но я задавила ее в зародыше. Это же моя сестра, она не виновата в том, что случилось. Виноват тот, кто эту идею придумал, вот только с мертвых спросу нет. Возможно, я бы была счастлива, сложись все так, как должно было. Но с другой стороны, Юра не был бы счастлив. Ведь он не любит меня сейчас, а значит и тогда бы не любил. Так зачем думать о том, что было бы, если имеем то, что имеем?

Я не такой человек, что бы бороться за то, что никогда мне не принадлежало и принадлежать не будет. К тому же, как не серьёзно, не относилась бы Кристина к парням, я знаю, когда она не просто кокетничает. Он ей нравится, хотя бы тем, что они действительно связаны.

Вздыхаю. Но все равно, почему все так?! Тарелка выскальзывает из моих рук, но не разбивается в умывальнике, Кай ее ловит.

— И что же она значит? — Спрашивает он снова, стоя справа от меня и медленно ставя тарелку на место.

— То и значит. Вы совсем разные. — Отвечаю ему устало, в глазах стоят слезы, но я не хочу давать ему повод для насмешки.

— Так чего же тебе не понравилось, что я был… мил с тобой, если, когда это делал Юра, тебе всё нравилось? — При слове «мил» он коснулся моей руки, и я в испуге убрала ее.

Он разозлился и начал наступать, а я в свою очередь отходить.

— Почему ты дрожишь в моих объятиях от ужаса, а в его от желания? А? Что есть у этого низкорослого, а у меня нет? — В его словах нет и намека на то, что он не знает ответ. Он просто издевается, снова злиться, сам себя приводит в ярость.

— Я не могу сказать, что у него есть, а чего нет у тебя — это тебя не касается. Могу сказать только то, что есть у тебя, а нет у него. — Отвечаю ему, стараясь не смотреть в глаза. Отступила к столу, дальше отступать некуда, разве что броситься бежать в комнату, но это бесполезно, поймает.

— Почему же не касается? — Он стоит в шаге от меня, уперев руки в бока. Смотрит сверху вниз и во взгляде одна злость.

— Так ты не хочешь услышать, чего нет у Юры? — Делаю как он, ухожу от ответа.

— Хочу. — Отвечает он мне снисходительно, вот только взгляд все еще злиться.

— Ты сильный, у тебя слишком много власти. Она явно тебя по башке не раз ударила, потому ты говоришь то, что думаешь, и чужое мнение, чужие чувства тебе по боку. — Снисходительно улыбаюсь, мне нравиться его злить, кажется, я впервые это замечаю. Кровь бурлит в венах, это так не нормально, желать, чтобы он разозлился сильнее, чтобы ему было адски больно. Может я мазохистка, ведь знаю, что последует дальше в ответ на мои слова? Знаю, но все равно говорю, делаю шаг на встречу снисходительно улыбаясь. — Твоё единственное и главное достоинство — ты не врешь, ты уходишь от ответа. А недостатков… недостатков так много, что все не пересчитать! Но ты их и так, наверное, знаешь, да, альфа-козел?

Кай хватает меня за шею, сжимает волосы так, что становиться больно. Вторая рука прижимает к себе за талию. Он хочет меня поцеловать, безумно хочет — уверена. И я хочу, очень хочу, чтобы он это сделал. Все дело в запахе или в его горячем теле?

— Хотя мы никуда не спешим, и парочку недостатков можно сразу назвать: например, чрезвычайная жестокость. — Ядовито замечаю, вместо того что бы пойти на поводу у мимолетной слабости.

Он отпускает шею с волосами, но не талию.

— Но больше всего меня бесит то, что ты не знаешь, чего хочешь. — Говорю с вызовом.

— Ты хочешь, чтобы я хотел тебя? — С ухмылкой произносит он, и его рука медленно проходится по позвоночнику от талии к шее и обратно.

— Видишь, ты не врешь, только уходишь от ответа. — Ухмыляюсь, зная, что его это взбесит.

Он закрывает глаза и рычит, утробно, страшно.

— Ну что, тебе нравится, когда я веду себя так? Думаешь, мне понравилось, когда ты стал себя вести по-другому? — Опускаю голову и невольно прижимаюсь лбом к груди. — Не путай меня и мои чувства. Ненавидеть тебя намного проще, чем любить.

Он убрал руку с моей талии, его плечи опустились устало. Делаю шаг назад, упираюсь об стол. Смотрю себе под ноги и добавляю, понимая, что последняя фраза была лишней: — Неважно, зачем ты все это затеял, просто прекрати. Не обманывай меня так.

Мне хочется уйти, очень хочется. Его близость дурманит, взгляд в пол совсем не помогает. Он протягивает руку и касается моей щеки. Слишком нежно, слишком властно, заставляет посмотреть на него. По щекам катятся злые слезы. Я злюсь, я в ярости от того что он продолжает свою странную игру. Почему я злюсь, почему плачу? Да потому что он дает мне надежду, которую сразу же раздавит. Я не хочу опять ощущать эту боль, не хочу опять обжигаться, думая о нем лучше, чем он есть на самом деле. Хватит мне того что с Юрой я носила розовые очки и это сыграло плохую шутку с моими чувствами и надеждами. Если бы я была старше, то намного раньше поняла, что не стоит надеяться, не стоит воспринимать его хорошее отношение больше чем как дружеское. Возможно, если бы я сразу поняла, что ему нет до меня дела, моя влюбленность прошла бы намного раньше.

— С чего ты взяла, что я тоже не хочу так обмануться? — Спрашивает он тихо, почти целуя. Его губы почти касаются моих, но все же не целуют.

Дыхание сперло в груди, а голова кружится. Повсюду его запах и жар его тела. Он не удерживает меня больше, я сама почти касаюсь его губ своими. Он хочет, чтобы я сама его поцеловала, и я хочу сделать это. Вот только это неправильно, ужасно неправильно. Знаю, что, если поддамся запаху, его флирту, соблазну ничего хорошего из этого не получиться. Знаю, но остановить себя так сложно. Мне разбили сердце, желание забыться в объятьях Кая так велико, если дело и правда, только в этом. Но не думаю, что это так, тут еще и волчьи штучки замешаны. Сама я бы никогда такого не захотела, я всегда помню зло, что мне причинили, я не прощаю. Теперь же я почти готова забыть обо всем, что он мне сделал. Это не говорит обо мне ничего хорошего, наоборот я сама себе кажусь жалкой. Если остановить себя не могу, может попытаться остановить его, пока могу, пока это возможно.