Никита Федотов - Белый силуэт [СИ]

Катаджи ударил по её ноге. Теперь она вряд ли встанет. Второй удар пришёл в спину, выбив воздух из её лёгких. Слюни были выплеснуты наружу, она пыталась сплюнуть и набрать новый воздух в лёгкие. Попыталась сжать пальцы на руках, как катаджи наступил на одну руку.

— Уф-ф, — завопила она, переведя глаза на его сердитое лицо.

Катаджи второй ногой наступил и на вторую руку. Ноги плохо слушались, встать не получится, как не получится воспользоваться магией. Он полностью владел ситуацией, буквально был над Милой. В его ноге торчал её ножик, оттуда ручейком сочилась кровь.

— А я хотел тебя пощадить, — начал он, демонстрируя ей очень острый стальной кол. — Но ты выбрала смерть. — Он сильнее сжал рукоять, что его костяшки побелели от напряжения. — Не скажешь свои последние слова?

Мила не ответила. Она продолжала смотреть на него снизу с замершим взглядом. Полностью напряжена, её глаза задёргались. Катаджи понимал, что она смотрела на чудесную кузнечную работу — на кол в его руке. Он медленно перевёл взгляд на острие своего оружия, восхитительно рассматривая его вблизи. Он любовался и предвосхищался своей победой, тогда как Мила ни разу ему не моргнула.

Внезапно шея катаджи заклинило, прямо перед оружием.

Его глаза посмотрели на Милу, — у неё очень сильно дёргались брови, а если хорошо присмотреться — зрачки сужались, то расширялись. Она откашлялась от слюны и прикусила губу, продолжая смотреть на стальной кол. С её носа начала вытекать кровь.

— Что ты… — промурлыкал катаджи.

Он перевёл взгляд на своё великолепное жало, отчего его рука острием непослушно начала нацеливаться на него. Мила продолжала смотреть, как с её рта начала вытекать красная юшка. Теперь катаджи был в панике, теперь его тело принадлежало ей.

— Я же… зажал тебе… руки!.. — пытался крикнуть катаджи, словно у него застрял комок в горле.

Кол в его руке не поддавался магии, но голова поддалась: удар головой произошёл на острие, отчего вонзилось ему глубоко в глаз. Через мгновение, его тело рухнуло вниз, как мешок, набитый побрякушками.

«Всё!»

Мила наконец моргнула, распластавшись лицом по окровавленной брусчатке. Она начала сильно откашливаться кровью. Ничего сейчас не понятно, в какой стороне что происходило, — вдалеке бои звучали одинаково.

«Чуть сама себя не убила».

Она не могла встать. Оставалось только облокотится на локти и медленно ползти в свою сторону. Голова раскалывалась от жара, спина болела от ударов и сквозняка. Доберётся ли она? Доживёт ли?

Ползая в грязи, Мила почти доползла до мостика. Она тянула руку к мягкой траве растопыренными пальцами, ощущая тёплое, сухое их существование. Через собственное дыхание, мучительный гул зазвенел в черепе; всё было размыто, но тумана не было, лишь слёзы, что вырывались наружу, а если и был туман, то только в её голове. Тяжело дыша, она наконец переползла лужайку. Вот и мост.

«Ещё немного».

На мосту были разрушенные баррикады и куча трупов: своих и чужих. Она перевернулась на спину: медленно и тяжело дыша. Слёзы катились по её щекам, теперь она видела чёртовы тучи; хоть маленькая надежда на капельку дождя, но капелька всё никак не падала. На зло не падает. Нога горела огнём, всё тело пропиталось потом. Сглотнув кровавую слюну, она поняла, что не доберётся.

Это конец?

— Папа… Эскесий… — с небольшой надеждой проговорила она, — Лиара. — И закрыла глаза перед едкими тучами.

Никаких больше слов, никакой надежды или отчаянья, радости или горечи. Только шум лязга металла и непрерывного грома над городом. Долго ли это будет длиться?

Руки перестали дрожать. Не может быть — неужто это и есть покой?

Позади послышались звуки, или же это просто ветер?

— Мила! — выкрикнул кто-то.

Кто-то подскочил к ней.

«Вот дурак, я же сказала ему уходить!»

— Не вздумай тут помирать, слышишь?

Син легонько поднял её и запрокинул руку на себя. Мила попыталась что-то сказать, но только что-то промычала. Она охнула: Син резко поднял её с земли. Не дадут спокойно умереть. Мила подняла тяжёлые веки.

— Прости, что я не настолько силён, чтобы тебя на руках нести, — прохрипел он, помогая ей выпрямиться.

Мила старалась медленно отталкиваться ногами, как могла. Дыхание бурлило в горле, ещё от удушья боль решила о себе напомнить. Страдание. Левая нога, правая-раненная нога. Ещё раз, и ещё раз. Ноги подгибались, боль пронзала ногу, Мила вскрикнула и готова была уже поприветствовать мёртвых солдат поближе.

Да, лучше уж прилечь.

Что-то снова дёрнуло её. Она помотала головой и снова пришла в себя. Под её подмышкой был алхимик, он всеми силами пытался вытащить её из этого ада.

— Ты справилась, справилась. А теперь, давай-ка к своим. Слышишь?

Снова мучительные шаги: первая нога, вторая… На них падали капли слёз.

— Син, — произнесла Мила.

— Что?

Она перевела дух.

— Есть та девушка, которую ты любишь?

Этот вопрос его немного сбил с толку, но это даже поддержало его.

— Анисию.

Мила немного рассмеялась, как боль теперь казался лишь безобидной щекоткой.

— Что смешного? — удивился Син.

— Не каждый так признается.

Тёплое чувство вновь наполнило тело. Ведь даже самый короткий разговор способен излечить душу.

Они наконец перешли мост, но лежащие, растерянные солдаты ещё не заканчивались. Их хоть не так много, как бывает на поле боя, но их трупы простирались по улицам на каждом шагу.

— А ты тогда кого? — наивно спросил Син, немного хмурясь.

— Эскесия… — Мила зажмурилась. — Но его убили.

— Несправедливо.

— Но он и не мёртв.

Син насторожился, пытаясь понять её правильно.

— А друзья? — спросил он.

Медленно переступая через обломки щитов и копий, Мила уже почувствовала небольшую твёрдость в своих ногах.

— Даже не знаю… жива ли она, — она осмотрела растерзанные тела. Тут держали оборону. Не хватило сил. — Или она идёт против нас.

Мила ни в чем не была уверена. Из-за пульсирующей боли в голове и крови, что немного стекала с носа, было трудно сосредоточиться. Звуки сражения слышны отовсюду: знакомый скрежет металла, стоны — все это гулко разносилось по пустым улицам.

Бесконечный шум этого дня.

— Она предатель?

— Может быть.

Они старались держаться возле зданий, не быть на открытом пространстве. Местность постепенно поднималась, а ведь скоро север города — точнее его конец. Усиливающийся гром исходил с юга, тучи никак не заканчивались.

«Грядёт буря».

— Твоя подруга катаджи значит?

— Да, с самого начала оказывается была. — она тяжело сглотнула, и затем выдавила: — Лиара.

Пробравшись через разрушенные стены, на площади расстилались мертвецы, засыпанные песком и щебнем. Лиара не слишком бодро себя чувствовала при их виде.