Никита Федотов - Белый силуэт [СИ]

«Даже последнего слова не дадут сказать? Видимо Базиль применяет слишком жестокие методы казни».

Син с трудом сдерживался, смотря на неё. Полкан заметил его испуганное лицо, хотя тот старался этого не выдавать.

«Тот, кто спасает, не может смотреть на тех, кого убивают».

— Тебе не обязательно на это смотреть, — произнёс Полкан.

— Но вы ведь смотрите, — выдавил из себя Син.

Палачи начали снимать трупы. Те, кто сверху, начали смотреть в списки и измерять длину верёвок. Один из них что-то кричал второму — что-то по поводу короткого подбора.

«Не правильно посчитали длину веревки для несправедливо осуждённых людей, чтобы побыстрее даровать безболезненный покой».

На эшафот выставили новых жертв с чёрными мешками на голове.

«А вот и наши мешки. Видимо здесь идёт всё вверх дном. Удивительно, что висельники не полетели вверх».

С одной сняли мешок с головы. Глашатай начал зачитывать из своего свитка.

— Ликлин Нилла. Родилась в Лоидсе, в деревне Братигерн. В катаджи более двадцати лет. Обвинена в жестоких пытках солдат Лоидса и в сжигании людей заживо.

На лице у неё читалась ненависть. Неудивительно, что её приговорили к повешению, таких лучше сразу убивать. Её схватили под мышки и поставили на место падения. Палачи накинули верёвку ей на шею и натянули петлю. Один из палачей посмотрел в свои бумаги и взглянул на длину верёвок.

Всё сходиться — должна умереть быстро.

Маску сняли со второго катаджи. Глашатай продолжал говорить.

— Не думал, что люди настолько жестоки, — заговорил Син, — настолько ненасытны, что спокойно смотрят на всё это. Что же учит в нас жестокость?

— Это мы, Люди, — ответил Полкан. — Мы, даём другим чёрную метку, и мы же сами её забираем «забираем чёрную жизнь». Ничто не учит жестокости лучше, чем реальность… Реальность, которую мы скрываем от этих же Людей, дабы они себе глотки не перегрызли. — Полкан посмотрел на взволнованное лицо юного алхимика. — А тот, кто верит в ложь грызёт не меньше глоток, чем тот, кто верит в правду.

Второго катаджи также приготовили на месте падения, вслед за Ликлин. Его вздёрнули, дабы убедиться в правильной растянутой верёвке.

Солдаты так и смотрели на них. Они почти ничего не говорили, а просто наблюдали за казнью их врагов. Может оно и должно требовать такой благоговейной тишины.

«Впрочем, как оно всегда бывает. Виновный должен быть наказан».

С третьей жертвы сняли мешок. Ещё одна девушка, по телосложению моложе предыдущих катадж. Её волосы закрывали лицо, видать палачи не сильно старались показать её солдатам. Глашатай придавил пальцами своё горло и немного откашлялся.

— Анисия Маринлия. Родилась в Лоидсе, в городе Альгисти. В катаджи состоит с рождения. Обвинена в…

— Анисия Маринлия?! — дёрнул Полкана Син.

— Да, это её имя.

У Сина выпучились глаза, наподобие жабы. Лицо покраснело от напряжения. Полкану такое не слишком понравилось.

— Спасите её! — крикнул он.

«Что он сказал?»

— Что сделать?

— Спасите её, умоляю!

— Я не могу, ведь…

Син не удержался на ногах. Полкан еле успел подхватить бедного парнишку. Боль тут же прошлась по телу. Это он должен был надеяться, что его падающего подхватят.

— Эй, чего стоишь, рот открыл? Помоги! — крикнул он солдату.

Несколько человек подбежали на помощь.

«Он сказал её спасти? Ведь я правильно услышал?»

Полкан посмотрел на эшафот. Трое трупов ровно стояли на предназначенных местах. Палач уже готов дёрнуть рычаг, а глашатай готовый прекратить последний выкрик.

— …вы приговариваетесь к смерти через повешение!

Последние их взгляды в лицо смерти.

Кряц.

Может быть смерть и можно смыть, но дождь сейчас не шёл.