Никита Федотов - Белый силуэт [СИ]

— Разные выходы есть на белом фоне, просто белую дверь сложнее заметить.

— Хех, так бы сказал Леокед.

Мила вновь прикоснулась к его рукам, проверяя замотанные бинты.

— А если бы ты тоже погиб… вслед за мамой… — Она подняла опечаленную голову. — Можешь не отвечать, я ведь сама подвергаюсь опасностям. Но ты научил меня привыкать к ним.

— Мила…

Скрип двери. В палату зашла женщина с чёлкой на половину лица. У неё были перебинтованные руки и пальцы, на плече подплечная сумочка. Дауфраковская одежда, имеющая знак серого волка, выделялась ярче всего. Лицо гостя обомлело, бровь приподнялась выше виска. Явно не ожидала такого.

Мила также приподняла бровь.

— Видно, я что-то не знаю, — прищурилась Мила. Отец только хлопнул веками. — И видимо, ты мне потом всё объяснишь?

Он снова хлопнул веками.

Мила облокотилась о трость и поковыляла к выходу. Её очень не радовало, что она сейчас снова встретится со ступеньками. Благо, что хоть спускаться придётся. Лестница вновь примет поражение!

— Предпочитаешь молоденьких? — заговорила Неолла, продолжая хмурится.

— Она моя дочь.

— Честно, я не знала, как она выглядит.

Неолла подошла к столику и начала выкладывать из сумочки яблоки. Раскрыв чистую тряпку, она начала разрезать их ножом.

— Ты откуда их достала?

— Торговцы, Пол, торговцы. А вообще-то — это очень полезно.

— Скажешь тоже.

Неолла подсела к нему на кровать и дала кусочек яблочка, как ребёнку. Это Полкану не слишком нравилось, но что поделать, когда каждое движение превращалось в мгновенную и долгую боль.

— Тебе ещё повезло, что ты жив остался. А вот катаджи и резамцам не слишком повезло. Самых опасных и свирепых вешают. И так будет продолжаться несколько дней, может даже сам увидишь.

Полкан хрустнул яблоком во рту, наслаждаясь кисло-сладким привкусом.

— Пожалуй, лучше отлежусь.

Она улыбнулась, наблюдая за ним.

— Знаешь, кто сейчас занимается администрацией города?

— Нет.

— Сам Этельтиарн Базиль.

— Член Императорского Совета? Не думал, что Илиодор и с ним договорился.

Полкан не собирался отлёживаться в больнице и с трудом вышел на улицу. Теперь он понимал все неудобства трости. Но благо уже легче, как и Миле.

Быстро всё меняется.

Прекрасный город, который построен благими руками, было уже не узнать. Даже если половина разрушена врагами — в большой степени и он сам — всё равно скоро будет восстановлен. Люди повсюду перебегали, перенося различные тяжести в руках: камни, дерево, обломки. Их одежда полностью покрыта пылью, повезло им, что броню разрешили снять.

«И так всегда. Только без гражданских».

Некоторые вот только-только потушили огонь в зданиях, где будет ещё долго горячо. Солдаты носили воду, заливали горячие места. Другие группы собирали обломки и вытаскивали трупы из-под них, а еще и некоторых живых.

«Быстро административная жизнь наладилась. Неудивительно от администратора Совета. Скорее всего люди успели унести с собой архивы до катаджи: кто кому должен, откуда что брать, кто кому поставляет товары».

На местах парков были завалены обгоревшими трупами, другие участки завалены мусором, до большинства деревьев пожар не дошёл, но ветки надломлены, а в водоёмах скопилась грязь и кровь, превращая их в гадкое болото. По другую сторону здания уже не слишком разрушены, но сильно с обугленными стенами.

А если пойти к площади, то там наверняка много народа перебирают обломки и вытаскивают людей. Там, где Полкан обрушил всю мощь на катаджи и резамцев.

Южная часть Альгисти поглотило разрушение, — искалеченная земля, что так строили Одольф и Герох.

Если бы видел Илиодор, что произошло с городом.

Полкан остановился у одного разрушенного здания. На крышах ещё были люди, которые выносили трупы. Один из них чуть не споткнулся.

«И пришлось бы его хоронить смертью храбрых».

Сезари провёл пальцы по шраму на своём лице. Как раз от прошлого, давнего упавшего обломка. Только где это произошло? В Фене? Кувене? А может быть в Каргасте? Тогда он точно не думал, где находился, пытаясь найти свою голову на плечах.

Даже такому старику, разукрашенным новыми шрамами, сможет понравиться женщинам. Особенно Неолле.

Почесав свой затылок, он задумался. Неужто он не заслужил отдых, маленькой пенсии и внуков на коленях? Ведь такая работа сильно утомляет.

«И быстро убивает».

— Сезари ди Шоль!

Полковник повернулся, опираясь на трость; заживающие раны всё ещё болели и пронизали острой болью по телу. К нему подошёл, как сам алхимик Син. Одежда у него слишком чистая для работы на улицах.

— Мне сказали вы покинули палату.

— Верно, — подтвердил Полкан.

— Вы понимаете, что вам нужно вернуться?

— Я уже привык.

— Даже когда привыкли, лучше лежать.

Сезари недовольно фыркнул. Он свыкся осматривать разрушенные города, вдыхать вонючий воздух сожжённых трупов, и к безымянным могилам над которыми проходили жрецы. После всего пережитого, так просто не отлежишься.

— Я ещё немного прогуляюсь, — Полкан продолжил идти в направлении улиц.

Син последовал за ним, словно нянька.

Трупы были покрыты тряпками, уже готовыми к земле или к огню. Несколько всадников проскакали по широкой дороги, наблюдая за порядком.

«Или до сих пор ищут кого убить».

Пройдя несколько сотен шагов, Полкан обнаружил, что здесь вокруг уже не было развалин — только один мусор. Видать убирать эти осколки стекла и расколотых щепок никому не интересно.

От зданий к зданию перебегали солдаты. Спасают кого-то? Или просто мародёрством занимаются? Через улицу, другие солдаты были в очень грязных одеждах и даже опаленных. В руках у них были специальные инструменты, почти как у шахтёров. Лица перемазаны и прикрыты тряпками. У некоторых из них виднелись перевязки на руках и на ногах.

«А вот и настоящие герои — спасатели. Видать много людей из руин вытащили, а сейчас отдыхать идут. Наблюдая за ними можно вдохновиться за свою страну. Да только она в полном дерьме».

— Син, скольким катаджам ты помог при ранениях?

— Где-то дюжину. В большей части я вытаскивал именно лоидсов из-под обломков.

«Хорошо спасать жизни… это тяжелее чем губить».

По улицам начало распространяться эхо голосов. Полкан тут же направился туда.

Солдаты сгрудились в толпе, но не слишком много. Они смотрели на эшафот, где стояли палачи и один крикливый глашатай, зачитывая имена осуждённых. Катаджи стояли чуть пригибаясь, глядя вниз с натянутой верёвкой вокруг шеи.

«Чёрные мешки уже не в моде?»

— …вы приговариваетесь к смерти через повешение!

Палач дёрнул рычаг. Трое катаджи с ужасом глянули на толпу и резко полетели вниз. Кряц. Двое трупов сломали шеи, третья начала мельтешить ногами. Девушка двадцати лет с глубочайшим ужасом смотрела на хмурые лица. Белая пена начала вырываться из её рта, а затем хриплый и почти свободный голос, отчего исходило жуткое мычание. Через пятнадцать-двадцать секунд она успокоилась.