Никита Федотов - Белый силуэт [СИ]

Затем раздался последний лязг металла.

Удар.

Боль накатилась волной, раскалывая голову. Из ниоткуда появились маленькие руки, ловившую летящую землю. В глазах протянули ладонь, с помощью которой можно позволить себе подняться на ноги.

Голова теперь будет болеть весь день.

— Слишком рвёшься в битву, Эс, — Астерион ткнул его деревянной палкой в грудь: — Открываешься.

Тот потёр себе голову. Одежда фотсижу на нём так и сидела, даже ничуть не помялась.

— Мне всего лишь нужно подрасти, и тогда я тебе покажу!

— Не спеши взрослеть, увидишь много плохих вещей.

— Леокед уже достаточно показал, — и неохотно отдал тренировочную палку.

Астерион покачал головой.

— Снова ты отца по имени называешь…

— Но не маму.

Тот сложил палки в специальную подставку. Фотсижи тренировались по другую сторону дороги. Они также тренировались фехтовать, пытаясь понять технику, а опытные им громко подсказывали что и как. Леокед всегда говорил, что на свежем воздухе лучше усваиваешь урок.

Астериону он больше всего повторял эти слова, да ещё многое другое. А потом он повторял их своему младшему брату. На удивление тот его понимал, даже в таком малом возрасте. Но увы не всё.

— Тебе ещё нужно подрасти, чтобы понять.

— Я и так всё понимаю! Если бы не мама…

На его плечо упала рука: крепкая и не слишком жёсткая, словно настоящий отец.

— Ты мой брат. И я не позволю никому причинить тебе вред. Посмотри. — Он указал на тренирующихся соклановцев. — Они тоже наши братья, а значит, что также будут тебя защищать, как и ты их.

— Это тебе Леокед сказал?

— Это сказал отец.

Тот никак не отреагировал. Наверное, ещё рано об этом разговаривать.

Младший нехотя убрал руку с плеча и хмуро посмотрел.

— Сам же говорил, что трудности рождает силу.

— Но не тогда, когда тебе восемь лет.

— А потом скажешь: не тогда, когда двадцать?

Астерион выдохнул. Осмотрев тех же фотсижев, и так понятно, что от них тоже будет мало толку. Даже когда они станут сильными. И он заставляет своего младшего брата идти таким же путём — однозначным.

— Продолжим тренировку завтра. И лучше наточи кинжалы для Тареко.

— Неужто я не заслужил больше времени на тренировку?

— Вот скажет Тареко, что ты хорошо поработал, потренируемся подольше.

Неолла уже не могла сражаться. Она упала на землю, тяжело хватая воздух от борьбы. Её тело, одежда покрыта чернотой, будто опрокинула чернило на себя. Шёл пар. Эта жидкость горячая, но боль не чувствовалась от адреналина. Полкан её прекрасно понимал. Он сам был покрыт этой чумой. Если присмотреться, можно заметить небольшой отлив красной крови.

«И не только крови, — Полкан поднял голову на Кьяллака, тот тоже страдал от тёмной магии. — Испаряется не только она. Силы. Адреналин. Надежда. — Он глянул на Неоллу через плечо. — И даже страх».

— Закончим с этим, полковник, — зарычал Кьяллак, его голос стал намного ниже. За его спиной поднялись тёмные шипы — парящие хвосты, нацелившись на свою жертву.

У Полкана ничего подобного не было, даже самого примитивного клинка. Даже самый обыкновенный кирпич сгодился бы! Но времени на поиски нет. У него было самое опасное оружие — его руки. Голые руки, ладони, пальцы, что превратились в железные кулаки. Теперь он почувствовал матушку-землю.

«Давно пора».

Полкан заревел и обрушился на катаджи. Нависшие хвосты не стали ждать и нахлынули на бегущую фигуру. Они вонзились в руки, в ноги, в ключицы, как в беззащитную игрушку. Кровь вырвалась наружу, она начала ручейком вытекать из дыр, испаряясь наружу. Тело было полностью обездвижено. Полкан засопел от боли. Должно быть он должен издавать вопли, проклятия или злобный рык, когда шипы вонзались ещё глубже, но новых звуков до сих пор не послышалось.

Кьяллак разразился смехом.

— Долго терпеть будешь, Сезари ди Шоль?

Тот не отвечал, продолжая болезненно пыхтеть.

Кьяллак начал медленно к нему подходить. Его шаг был очень кривым, да настолько, что сам был уже готов броситься на землю. Полкан смотрел в его едва живые глаза, пустые, ровно бутылка алкаша. Он мог уже покончить с ним, вонзив кол прямо в лоб. Но ему было бы этого мало. Он хотел ещё, ещё найти немного веселья — заполнить пустые глаза и опустошённое тёмное сердце — залить их кровью.

«Снова почувствовать жизнь. Но тёмная магия забирает у тебя всё: чувство, заботу, волнение и людей… особенно людей. Подходи ближе, ублюдок!»

Кьяллак был уже не более чем в десяти шагах. С его глаз и тела стекало чернило, руки дрожали всё сильнее. Вряд ли его уже можно назвать человеком.

Зубы заскрипели у Полкана, челюсти ходили в стороны: вправо-влево. Не человек — чудище. Он вспомнил Коробейника, которого встретил в туннеле, его фигуру, его ходьбу. Катаджи сейчас шёл точно так же.

Тот поднял руку, широко растопырив пальцы, несущихся в лицо.

— Ха! — вырвал Полкан.

Его тело зашевелилось, хоть и ненадолго. Он чуть пригнулся, поднял ногу, и всей что было мочи ударил по земле. Снова почва зашевелилась под ногами. Из земли вырвался каменный столб и ударил Кьяллака из-за спины, отчего его тело бросилось на полковника, словно бездушная кукла.

Сезари не разжимал кулаки, и не зря. Одним ударом выбил голову урода, вышибив череп вдаль улицы. Из обезглавленного тела, вырвалась смуглая кровь, забрызгивая всё вокруг. Наверняка сейчас этот урод видит закружившийся мир, разрушенные дома, тела, и проклятые облака.

И после чего его голова смешается с грязью.

— Это тебе за Звенислава! За всех ребят! — выкрикнул Полкан.

Только сейчас он почувствовал всю боль, навалившуюся гигантским валуном на тело, стискивая рёбра и грудь. Его ноги не выдержали такой камень, отчего он упал следом за обезглавленным трупом.

«Снова присоединился к покойникам. Может в этот раз уж точно навсегда? — Его голова была не способна пошевелится, но глаза ещё как-то глядели Он увидел Неоллу. Теперь он почувствовал холодную и одновременно горячую вспышку у себя внутри. — А может я снова вздорю?»

Стейнор стоял, как мертвец. Его взгляд не отходил от Астериона, выглядящего из своей рапиры.

— В один удар.

Рывок.

Замах сверху. Астерион замахнулся сбоку. Белые клинки неслись на друг друга со свистящим звуком. Кто выдержит удар и правильно заскользит лезвие — тот и нанесёт последний удар. В такой ситуации может быть всё: встречный кулак, подножка, трюк тёмной магии, тот же разряд молнии. Времени не хватит для скольжения, Астерион уже готов ко всему.

Стейнор прикрыл глаза.

Лязг.

Кусочки металла полетели в лицо. Лезвие улетело в сторону, со скоростью стрелы, кувыркавшись и вращаясь. Меч прошёлся по рапире, будто ножницы срезали бумагу. Что произошло?