Никита Федотов - Белый силуэт [СИ]

Но всё же ему удалось снизить бдительность, хоть и ненамного.

Синиэлы раскрыли рот от удивления. И ни один из них не посмел нарушить кладбищенскую тишину. Мужчина улыбался, а алхимик Йодис была в небольшом изумлении.

Проиграть подростку уж слишком унизительно.

— Хорошая драка, — сказал Готар, — но теперь она закончится в один удар.

Парень только нахмурил брови.

Воин сделал резкий шаг, его меч был сзади — готовый нанести контрольный удар. Парень тут же поставил блок, и почувствовал что-то неладное.

Время для него на несколько секунд замедлилось. Удар Готара уже достиг его меча и разломал на две части, оставляя за собой белую полосу пыли и щепки от дерева.

Магия.

Одним ударом сломать меч и лишить противника контроля — отличный, но подлый ход.

Парнишка с невероятной скоростью упал на одно колено. Удар бойца просвистел мимо уха — уже маленькая победа. Сжимая рукоять сломанного меча, он приблизился к противнику — нанести критический удар эфесом в живот. Вот и всё!

Готар растворился в воздухе, оставляя за собой лёгкий туман. Парень осознал слишком поздно, как острие меча ударил его в спину и вдавил в песок. Он даже не почувствовал удара. Понял только, когда песок натёр ему лицо.

Вот уже пронзила боль в спине.

Профессиональный боец победил. Его меч зажимал тыл, не давая шанса продолжить тренировку. После такого удара, необязательно уже зажимать побеждённого. Готар думал иначе, ведь боль в ноге ему говорило совсем другое.

— Нечестно, — прохрипел парень, еле поворачивая голову.

— А в бою никогда не будет честно. — Готар отстранился от него: — Фехтование — это боевое искусство, частью которого является защита и уклонение от ударов, а не просто банальное нападение в надежде поразить своего врага.

Синиэлы по-прежнему сохраняли тишину. Готар привёл их в чувство, когда повернулся к ним:

— На сегодня тренировка окончена! — И вместе с ними начал покидать площадку.

Сломанный деревянный меч оставался в крепких объятиях пальцев. Парень присел, опершись на деревянную стенку и начал осматривать своё никчёмное оружие.

— Неплохо дерёшься, — послышался женский голос.

Он лениво посмотрел на её улыбчивое лицо.

— Это не помогло, я всё равно проиграл.

— Зато бой завершился не одним ударом.

И то верно. Ведь противник хотел завершить только одним. Может, это и есть маленькая победа в поражении.

— На самом деле, я думал, что ты тут же повалишься вниз, как другие синиэлы, — сказал мужик, — но ты не то что смог отразить удары, да и сам нанёс удар, самому Готару.

Он похлопал в свои ладони.

Парень посмотрел на щепки сломанного оружия. Этим уже вряд ли нанесёшь удар.

— Что, если я сделаю тебе самый крепкий меч? — спросил мужчина с долгой интонацией.

— Меч? — удивился парень.

— Не думаю, что этим можно одолевать врагов, — его улыбка стала ещё шире. — Я Фаэрил — кузнец, а это Йодис — алхимик.

— Приятно познакомиться, — подтвердила женщина.

— Стейнор, — ответил парень.

— Что ж Стейнор, — продолжил Фаэрил, — мы готовы взять тебя с собой, но будет куда сложнее, чем сегодня, и куда сложнее чем предыдущие твои дни. Согласен ли ты пойти с нами?

— Согласен.

— Даже не обдумаешь ничего? Ведь туда куда мы отправимся не будет честных совпадений.

— Бывало и хуже.

Йодис уставилась на чистое небо. На её лице блестел пот, что ручейком скатывался по лицу. Даже в такие жаркие дни, Стейнор готов отправится куда угодно.

— Ну, когда мы отправимся? — спросила она, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

— Сегодня. И скажи Готару, что человек уже найден.

Кузнец посмотрел на парнишку. Тот уже стоял на ногах, потирая свою поясницу.

— Кто научил тебя такому стилю?

Стейнор покатал язык во рту:

— Брат.

Шум слева. Справа. Звяканье клинка теперь послышалось сверху — Стейнор отпрыгнул в сторону.

У него дрожали ноги. Отражать удары становилось всё труднее, а пар из чёрных рук исходил всё отчётливее. Он едва сумел заставить свои руки поставить блок. Подняться на ноги становилось всё сложнее. Это уже не фехтование. Защита и уклонение здесь не поможет. Остаётся банально нападать на врага. Прилив адреналина и ярости начинал угасать, а на их месте оставался только страх.

Дворец Игара разрушен. Площадь почти вся покрыта обломками и трупами. Он только сейчас заметил уцелевшую статую Одольфа, то как статуя Героха заполняла часть площади своими обломками.

Астерион открыто надвигался. Его левая рука была покрыта обгоревшей кожей, а вместо пальцев явно виднелись когти; во второй руке он сжимал рапиру, покрытой чёрной кровью, — кровью Стейнора. Молния раскалилась в воздухе, после чего ударила в статую Одольфа. Полетели груды от бронзы и камней. Второй удар молнии разразился ещё мощнее, расколов статую на несколько кусков, которые начали падать на площадь. Астерион поразил летящие камни слэшем, летевшее на него большими частями. Стейнор же предпочёл сбежать с опасной территории. Послышался рассекающий воздух от лезвия, и ему пришлось снова сойтись в схватке. Перевернувшись в сторону, удар Астериона пришёлся по грунту.

Стейнор повалился спиной, выставив перед собой лезвие — в надежде, что Астерион налетит на него. Подняться силы уже не позволяли, оставалось драться лёжа. Глаза плохо раскрывались, нос тяжело втягивал скверный воздух, руки слабо удерживали рукоять меча, тело покрылось жаром, в горле была засуха; он не почувствовал удара и вообще никакого давление со стороны противника. Чуть привстав, наконец он увидел, что противник ожидал его поднятия.

— Осталось недолго, брат. — Астерион встал в стойку окна. Пристальный взгляд из-под лезвия, что пожирал последние надежды.

Стейнор поглядел на разрушенную площадь и заметил тело Лиары, раскинутую по булыжнику, среди обломков зданий, недр земли, обсыпающую всю территорию. Ярости и страха он не почувствовал, разве что только смирение. Умерев, он отправится за ней, и всеми знакомыми которых знал. Его встретят с пониманием, и скажут: «ты сделал всё что мог». Он посмотрел на брата, с новыми силами прижав рукоять своего меча, сделанным у самых настоящих мастеров. Уж что точно ничего не чувствовал — так это его меч. Видимо Лиара и была такой. Но уже не важно обдумывать это, пора самому спросить у неё.

Стейнор встал на ноги, как бы сделал это живой мертвец.

— В один удар, — сказал он себе под нос.

Астерион продолжал стоять в стойке, высматривая из-под своей рапиры. Стейнор с лёгкой улыбкой на лице направил клинок кверху — средняя стойка.

Оба ринулись на друг друга. Воздух наполнился шумной тишиной — смертью. Ноги будто летели, а дыхание унёс ветер, тучи затрепетали над головой, и вся площадь вместе с её разрушениями превратились в тёмную хмарь.