Константин Шаров - Пекло [СИ]

Её разум был даже не заготовкой — сырым материалом, пусть и уникальным. Путём очень осторожных воздействий ментала и моего «Пламени» удалось «отлить» из этого материала форму. Пока ещё очень грубую, требующую доводки, шлифовки и полировки, нанесения рисунка, но уже по этой форме хороший мастер мог понять какое удивительное изделие может получиться в конце …, если криворукий подмастерье не загубит его. По этой причине, добившись стабилизации её сознания, дальше я действовал крайне осторожно. Пусть работа займёт годы, но результат должен быть идеален, ведь, по сути, работаю для себя. Не для использования, не для, упаси Создатель, продажи, а для души. Хотя нельзя не признать, что имея столь совершенный «бриллиант», найти для него применение будет не сложно.

Предмет моих размышлений сидел на кровати, свернувшись в комочек и положив голову на колени. Её взгляд был устремлён в пустоту. Она обдумывала очередной информационный пакет, который я передал ей сегодня ночью. Процесс обучения происходил крайне необычно и интересно. В ментальном пространстве Саи был сформирован особый «объём» памяти, куда можно было помещать знания, откуда они извлекались и всесторонне изучались. В этом было что-то совершенно нечеловеческое. У меня не было слов для описания. Создавалось ощущение, что рядом работает сверхсложная машина, но не крутящая жернова, а думающая. Удивительное зрелище.

Я не удержался и провёл по её спинке рукой, чувствуя бугорки позвоночника под молодой мягкой кожей. Сая перевела взгляд на меня, пододвинулась и потёрлась своей бархатистой щёчкой о мою шею рядом с ухом. Прямо как ласкающаяся кошечка. У местных племён не приняты поцелуи и, в целом, понятно почему. Их способ, пожалуй, даже более возбуждающ.

Я обнял её, крепче прижимая к себе. Не важно, кем Сая будет считаться, сейчас мне было ясно одно — она моя, и если кто-то попробует её отнять, то это будет последнее, что он сделает в этой жизни.

С высоты огромные волны Бурного океана казались не такими уж большими. Реальное положение дел открывалось лишь когда мы приблизились к побережью. В отряд входило более трех сотен человек и в пути от последнего поселения мы преодолели несколько миль. Никто не хотел селиться слишком близко от опасного западного побережья, но в такие дни как сегодня, когда волны переходили из разряда «смерть всему живому» в разряд «ух ты, какие большие» на него приходило достаточно много народа. На сильно изрезанном исполинскими волнами побережье за время сильных бурь скапливалось огромное количество различных живых и неживых находок.

В первую очередь это были водоросли и различная живность. Их на месте сортировали и загружали в десятки гигантских телег. Эта работа считалась на острове одной из самых тяжелых, и брались за неё, в основном, самые бедные островитяне. Иногда даже рабы, но редко — отсюда дары моря попадали на рынки или сразу в печи и коптильни. Никто не хотел, чтобы затаивший зло пленник отравил рыбу каким-нибудь найденным здесь же ядом или подсунул его в корзину со съедобными водорослями. Рабы использовались на серебряных рудниках или других тяжёлых работах, где «нагадить» куда труднее.

Кроме водорослей и рыбы случались находки и поинтереснее. Иногда на берег выносило части погибших кораблей, унесённых штормом и другой деревянный плавник. В том числе и «особых» пород деревьев, способных впитывать ману. После длительного плавания в насыщенном магией море они становились отличными заготовками под артефакты. Достаточно часто на берег выносило и другие интересные магам находки — раковины моллюсков, выросших около сильных магических источников, останки странных магических существ, живущих в Бурном и многое другое. Не удивительно, что в каждый караван, идущий к западному берегу почти всегда входит один или даже несколько местных магов или хотя бы учеников.

Я всю дорогу расспрашивал одного из них, сухого лысого старичка с умным взглядом, о находках. Вначале он отнёсся ко мне с подозрением. Как же! Чужак «вынюхивает» секреты гильдии, но, когда понял, что меня интересуют лишь сведения о землях, лежащих дальше к западу, охотно разговорился. Почему бы нет? Если кто-то сошёл с ума и по своей воле лезет в петлю, то можно хотя бы рассказать к чему приводит такое «любопытство». Особенно если чужак прихватил с собой целый пузырь (на Рохе вместо бурдюков используют особым образом выделанные рыбьи пузыри) первоклассного заморского вина и охотно подливает его в обмен на всем здесь известные байки.

Надо сказать, в накладе я не остался. Старый маг обладал обширными познаниями по многим вопросам, и умело отсеивал явные выдумки от историй, имеющих под собой хоть какую-то основу. Из его слов выходило, что где-то далеко на западе действительно существует ещё одна крупная земля, где до сих пор обитают люди. Периодически островитяне находили обломки кораблей незнакомой конструкции. Пару раз встречались даже магические вещи. Например, на одном крупном бревне, когда-то бывшем частью мачты крупного корабля, были найдены письмена, нанесённые особой краской. Изучив эти фрагменты, местные маги даже смогли воссоздать несколько неплохих защитных чар, завязанных на особым образом вырезанные знаки. Существовала легенда о чудом спасшемся человеке, несколько дней проведшем в море. Он был почти невменяем, когда его нашли на берегу, но остатки его одежды были необычного покроя, а бредил он на неизвестном языке. Это произошло более десяти лет назад, и тот человек так и не пришёл в сознание.

Все эти слухи добавляли правдоподобности словам «родителя». Срываться «прям щас» в столь рискованное плаванье я, конечно, не собирался, но подготовиться к этому делу, пожалуй, следовало. Вернулись в поселение мы только под вечер, впереди ещё ждал двухдневный пеший переход через местные горы. «Касатка» ждала моего прибытия, чтобы снова выйти в море. Вообще-то никакой спешки не было. Мы прибыли в один из десятка местных портовых городков неделю назад и могли находиться тут хоть всё лето. С тем количеством серебра, которое получил капитан за проданную добычу, пираты были желанными гостями в любой местной забегаловке или борделе.

В борделях, кстати, «работали» исключительно рабыни. Свободные женщины считали такое ниже собственного достоинства, благо другой работы на острове хватало. Хотя бы «разбор» даров моря на западном побережье или служба у более удачливых и богатых островитян. Опять же, рядом с портом было много питейных заведений и трактиров, в которых нужно было готовить и убираться. Кто-то должен был обстирывать постояльцев… Работа всегда находилась, было бы желание.