Константин Шаров - Пекло [СИ]

— Садись, Нис. Принес что-нибудь интересное? — Нис — это мое имя. В честь духа зимы Нисса. Видимо неслабо всех подморозило в день моего рождения. Теперь уже не узнать. Отца я никогда не видел, он служил во втором легионе и сложил голову в битве при Лавосе, когда мне было три годика. Мать заболела и умерла, когда мне было семь, и до десяти обо мне заботился старый однополчанин отца, ушедший на покой незадолго до этого. Отведав крестьянского труда, старый солдат недолго смог просидеть дома и оправился искать удачи в наемничий отряд, где и пропал, а набежавшие родственники не горели желанием кормить нахлебника, отправив десятилетнего меня побираться в ближайший город. И так бы я и сгинул, наверное, если бы не пробудившийся магический дар. Слава Ниссу, суровому хозяину зимы, что я не побежал на радостях к ближайшему монастырю, упрашивать взять меня в обучение. Тут нужно заметить, что всё магическое обучение проходит под патронажем церкви и маги света в конце обучения принимают сан, а маги стихийных направлений идут служить императору в армию и на флот. С темными магами и всякими «нестандартными» дело было сложнее. Если тьма была вторичным направлением, то на мага моли наложить неснимаемую печать, блокирующую её использование, если первичным — то магу давался выбор. Навсегда лишиться всех магических способностей с помощью печати, либо поступить в особый церковный орден без права его когда-нибудь покинуть.

Исходя из некоторых особенностей моего дара, у меня возникли весомые сомнения, что иерархи церкви признают его светлым, а потому я постарался максимально полно овладеть своими новыми возможностями и осторожно выяснить всё что можно, об их природе и природе магии вообще. Понятно, что одиннадцатилетний мальчуган, расспрашивающий всех подряд выглядит излишне подозрительно, а потому я первым делом озаботился прикрытием, выйдя на старого Скрягу-ювелира. Тренировки же происходили всегда за городом, куда я ездил «рыбачить». Никаких сомнений в моей легенде у стражников не возникало. Как выяснилось, для «зеленого пламени» вода не является преградой, а рыба не теряет вкусовых и питательных качеств. По количеству истребленных зверей меня можно было также назвать и «охотником», но одиннадцатилетний паренек, заваливший голыми руками матерого кабана это, пожалуй, слишком подозрительно.

С каждым живым существом, которое я убивал, огонек в груди разгорался все сильнее. С каждым разом я мог «охватить» им все большую область. У меня раскрылось аурное зрение, я стал чувствовать магические потоки. Оперирование «пламенем» отличалось от оперирования магом стихией огня. Стихия необуздана, своенравна, может наказать своего адепта при малейшей ошибке, «зеленый огонь» был другим, скорее напоминая дополнительную пару конечностей или даже более того. Он выполнял малейшее мое желание, сжимаясь в точку или скручиваясь в спирали без малейшего усилия с моей стороны и совершенно безопасно. Для меня. Другое дело, что единственное его предназначением было убивать. По крайней мере, так казалось до определенного момента.

Я сидел на берегу реки и предавался меланхолии. У меня снова ничего не получилось. Я пытался с помощью своего пламени хоть как-то воздействовать на поток магической энергии, проходящий в метре надо мной, раз уж я не мог воздействовать на него напрямую. Этим утром мне удалось понаблюдать, как молодые маги из городской школы используют внешнюю энергию для заполнения собственного резервуара маны. Это казалось так просто. «Потянуться к силе и позволить ей заполнить себя», говорил наставник. У них все получалось, у меня — нет. Это было несправедливо.

— Это несправедливо! Я хочу быть магом! Пусть я стану магом! Хочу стать магом!!! — Сам того не понимая, я обратился к единственному собеседнику, который всегда был со мной. И он меня услышал. Мягкое тепло в груди внезапно стало обжигающим, заполнив меня целиком. Вены и артерии четко проступили под кожей ярко-зеленым свечением. Глаза залило зеленым пламенем, и я перестал что-либо видеть. Оно было ярким, очень ярким, невероятно ярким. Это было слишком для моего неокрепшего сознания, и я его тут же лишился.

В себя я пришел уже поздним вечером и сразу понял, что что-то во мне изменилось. Магические потоки, которые до этого я мог только ощущать предстали предо мной во всем своем великолепии. Это было как зрение, только не привязанное к глазам, способное свободно перемещать точку наблюдения и дающее более полную картину наблюдаемого явления. Я, было, потянулся к этим потокам, но тут же застыл в страхе. Я больше не чувствовал того тепла в груди, который порождал скрытый в ней огонь. Это было как потерять друга, безалаберного, но верного. Я обратился внутрь себя и с облегчением выдохнул. Крохотный огонек все так же продолжал тлеть, просто он уменьшился, став почти таким же маленьким, как сразу после своего рождения. Но это было не страшно, я теперь знал, как его можно раздуть.

Смерти. Необычные смерти. Что может связывать шайку грабителей, пограничного барона, жадного до запретных развлечений, вора, зарезанного проституткой после громкого «дела». Проститутка же также исчезла. Не ошибается ли он? Может все эти смерти обычное совпадение? Но… интуиция опытного следователя, до того как стать Блюстителем успевшего раскрыть множество преступлений на благо Церкви, говорила одно — здесь что-то не так. Это не совпадение, не случайность, даже не просто разбойничьи разборки. Здесь пахнет гнилью болот старых обрядов, тленом древних фолиантов, полных запретных знаний, кровью невинных жертв…

Однако доказательств не было. Ни одной нормальной зацепки. Приходилось подобно охотнику расставлять ловушки, высылать разведчиков, собирать слухи, чтобы хоть как-то подобраться к их источнику. И постепенно что-то начало вырисовываться. Первой весточкой был… страх. Ночные «работники» чего-то испугались, стали реже выходить на «дело», старались собираться большими группами, но это не всегда помогало. Люди исчезали. Бесследно, будто их никогда не было. Один раз пропала целая шайка из семи человек. Все опытные головорезы, дезертиры и беглые каторжники, совсем недавно «взявшие» целый торговый караван. Их лагерь нашли егеря. Там же находилась большая часть награбленного, за исключением денег, но самих разбойников не было. И их больше никто никогда не видел.

Новые способности ничем не отличались от «стандартных». Необычным было разве что распределение направлений. Я получил примерно одинаковые по величине способности ко всем стихийным направлениям и совершенно нулевые способности в других направлениях. Обычно даже архимаг магии света в самом начале своего ученичества имеет совсем небольшие способности к магии тьмы, у меня же их не было совершенно. И скорее к счастью, чем к сожалению. Я не горел желанием становиться церковником или щеголять ограничивающей способности печатью.