Андрей Гудков - Сезон охоты [litres]

– Но я могла переместиться на землю и потом помочь вам в бою.

– Как? – усмехнулся Алексей. – Как бы ты смогла телепортироваться из падающего вертолета на землю? Ночью, не имея ориентиров и не зная расстояние до земли? Хотя, если ты считаешь себя виноватой, то вот тебе наказание – рапорта напиши за Игоря и Колю.

– Как он, кстати? – спросил я.

– Да как обычно, пока ты тут с царапинами прохлаждаешься, он в соседней палатке уже с медсестрами флиртует.

– У него же сотрясение мозга, – удивленно воскликнула Феникс. – Он лежать должен!

– Х-ха, какого мозга, Феникс? – усмехнулся я.

Там его отродясь не было… Впрочем, он-то как раз лучше нас понимает, что мы на войне и любой день здесь может стать последним.

На прикованную к стене девушку выплеснули ведро холодной воды. Пожилой мужчина в чистых белых одеждах с алой чашей на груди недовольно поджал губы. Крепкий на вид слуга в одежде из грубой некрашеной кожи поспешил вылить на узницу второе ведро воды. Она дернулась, закашляла и мучительно застонала.

– Дочь моя, – тихим и ласковым голосом произнес пожилой мужчина. – Ты готова покаяться в своем грехе? Твоя соучастница давно во всем покаялась и тем заслужила снисхождение.

Девушка не сразу смогла собраться с силами и ответить. Приоткрыв глаза, она посмотрела на инквизитора и с трудом произнесла пару слов:

– В каком грехе…

– В грехе колдовства, заблудшая дочь Божья, в грехе колдовства, сиречь магии и ведьмовстве.

– Я не делала… ничего плохого… никому не вредила…

– Ошибаешься. Пастырь Небесный наш в мудрости Своей установил должный порядок для мира. А маги и ведьмы вмешиваются в него по наущению демонов. Каждый раз, произнося запретные словеса по недомыслию своему али из злобного умысла, маг али ведьма нарушает Божий замысел.

По знаку инквизитора палач взял щипцами из жаровни раскаленный прут и прижал его к бедру девушки. Священник поморщился и поковырялся пальцем в ухе, он терпеть не мог женские крики, но работа есть работа.

– Ты могла бы облегчить свою участь чистосердечным покаянием, но ты упорствуешь в своем грехе.

«Почему… почему так вышло? – устало подумала девушка. Её сознание плыло от боли, голода, жажды и усталости. Кандалы натерли запястья и лодыжки, руки отекли, а вывернутые плечи болели даже сильнее ожогов на ногах и животе. – Я же просто хотела помочь…»

– Покайся, дочь моя, и я помолюсь за твою душу и заступлюсь перед Небесным судом за тебя.

«Мама… какой же я дурой была… Другой мир, новая жизнь и магия… ага, как же».

– Упорствуешь, – покачал головой инквизитор и опять дал знак палачу. Ведьма дернулась и закричала от боли. – Глупец! Разве ты не видишь, что на её животе и бедрах уже целого места не осталось? Прижги ей грудь.

Сконфуженный палач низко поклонился и, сорвав с девушки остатки балахона, провел раскаленным куском металла её по груди. От боли ведьма опять потеряла сознание.

– Странная она, – задумчиво покачал головой инквизитор. – Слабая и теряет чувства от таких пустяков. Боюсь, на дыбе она умрет быстрее, чем успею задать вопрос.

После очередного ведра воды ведьма пришла в себя.

– Дочь моя, молю тебя, покайся, – с совершенно искренним сожалением обратился инквизитор к ней. – Боль, что терзает сей миг твое земное тело, пустяк, не стоит даже и сравнивать её с той, что будет терзать твою душу в нижних мирах. Не бойся смерти, ибо сказано, что жизнь земная лишь подготовка к жизни Небесной. Ты слаба телом и рискуешь умереть быстрее, чем покаешься!

– Я каюсь… отпустите меня… пожалуйста…

Инквизитор быстро сделал знак другому своему помощнику, тот сел за стол, схватил пергамент и писчее перо.

– Повторяй за мной: Я сознаюсь и каюсь в преступлении перед его высокопреосвященством и грехе перед Престолом Небесным. Признаю, что я ведьма, сиречь колдунья, что сбивала с истинного пути верных овец Божиих и нарушала Божий замысел, каюсь в своих грехах и молю об искуплении и очищении души.

Девушка с трудом повторила за служителем церкви. Как только она закончила, её тут же освободили от цепей, дали напиться воды и протянули ей пергамент на подпись.

– Подпиши здесь, дочь моя, и ты будешь свободна.

Ничего уже не понимающая ведьма покорно вывела дрожащей рукой свою подпись под собственным приговором.

– Я помолюсь о твоей душе, ведьма со странным именем Ирина. Уведите её в камеру.

– Святой отец, – один из рыцарей-храмовников, пришедших за ведьмой, обратился к инквизитору, – не опасно ли держать ведьму без кандалов?

– Она уже покаялась в грехах и заслужила толику снисхождения. А в сей святой обители её темная сила никому не сможет причинить вреда. Святые реликвии в стенах и наша вера лишили ведьму зла.

Рыцарь поклонился и повел смертельно уставшую девушку в камеру.

Транспортные вертолеты набрали высоту и направились к основному лагерю. Мы проводили их взглядом и принялись за работу.

В поисках ролевиков было решено отправить несколько отрядов далеко на север. Там среди лесов лежали земли благородных рыцарей и мудрых королей, прекрасных принцесс, уютных городов и величественных замков. Разведка магическими методами выяснила, что в охваченные феодальными междоусобицами королевства попали семеро ролевиков. Их нужно было найти и вернуть, действуя самостоятельно и без помощи основных сил экспедиционного корпуса.

Нам тоже повезло с экскурсией по типичному средневековью. В укромном и неприметном месте мы разбили лагерь, построили импровизированные укрепления и развернули легкую артиллерию. Этого должно было хватить, чтобы продержаться до подхода основных сил Ордена в этом мире.

Оказалось, что работать здесь будет гораздо сложнее, чем в степи на юге. Тут в самом разгаре была хмурая, слякотная осень с сильными ветрами, частыми дождями и ночными заморозками. Но погода – это полбеды, хуже то, что людей здесь значительно больше, чем на юге, и плотность населения выше. Здесь уже не полетаешь на вертолетах, и вообще, начальство отдало четкий и недвусмысленный приказ: работать тихо.

Колю последний факт возмутил до глубины души:

– Да какого хрена нам с этими недоразвитыми церемониться?

– Мы не имеем права вмешиваться в судьбу чужого мира, – ответил Алексей.

– Да они же, блин, режут друг друга тысячами и десятками тысяч мрут от болезней! Ну пристрелим мы сотню-другую, что такого?

– Мы. Не имеем права. Вмешиваться. В судьбу. Другого. Мира!

– Все проще, – вмешалась Феникс. – И мораль тут ни при чем. Любое наше вмешательство провоцирует серьезные волнения в этом мире и изменения в его судьбе. А это вызовет далеко идущие волны изменения в ткани реальности и нитях судьбы , сами по себе они не очень опасны для нас, но их интерференция может привести к непредсказуемым последствиям.