Елена Свительская - Моя пятнадцатая сказка [СИ]

Домой профессор пришел, будучи совершенно разбитым. С трудом снял ботинки. Сил хватило лишь, чтобы добраться до кровати.

Среди ночи его разбудил звонок. Молодой мужчина недоуменно сполз с кровати, открыл дверь.

Какая-то девушка рванулась к нему, крепко обняла, заплакав. Он торопливо включил свет. Да, это была его Акико. Она цеплялась за него, крепко-крепко, словно боялась потерять насовсем, навеки, если хоть на мгновение отпустит. И плакала… плакала… Такэру гладил ее по волосам… Запоздало сообразил закрыть входную дверь…

— Что случилось? — спросил мужчина наконец, — У тебя какая-то беда стряслась? Я могу хоть немного тебе помочь?

— Так… просто… — она некрасиво, но очень трогательно шмыгнула носом, — Мне вдруг страшно захотелось тебя увидеть…

Наревевшись, она заметила его помятый и замученный вид. Отправила в душ, а сама отправилась хозяйничать на кухне. Это, конечно, был его дом, но, в целом, он не возражал. Ее тихая возня на кухне его успокаивала… Он долго стоял под душем, не решаясь включить воду и вслушивался… Его женщина готовит на кухне… его женщина… для него… выходит, все у него как у нормальных людей! Просто голову напекло и примерещилось всякое… Ведь нет же в мире такой повести, «Асанокоо-моногатари»! И девушки Асанокоо, Утренний свет, тоже нет. И не было ее никогда.

Уже вымывшись и сытно наевшись, сидя на краешке кровати и сжимая ее мягкие плечи в своих объятиях, он спокойно рассказал ей о примерещившимся ему. Акико слушала его очень внимательно, ловя каждое слово и, кажется, впитывая их.

— Ведь не было же никакой незнакомой студентки вчера, верно? — спросил он наконец, смотря на нее и улыбаясь.

«Развей же его, любимая! Развей этот кошмарный сон!» — мысленно молил мужчина.

— Не было ее, — едва слышно сказала его женщина, не смотря на него.

— Не было ее, — повторил Такэру.

И расстроился. Незнакомка, казалось, опять появилась перед его глазами, в облаке развевающихся на ветру волос и сиянии заходящего солнца… Неужели, бред может быть столь прекрасным?..

Он проснулся ночью, сам не зная отчего. Мягкий свет луны падал через окно. Но силуэт Акико был скрыт в темноте… Нет, она стояла в комнате, у открытой балконной двери… Странно… Давно не спит?

Мужчин подвинул руку и нащупал теплое тело возле себя. Сердце его замерло… Какая-то женщина продолжала молча стоять у балкона, в профиль к нему…

Долго, мучительно долго, он молчал, потом соскользнул с кровати и ступил вперед. Незваная гостья выскользнула на балкон. Он бросился за ней.

Девушка сидела на ограждении балкона и беззаботно болтала ногами. Такэру бросился к ней, протянул руку, желая удержать ее. В какой миг она встала на ограждении, молодой мужчина не заметил. И вот он застыл перед ней, мучительно глотая слова и протягивая к ней руку. Она стояла, не качаясь, ровно, как на земле, и беззаботно смеялась. Прямые длинные черные волосы высыпались из-под кепки — и рассыпались по ее плечам. Длинные, черные, толстые, прямые, они то взметались вокруг нее, то опускались и были ей до пят. Черные глаза ее серьезно смотрели на него из-под тени козырька. Она смеялась, но глаза ее были серьезны. И вдруг она резко замолкла и отступила назад. И скрылась в пропасти ночной тишины. Без единого звука.

С отчаянным вскриком Такэру рванулся к ограждению, судорожно вцепился в него и потеряно взглянул с балкона вниз. Упавшая была в темной куртке и джинсах, но на асфальте почему-то белело светлое пятно. Девушка в длинных многослойных кимоно, перехваченных узким поясом, замерла на тротуаре. Крик ужаса вырвался у мужчины. Упавшая вдруг шевельнулась… и медленно поднялась. Она подняла голову, смотря вверх — и длинные черные волосы, тускло светившиеся в свете луны, густым и плотным покрывалом рассыпались по ее светлым одеждам. С мгновение она и Такэру смотрели друг на друга. Потом она вдруг легко оттолкнулась от земли и… взлетела. Полы просторных рукавов ее кимоно взметнулись как крылья… И она замерла в воздухе напротив балкона, улыбаясь, смотря на мужчину искрящимися весельем глазами, протянула ему руку. Он подался к ней, забыв, что под ними пропасть в семь этажей.

В какой-то миг из комнаты выскочила Акико, вцепилась в своего возлюбленного, мешая ему перевалиться через ограждение, к чудовищу, смеющему в воздухе. Чудовище! Акико была уверена, что за этим красивым лицом, в обрамлении длинных волос, за многослойными роскошно составленными кимоно разных оттенков и за хрупким изящным телом скрывается чудовище. Но Такэру ничего не понимал, ничего не помнил, он вырывался и тянул руку к смеющейся девушке, выглядевшей, как придворная дама из старинных повестей… Та смеялась, холодно, насмешливо, жестоко…

— Стой! Остановись! — отчаянно прокричала Акико, но мужчина ее не услышал.

Тогда, собрав все свои силы, Акико рванула его на себя, потом вытолкнула в дверной проем. Такэру рухнул в комнату. Она заслонила проход телом. Смех девушки, зависшей в воздухе, резко смолк. Она мрачно взглянула на соперницу.

— Возьми меня! — крикнула Акико, продолжая заслонять собой любимого, — Возьми мою жизнь вместо него!

— Страсть проходит… слишком быстро, — усмехнулась зловещая прелестница.

— И пусть! Красота жизни в ее мимолетности! — нагло возразила девушка.

— Как глупо! — фыркнула злодейка.

Она опустилась босыми ступнями на ограждение.

— Поверь, ты будешь жалеть, если твоя жизнь оборвется так рано! Но жизнь-то уже будет не вернуть! И все связи между тобой и близкими людьми разорвутся!

— Возьми меня вместо него! — потребовала Акико.

Рука с бледной кожей, грациозно поправлявшая прядь длинных волос, дрогнула. Впрочем, через мгновение красавица в кимоно рассмеялась и протянула руку Акико…

Такэру поднялся, со стоном потер разбитый об порог бок. И вдруг ясно вспомнил произошедшее. Он рванулся на балкон. Чудовища след уже простыл, а на асфальте под домом белела короткая ночная рубашка его женщины…

Он не помнил, как вырвался из квартиры, не услышал грохота захлопнувшийся входной двери… Задыхаясь, подбежал к молодому неподвижному телу, распростертому на тротуаре. Повалился на колени и зарыдал… Счастье казалось долгим и прочным, но так неожиданно его не стало! Он медлил… он трусил… боялся за свою репутацию… Но, быть может, будь он смелее — и любимая сейчас осталась бы жива? Или они просто дольше смогли бы побыть вместе… до этой трагедии… или какой-то другой…

По лугу у города шли две девушки. Точнее, они плыли над землей, не приминая травы. На одной были бесформенная куртка и широкие штаны. В руке она сжимала темную кепку. Ветер развевал ее густые, прямые, длинные волосы. Тело другой, белокожей, почти все было спрятано под многими слоями длинных кимоно, светлых, с изумительно подобранными оттенками. А верхнее ее кимоно было ослепительно белым, цвета траура и смерти.