Мария Лунёва - Твой шёпот в Тумане [СИ]

«Томмали, — этот шёпот, раздавшийся совсем рядом, ввёл меня в оцепенение, — сестра, как же ты могла меня оставить».

Лестра!

Замерев, я осмотрелась, ничего, ни теней, ни подозрительных движении, по показаться мне не могло.

«Томмали, — раздалось прямо за моей спиной. Обернувшись, я увидела белесую тень, — мне очень страшно».

Сглотнув, я шагнула к ней, но остановилась. Это тень.

Тень!

Это не моя сестра. Не Лестра. Как это уплотнение тумана может быть моей сестричкой. Как?

«Ты ведь обещала отцу позаботиться о нас, — шептал голос, словно из ниоткуда, — как ты могла позволить мне уйти?!».

— Лестра, — выдохнула я, осознавание болью резануло в груди. — Сестрёнка.

Мертва! Неужели она мертва!

«Ты обещала, Томмали, — слышалось со всех сторон, — как ты могла так поступить со мной?!».

— Лестра, — я крутилась на месте, не понимая до конца, что происходит.

Тень колыхалась, словно её ветром трепало. Я ощущала такую боль и безысходность, страх, обречённость. Но это были не мои чувства. Чуждые.

«Я хотела вернуться домой, — пронеслось над поляной, — и не дошла. Я боюсь остаться одна. Боюсь».

Внезапно впереди меня туман колыхнулся и проступил неясный образ. Человек, идущий ко мне, шатался, словно пьяный и натужно хрипел.

«Томмали, — прошелестел голос, — не бросай меня».

Я понимала, что это мертвец, но не могла сдвинуться с места: словно заворожённая наблюдая за его приближением. Только топор сжала сильнее, но он мне сейчас не помог бы, потому как замахнуться и ударить пусть и мёртвую сестру я не смогла бы. Туман отступал, позволяя мне рассмотреть такие родные черты лица.

Моя младшая сестрёнка!

— Как же так?! — шепнула я. — Ты же ушла на Юг.

«Томмали, — шептал туман, — всё обман, сестра. Туман везде. От него не укрыться. Я так хотела жить. Любить».

Слёзы крупными каплями скатывались по моим щекам. Я не могла поверить в то, что вижу собственными глазами.

«Останься со мной, Томмали. Останься здесь».

Мертвец приблизился и замер, не нападая. Чёрные густые волосы, которые сестра так любила улаживать в сложную причёску, слиплись паклей. Серые, как грозовые тучи, глаза заволокла белесая пелена, но это была она. Лестра!

Зарыдав, я опустилась на землю. Ноги не держали.

Туман всё сгущался, окутывая и укрывая нас от мира. Вокруг мелькали тени. Они кружили, но я видела только лишь мёртвую сестру, замершую в паре шагов от меня.

«Ты останешься со мной, — шептал её голос, — ты обещала позаботься обо мне. Ты обещала, Томмали».

— Останусь, — прорыдала я. — прости меня. Лестра, прости меня.

Я давилась слезами, понимая, насколько я виновата перед ней. Сама отправила на смерть. Это я вложила узелок в её руки. Не остановила, не приказала ей остаться дома.

Тень колыхнулась и приблизилась ко мне практически вплотную. Я четко различила сотканные из тумана очертания родного лица. Словно душа передо мной парила над землей.

— Нет! — громкий уверенный голос за моей спиной будто вернул в реальность. — В своих бедах ты виновата сама.

Эмбер!

Обернувшись, я забыла, как дышать. Это была моя маленькая сестренка. Только вот сейчас она мало походила на себя обычную. Вокруг неё клубилась тьма: она словно окутывала девушку коконом. Волосы распущены, а взгляд такой, что поседеть от страха в пору. Тени подлетали к ней и словно отскакивали. В глазах моей милой Эм клубилась тьма, да и вокруг воздух был пропитан аурой смерти и тлена.

Не отрывая жуткого взгляда от белесой тени, сестра подошла ближе. Опустив взгляд на землю, я сглотнула. Там, где ступала Эм, трава на глазах чернела и осыпалась пеплом. Не зная, что и думать и как всё это воспринимать, я схватилась за голову.

— Яне отдам её тебе, — прорычала Эмбер, — ты сама выбрала свой путь. Ты сама вышла из дому. Тебя никто не гнал. Не ценила то, что имела. Не берегла семью, не жалела нас. Эгоистка. Это расплата, Лестра, ты хотела лёгкую жизнь — ты её получила.

— Эм, — этот полушёпот сам сорвался с моих губ.

— В жизни ничего не даётся легко, за всё нужно платить.

— Нет, Эм, нельзя так.

— Можно! Другая бы от беды родного человека спасала, а эта погубить нас явилась!

Я хотела было возразить, но тень, разинув рот, вытянулась в длину, словно разрывая себя. Безмолвный крик души. Зажмурившись, я замерла, не в силах видеть это.

Мертвец качнулся и сделал неуклюжий шаг вперёд: в тот же момент Эмбер схватила меня за руки и потянула на себя. Подскочив, я не задумываясь, побежала следом за моей младшей сестренкой, понимая, что она спасает мне жизнь.

Только выскочив из лесу на полянку, мы остановились. Туман клубился, но не приближался.

— Уходим, — Эм выхватила из моей руки топор, который я так и не выпустила, закинула его в тачку и толкнула её вперёд. — Томма, сейчас же помоги мне.

Вздрогнув, я тоже схватилась за ручку тачки, груженой поленьями и покатила её в пригорок. Эм на глазах становилась прежней, только выглядела она здоровее, чем обычно. Я не могла этого не заметить. Туман её словно излечил.

Всю дорогу домой мы оборачивались, боясь увидеть там теней или мёртвых, но погони не последовало.

Вернувшись в дом, мы просто уселись на койку, не глядя друг на друга. Уже и не важны были ни дрова, ни обед, ни вард, даже иллюзия Лестры слетела с моего истинного облика.

— Её нужно похоронить, — тихо шепнула Эмбер и увалилась на спину. — Какой бы эгоисткой она ни была она наша сестра.

— Не говори о ней плохо, — устало выдохнула я. — Ей есть за что меня винить.

Есть за что укорять.

Эмбер зло хмыкнула.

— За что? — грубо уточнила она и тут же сама ответила, не давая мне и рта раскрыть: — За то, что тянула нас на себе и от голоду помереть не дала. За это?

Или, может, за то, что не дала отцу обернуться и убить нас. Винить, что не смалодушничала, как Лестра, и не сделала вид, что не знаешь, что на улице у сарая происходит. Я ей до сих пор этой трусости простить не могу. За что корить тебя, Томма?

Я тяжело вздохнула, понимая, о чём говорит сестра.

— Ты предвзято судишь обо всём, — прошептала я.

— Нет. Это ты слишком снисходительна к нам.

— Ты многого не знаешь, — возразила я.

— Я знаю, что ты убила папу прежде, чем он стал мертвецом, — Эмбер приподнялась и села, свесив ноги с кровати. — Ты забываешь порою, Томма, что я не дите. Была я тогда рядом с сараем и видела всё, что происходило. Отец мог забрать нас с собой в Туман. Он пришёл уже обращённым. И не убей ты его, это сделала бы я.

— Ты же была в доме, — удивлённо шепнула я. — В доме, Эм.

Сестра лишь качнула головой, и устало улыбнулась.

— Мне было не семь лет, Томма, а семнадцать. Ты упорно не хочешь видеть, что я уже давно и выросла, и повзрослела. Я видела, каким вернулся отец, понимала, что он умирает и как он умирает. Видела тьму, что клубилась в нём. Почувствовала. когда он только к дому нашему подошёл. Я ослушалась тебя и, пока Лестра металась по комнате, не зная, в какую дыру со страху забиться, я вышла на улицу и проскочила в сарай за топором. Ты безумно любила отца и у меня были серьёзные опасения, что ты не сможешь помочь ему уйти. Тогда это сделала бы я.