Софья Липатова - Уроборос [СИ]

Я тряхнул головой.

— Почему нельзя, Макс?

Сын положил руку мне на плечо и тяжело вздохнул.

— Потому что мертвое-мертво, пап. А все живое рано или поздно становится мертвым.

— Тогда зачем сейчас, — голос дрогнул, а я отвернулся.

Сын обнял меня за шею, а я лишь нашел в себе силы прислониться к его макушке.

— Потому что ты был мертвым, пап. А мама придумала, как это исправить. Я и подумал, что если у нее вышло, может и ты что-то придумаешь?

Когда Макс появился, я не был готов стать отцом. Слишком молод, слишком влюблен. Это было так странно. Увидеть его и понять что все. Вот он, моя жизнь. Я многое делал неправильно, когда мы остались одни. Как мог. Но все же что-то видимо сделал правильно.

Сын не собирался сдаваться.

И я не должен.

— Макс, нужно хорошенько подумать и вспомнить, когда у мамы случались вот такие состояния, — я ткнул в пятую страницу, — и когда максимально такие, — в последнюю, — до самых мелких деталей. Сможешь?

Сын подпрыгнул, прижимая к груди блокнот, и кивнул. А я поднялся на ноги, быстро направляясь в сторону кабинета. Немного подумав, заскочил на кухню под удивленный взгляд Жанны быстро забирая открытую бутылку и стакан. Если не знаешь, с чего начать, значит самое время начать сначала. Папка с делом убийства Осирис уже давно лежала разобранная на листы в кабинете, но она не зря упорно не давала мне покоя.

Надо доверять себе.

В конце концов интуиция меня еще не подводила. Там точно было что-то на самой поверхности, к чему мысли возвращались снова и снова, но никак не находили за что зацепиться.

Потому что все они были заняты лишь тем, чтобы остаться с Валери как можно дольше.

Засранец. Слабовольная сволочь.

Когда я успел похоронить ее?

Вместо того, чтобы заняться тем, что отлично умею.

Пора раскрыть это долбанное дело до самого конца.

Пальцы перебирали знакомые листы, но каждое слово я перечитывал дважды. Давай же, это было где-то совсем тут. Вот. Потянул лист и переложил его перед глазами.

Протокол допроса манта.

Глаза побежали по строчкам, но ничего необычного не нашли снова. Но ведь дело может быть не в самом допросе, верно? Он помогал Оливеру, тут может быть что-то между строк. Вздохнув, я снова медленно прошелся глазами.

Пока внутри не взорвалось.

Подскочив на ноги, я не веря собственным глазам еще раз перечитал последний лист дела. Стул упал на пол с громким стуком, но я не мог оторвать глаз.

И застонал.

Кусочки пазла столкнулись друг с другом, вырисовывая совершенно другую картину.

Он был в Башне Смотрящих.

Лео был под стражей, когда Валери Воскресила меня.

Оливер переселился в мое тело с помощью кинжала, кто был в пещере в тот день. Но сам забрать в теле Лавра не мог.

Он бы не рискнул повредить следы жизни Безмолвной на Книге.

Кинжал и Книгу Безмолвной забрал кто-то другой.

Подсказки, что подбросили в морг Георга тоже никак находящийся под стражей некромант, подсунуть не мог.

Тогда…

У кого сейчас Книга Безмолвной?

Что-то влажное и липкое щедро прошлось по моему голому плечу, обдавая запахом гниющей плоти и крови. Поморщившись, я резко поднялась на земле. Голова разваливалась а во рту жутко пересохло. На подбородке застыла земля вперемешку с какой-то жижей. Открыв глаза, я огляделась.

Просто прекрасно, Валери Крейн. Будем рассчитывать, что в такой отключке я пробыла всего лишь до ночи, а не пару дней. Темнота окутала Пограничный лес. В пробивающемся сквозь ветви деревьев свете луны было видно, как майка до пупка щедро окрасилась в темно коричневый. Багровый. Желудок тут же протестующе булькнул. Да уже поздно истерить, спокойнее. Поели и то хорошо, должно полегчать. Ободранные ветками ноги и руки щедро кровоточили. Раны щипало от налипшей грязи и пыли.

Еще бы понять, как далеко меня занесло.

Примитивные, повизгивая, прыгали около меня, широко виляя хвостами. Прижав уши, существа пригибались к земле, тыкаясь влажными носами мне в руку или ногу, тут же весело убегая обратно. Эти огромные, в холке легко достающие моего пояса, создания вели себя как маленькие щенки. Вздохнув, я поднялась на ноги. Босые ступни тут же почувствовали укол, а я, ругнувшись, оперлась на дерево, разглядывая пораненую ногу.

— Ну и куда нас сегодня с вами занесло? — спросила я у резвящихся существ.

Место показалось знакомым, но кажется в Пограничном лесу уже не осталось закутка, где бы не ступала моя нога дважды. Конечно, кроме этой коряги, чей кусок сейчас хорошенько засел в нежной коже ступни. Дернув, я зашипела, а существа тут же отозвались раскатистым рыком. Подняв руку, потянула за поток, успокаивая их. От быстрого движения мертвой крови чувство голода лишь усиливалось, поэтому всем нам стоило сохранять умеренную активность. А мы тут по лесу носимся ночью.

Взгляд нас потянулся вправо. Конечно. Вот коряга, вот пещера. Тут я и рванула кусок воссозданной энергии призванного, щедро опалив собственный поток. Здесь же поняла, что история про Исиду не сказки. Перед глазами снова встал Крейн, один движением пронзающий свою грудь кинжалом.

Врата откроются для меня?

Если бы ты дал мне чуть больше времени. Восстановить поток, Эрик. Доверился мне хотя бы раз. Закусив губу, я тут же сплюнула грязную слюну на землю. Даже знать не хочу, что за зверь это был. Вытерев рот, я отогнала от себя грустные мысли.

Это уже случилось.

Но…

Глаза снова вернулись к пещере. Врата? Мы же так много не узнали. Что происходит с душами после смерти, куда попадают те, кто не возвращается в виде чудовищ. Мы ни черта не знаем об этом. Пламя же, как и прежде, у Крейна. Подчиняется ему, слушается беспрекословно. Но не в Вратах. Казалось, что где-то там должен лежать ключ к пониманию того, что происходит с нами.

Ведь по хорошему окончательно так и не ясна причина бессмертия.

Тогда почему Безмолвная молчит?

Шрам на шее зудел и я щедро почесала его, с наслаждения чувствуя, как зуд сначала усилился, но вот, постепенно стих, стоило ногтям разодрать кожу. Он ничего не делал просто так. Какое-то объяснение. Где-то должно быть. Нумерация Рабосов косвенно пока расшифровывалась его наблюдениями. Контроль популяции Воинов. Но что-то и здесь не сходилось. Какая-то мысль, не успев достигнуть сознания, была выбита сильнейшим толчком голода, что словно пламя охватил меня целиком.

Круг.

Кто-то пересек круг.

Твою мать.

Они бежали. Все, каждый почувствовал живое, что пересекло линию. Нападаю друг на друга, скалясь, выжимая из себя все, вспарывая ногами и лапами землю, они с невероятной скоростью летели к пульсирующей в мозгу красной точке. А она ведь даже не использовала Книгу.