Софья Липатова - Призванный [СИ]

Зайдя на кухню, я невольно улыбнулась. Сильнейший из живущих, наследник великого благородного рода Крейнов, Осирис, воскрешенный, детектив Башни Смотрящих, герой Эписа и Бесконечной Войны, зачерпнул половником суп, стоя у открытой двери холодильника, придерживая ту коленом, и с удовольствием отхлебывал бульон. Скорее всего где-то в склепе Крейнов сейчас недавно упокоенный Рэндал перевернулся. При чем два раза. Второй — когда капля сползла по подбородку Эрика и тот вытер ее рукавом. Да, голод такая вещь. Забудешь и о происхождении, и о всем воспитании. Поймав меня краем глаза, Крейн улыбнулся.

— Налить? — я кивнула, проходя внутрь и усаживаясь на стул.

Пока Крейн отточенными движениями открывал дверцы шкафа и разливал суп, я не могла отвести от него взгляд. Ведь кажется, что мои чувства были так очевидны. Но почему столько лет я не замечала их? Сколько раз я говорила, что люблю его, невольно? Потому что знала это, потому что действительно считала так. Я любила Эрика Крейна сильнее, чем кого-либо. Но почему-то упорно считала себя связанной с Лавром. Ведь на самом деле все было наоборот. Мы дружили с Максом с детства. Брат моей подруги, теплая семья. Он, несомненно, был очень мне дорог. И я даже была влюблена в него. Только же это не шло ни в какой сравнение с тем, что я чувствовала находясь рядом с Эриком. Как же это объяснить. Ужасный Мир, где нет будущего, окрашенный красным, вдруг становился цветным рядом с ним. Спокойствие, окутывающее меня, даже тогда, когда вокруг была одна смерть.

Вот сейчас, просто смотря на него, я чувствовала, как все проблемы вдруг отступают на второй план. Вот для этого нужна семья? Чтобы было куда прийти и почувствовать себя по-настоящему в родном месте. Дома. Так удивительно. Я ненавидела эти стены. А сейчас, переступив порог, с моей души будто скатился огромный камень. Думаю, я просто боялась того, насколько сильно люблю его. Как можно было потерять все это? Не заметить лучшего, что было во мне.

Тарелка опустилась передо мной, наполненная до краев. Я рассмеялась, глядя в недоумевающие серые глаза Эрика, присаживающегося рядом.

— Вы с Натали решили сделать невозможное и превратить меня в первого в Мире толстого Рабоса? — взяв ложку в руки, я зачерпнула суп.

— Так уж у нас заведено, совершать невозможное, — Эрик улыбался.

Ели мы в тишине, лишь иногда позвякивая ложками о край тарелок. Несмотря ни на что, я доела до конца. Рабос не оставит еду, даже если она будет лезть обратно. В Доме никто не спрашивал, хочешь ты есть или нет. Не хочешь — твоя тарелка отдается другому, а ты ходишь голодный. Не доел — завтра кормить не будут. Еда была священной для детей Дома. Чтобы она из себя не представляла.

— Дом не такой, как был раньше, Вел, — Эрик заговорил первым, отодвигая пустую тарелку, — пока мы не придумаем, что сделать с новыми законами, ничего страшного не произойдет, — Крейн хмыкнул, — там не осталась уже человека, который бы не боялся тебя.

— Или тебя, — Эрик усмехнулся, — да, Крейн, я знаю. Сейчас нет войны, а у Макса есть родители, которые оторвут голову любому. Так что чтобы не задумал Прик с некромантами — у них ничего не выйдет. Даже инициация не сделает ему ничего плохого, — я пожала плечами, — Макс прирожденный некромант.

Крейн смотрел на пустую тарелку, перебирая пальцами по поверхности стола. Несмотря ни на что, мы все равно нервничали. Он был еще слишком маленьким. Но я была здесь, Эрик тоже. Макс сейчас в позиции благородных для Дома. А им там ничего, кроме войны, не угрожало. Рабосы же бояться некромантов, поэтому их звериное чутье не даст ему навредить. Все в порядке.

— Со мной тоже все в порядке, — я протянула руку, легонько касаясь пальцев Крейна, — этого не повториться. Слышишь? — наклонив голову, пыталась заглянуть в глаза Осириса, — Просто одно навалилось на другое. Я гораздо сильнее, чем была раньше, Эрик. Все хорошо.

— Ты совсем ничего не помнишь? — глаза цвета жидкой ртути поднялись на меня.

Я отрицательно помотала головой.

— Бак рассказывал больше какие-то собирательные вещи, ничего конкретного. А все что осталось в моей памяти — это размытые ощущения. Больше образы, чем конкретные воспоминания, — невольно пожав плечами, я одернула руку, но Эрик не дал, сжав мои пальцы.

— Расскажи о них.

Зажмурившись, я тряхнула головой. Та часть памяти, куда я старалась никогда не возвращаться. Слепое пятно, навсегда скрытое от моего сознания. Но если это важно.

— Шум воды. Исида постоянно будто окружала меня, а я пыталась вынырнуть. Очень часто она становилась красной и горячей, будто пыталась сжечь меня. А когда удавалось вынырнуть, не на долго, ощущала аромат цветов. Этим моментам очень радовалась. Глотку воздуха и нежному теплу солнца на лице, — разведя руками, я открыла глаза, — как-то так. Конечно, были еще голоса сквозь толщу воды, но я никогда не могла их разобрать.

Эрик задумчиво посмотрел в окно. Пальцы Смотрящего все еще сжимали мои, от чего тело, невольно, плавилось. Спокойно. Даже сейчас, вспоминая время безумия, я не нервничала. Так странно.

— Когда потеплело, — голос Эрика хрипел, от чего Осирис закашлялся, — я постоянно выводил тебя в сад. Там ты охотнее ела и легче засыпала на свежем воздухе. Часами могла смотреть на небо, повернув лицо к солнцу и зажмурившись, — грустная улыбка на лице Крейна зацепила что-то живое, больно потянув внутри, — В такие моменты ты почти была нормальной. Даже иногда что-то бормотала про себя, улыбаясь.

С беспокойством глядя на Эрика, я наклонилась вперед.

— Я навредила тебе? — голос не поддавался.

Крейн посмотрел на меня. Так теперь всегда будет? От каждого его взгляда внутри что-то будто отрывается и начинает бешено колотиться в груди. Как же мне нравилось, когда он смотрел на меня. Эрик прищурился, будто снова понимал, о чем я думаю.

— Нет, Вел, — протянув руку, Крейн убрал прядь волос с моего лба, — ты не сделала ничего плохого.

Сердце перевернулось, а я сжала свободную руку в кулак. Рядом с ним невозможно держать себя в руках. Кто же думал, что все это превратиться в какую-то пытку? Так было хорошо и плохо одновременно, что я отвернулась, пытаясь за что-нибудь зацепиться взглядом.

— Почему записка, Вел? — я вздрогнула от вопроса, — Почему ты просто не могла сказать мне это в лицо?

Внутри все дрожало. Голос не поддавался, а пальцы тряслись в лихорадке. Он должен знать. Это не может так продолжаться.

— Наверное потому что я всегда знала, что это неправда, — рука Эрика дернулась, а мне показалось, что пальцы хрустнули в этот момент.

Не сводя взгляда со стены, я подбирала слова, не находя подходящих. Как оправдать собственную глупость? Как объяснить, что не было тут виновных, кроме меня самой?