Терри Пратчетт - Правда. Пехотная баллада [сборник litres]

– Ну конечно, отличная идея.

– Но… но… я дала ему шестипенсовик, и он сказал, что разломит его в кузне, потому что там есть тиски… он пошел в кузню, и, наверное, его завербовали… – голос Бетти оборвался.

Примерно этого я и ожидала.

– Наверное, ты думаешь, что я глупая девчонка, – промямлила Бетти.

– Скорее, глупая женщина, – заметила Полли, внимательно рассматривая пейзаж.

– Знаешь, у нас был такой стремительный роман…

– Прямо ураган, – сказала Полли, и Бетти улыбнулась.

– Ага, вроде того.

Полли тоже улыбнулась.

– Знаешь, Бетти, в такое время нелепо обвинять человека в глупости, – сказала она. – Где нам искать мудрости? У бога, который запретил головоломки и синий цвет? У окаменелого правительства, во главе которого стоит портрет? У армии, которая считает, что упрямство и смелость – одно и то же? По сравнению со всеми ними ты ошиблась лишь в том, что неудачно выбрала время!

– Но я не хочу в Работную школу! – возразила Бетти. – Туда забрали девочку из нашей деревни. Она так кричала и отбивалась…

– Ну так дерись! – воскликнула Полли. – Теперь у тебя есть меч. Дерись с ними!

Она увидела ужас на лице Бетти и вспомнила, что перед ней не Холтер.

– Слушай, если мы выберемся из заварушки живыми, то поговорим с полковником. Он наверняка тебе поможет.

В конце концов, подумала Полли, твоего парня, возможно, действительно зовут Джонни. И, возможно, его действительно внезапно завербовали. Надежда – удивительная штука. Полли продолжала:

– Если мы выживем, больше не будет школы и побоев. Ни для тебя, ни для нас. Лишь бы мы не потеряли голову. Лишь бы не разучились думать.

Бетти была готова расплакаться, но все-таки улыбнулась:

– Уолти разговаривает с Герцогиней. Она все устроит.

Полли взглянула на неизменный, залитый солнцем пейзаж. Ни души, кроме канюка, который описывал широкие круги в запретной синеве.

– Не знаю… – сказала она. – Но кому-то там наверху мы явно нравимся…

В это время года сумерки коротки. От Блуза по-прежнему не было вестей.

– Я смотрел на крепость, пока было видно, – сказала Яшма, когда они уселись у костра, а Маникль принялась варить рагу. – Ета, оттудова выходили женщины. Те самые, которые с утра заходили.

– Ты уверен? – спросил Джекрам.

– Мы, может, не самые вумные, – обиженно заметила Яшма, – зато у троллей, ета, отличная вы-зу-яль-на-я память. И вечером туда зашли другие женщины.

– Ночная смена, – сказала Холтер.

– Ну ладно, лейтенант честно попытался, – сказал Джекрам. – Скорее всего он сейчас сидит в уютной теплой камере, причем в штанах. Собирайтесь, парни. Мы обойдем долину кругом и проберемся к нашим. В полночь вы уже будете спать как дети.

Полли вспомнила собственные слова, сказанные несколько часов назад, – насчет того, что нужно сопротивляться. Однажды приходит пора начать.

– Я тоже попробую пробраться в крепость, – сказала она.

– Да неужели, Перкс? – насмешливо переспросил Джекрам.

– Там мой брат.

– Значит, он в безопасности.

– А вдруг он ранен? Я голосую за крепость.

– Голосуешь? – переспросил Джекрам. – Вот это что-то новенькое. Голосование в армии? Кто хочет сдохнуть, поднимайте руки, парни. Ну хватит, Перкс.

– Я попытаюсь, сержант!

– Нет!

– Ну так останови меня!

Эти слова вылетели, прежде чем Полли успела прикусить язык. Вот оно, подумала она. Крик разнесся по миру. Обратного пути нет. Я прыгнула в пропасть, и теперь дорога только вниз.

Несколько секунд лицо Джекрама оставалось бесстрастным. Потом он поинтересовался:

– Кто-нибудь еще голосует за то, чтобы лезть в крепость?

Полли взглянула на Маникль. Та покраснела.

– Мы, – сказала Холтер. Тьют, стоявшая рядом с ней, чиркнула спичкой и подняла огонек повыше. Это был достаточно выразительный ответ.

– Но почему?

– Мы не хотим сидеть в болоте, – сказала Холтер. – И нам не нравится, что нами командуют.

– До вербовки нужно было думать, парень!

– Я не парень, сержант.

– Ты парень, если я так сказал!

Я не этого ожидала, подумала Полли. Я столько раз проигрывала эту сцену в уме. И вот…

– Ладно, сержант, – сказала она. – Пора поговорить начистоту, здесь и сейчас.

– О-о-о, – драматически произнес Джекрам и выудил из кармана искромсанную пачку жевательного табака.

– Что?

Джекрам сел на развалины стены.

– Просто хочу внести немного оживления в разговор, – объяснил он. – Давай, Перкс. Слово за тобой. Я знал, что однажды этим закончится.

– Вы знали, что я девушка, сержант, – сказала Полли.

– Да. Я бы не доверил тебе брить даже головку сыра.

Отряд уставился на него. Джекрам открыл нож и принялся рассматривать табак, словно вокруг не было ничего интереснее.

– И… э… что вы намерены делать? – спросила Полли обескураженно.

– Да что я тут могу поделать? Ты, в конце концов, такой родилась.

– Вы ничего не сказали Блузу!

– Не-а.

Полли захотелось вышибить проклятый табак у него из рук. Теперь, когда она преодолела изумление, Джекрамово равнодушие показалось ей оскорбительным. Представьте себе таран, перед которым кто-то открыл ворота за миг до удара, – он летит дальше и не знает, как остановиться.

– Мы все девушки, сержант, – сказала Холтер. – Как вам это?

Джекрам принялся отрезать кусок табаку.

– И что? – спросил он, по-прежнему глядя только на нож.

– Что? – повторила Полли.

– Думаете, вы первые и единственные? Думаете, ваш старик сержант глух, слеп и глуп? Вы одурачили друг друга, ну а руперта одурачит кто угодно… но Джекрама надуть нельзя. Я до сих пор не уверен насчет Маладикта, потому что кто их, вампиров, знает? И насчет тебя, Карборунд, потому что, честно говоря, какая разница? Не обижайся.

– Ниче… – буркнула Яшма. Она поймала взгляд Полли и пожала плечами.

– Я плохо умею вас распознавать, я мало троллей видел, – объяснил сержант. – Но тебя, Оззи, я разгадал в первую же минуту. Наверное, из-за взгляда. Ты будто старалась понять, хорошо ли у тебя получается…

О боги, подумала Полли.

– Э… это вы дали мне носки?

– Да. И заметь, чисто выстиранные.

– Можете забрать их немедленно, – сказала Полли, хватаясь за ремень.

– Всему свое время, Перкс, всему свое время, не надо спешить, – Джекрам вскинул руку. – И, пожалуйста, не забудь их выстирать.

– Но почему, сержант? – спросила Холтер. – Почему вы нас не выдали? Вы могли это сделать в любую минуту!

Джекрам покатал кусок табака за щекой. Некоторое время он сидел и жевал, глядя в никуда.

– Вы не первые, – сказал он. – Я таких уже видел. Почти всегда они приходили в одиночку. И всегда – перепуганные. Их, как правило, быстро распознавали. Но некоторые и впрямь стали неплохими солдатами, очень неплохими. Я посмотрел на вас и подумал: черт возьми! Вот что я подумал: интересно, что будет, когда каждая из них поймет, что она не одинока? Знаете, есть такие животные – львы? – Они кивнули. – Так вот, львы – трусы. Если кто ищет неприятностей, пусть подразнит львицу. Львицы – убийцы. Они охотятся сообща. И так везде. Кому нужны большие неприятности – затроньте женщину. Даже у насекомых то же самое. Есть такие жукашки, у которых самка откусывает голову самцу, пока он, так сказать, исполняет супружеский долг. Ничего себе, да? Правда, говорят, самец и без головы продолжает как ни в чем не бывало, так что, может, я привел не самый удачный пример…