Мари Пяткина - Тень последней луны

Луны меняли своё положение относительно планеты. Казалось, они двигались по небосклону, постепенно приближаясь друг к другу. Когда Веля только попала сюда, печальные спутники Либра были далеко друг от друга, но время шло и они сходились, скоро обе лунные дорожки сольются в одну.

Она разделась догола и прыгнула из передней стойки без вращения в чёрную, прохладную воду. Так хорошо, практически без брызг. И в первые секунды погружения, с первыми гребками она, как всегда, ощутила глубокое и сытое удовольствие, почти что счастье. Она вынырнула, шумно расплёскивая воду и отталкиваясь ногами, брасом поплыла между лунными дорожками, плыла долго, пока огни пристани не стали еле различимыми точками, маяк далёкого Трейнта светил куда ярче, чем они.

В темноте, под звёздами, под мерный плеск волн она легла на спину, раскинув ноги и руки, и так лежала, покачиваясь, словно бледная морская звезда, едва пошевеливая руками и ногами. Но вот босой ступни что-то коснулось, медуза, или рыба? Веля будто очнулась — нужно плыть обратно. Она развернулась в воде, и тут же услышала скрип и стон сырого дерева. Затем в темноте родился огонёк, приблизился и превратился в фонарь на её собственной старой шхуне, которая возвращалась с Кварты. На носу шхуны, прямо под фонарём, стоял незнакомый молодой человек и смотрел в чёрную воду. Когда шхуна проплывала мимо притихшей Вели, он повернулся прямо в её сторону, словно смог разглядеть в темной безбрежной бездне. Половина лица на свету — другая в тени. Она увидела прямой нос, пухлые губы, яркие блестящие глаза с очень серьёзным взглядом, широкие брови и прямую жёсткую чёлку.

«Ты труп, детка, — мысленно сказала себе Веля. — Ту труп…»

А потом шхуна миновала её, направляясь в сторону острова и Веля поплыла за нею следом. Она тихо выбралась в том тёмном месте, с которого прыгала, торопливо оделась и быстро пошла к шхуне.

Молодой человек, одетый в блузу, свитер и узкие штаны с туфлями, как раз выгрузился на пристань. У его ног стоял чемоданчик. Как оказалось, это приехал инженер. Архитектор с кузнецом, видимо, были на подходе.

Если в тронном зале полезные люди заходили через боковую дверь и прятались за спинкой трона, то в кабинете для них приспособили отдельный потайной вход в нише, завешенной ковром. И глаза не мозолили, и голоса звучали приглушённо. Для человека, ничего о секретном ходе не знавшего — кабинет как кабинет, одна дверь в малую приёмную, одна — в спальню короля, стол, камин да бронзовое кресло с прямою высокой спинкой, покрытое шкурой белого медведя — подарок шурина. В нём король и сидел, раскинув ноги и плечи. Ждал ужин. За ковром раздался деликатный кашель.

— Говори, — обронил король.

— Довожу до ведома, ваше величество, что найден третий лекарь.

— Что за лекарь? — Скер недовольно поморщился.

— Двоих вы, прошу прощения, гм, того, а третий-то сбежал… — пояснил полезный человек, — Вот всплыл, мерзавец. Прикажете достать?

— А-а…

Король плохо помнил последние дни Мирры, совсем не помнил её смерть и свой припадок после. Будто только что она занемогла, но говорила, улыбалась, сначала даже могла поесть немного, а вот он уже сидит у подножья погребального трона. А между этими двумя моментами туман густой, как молоко, и лезть в него совсем не хочется, потому что за туманом ходит боль, которую не победить, как на неё ни бросайся. Старый его советник говорил, что со временем станет легче, но когда это — со временем?

Про лекарей вообще узнал случайно. Выбил палец по дороге с Западного, велел позвать кого-нибудь, чтоб вправили, а лекарей и нет. Он возмутился: было же трое при дворце, куда подевались? Тогда советник и посвятил его в подробности, Скер не поверил б, если бы не знал старика всю свою жизнь. Однако, палец болел и лекарь требовался. Послали за городским — тот ни в какую идти не соглашался, в голос выл, подлец, дворцовой страже пришлось его буквально нести, дрожащего как тварь. Кажется, он даже заповет родне оставить пытался, балаган, право слово. Разве Скер монстр какой-то? Король точно знал, что он милосерден и великодушен. Кто, как не он каждый день подписывал помилования, заменял казни рудниками, назначал пенсии вдовам погибших солдат и выдавал пособия инвалидам? Верх оскорбительного неприличия так трястись, за одно это обидчивый владыка мог бы казнить, но он, как человек великодушный, заплатил и сделал вид, что ничего не заметил.

— Ну и где этот беглый лекарь? — с неохотой спросил король.

— На Гане, ваше величество! — с торжеством произнёс полезный человек.

— Гм… И чем же он там занят, этот коновал?

— Живёт в каменном доме, у них теперь всё из камня построили, лечит местных. Говорят, справляется.

Король воздел брови, непонятно было, как реагировать. Человек кашлянул.

— Говори.

— Также там на острове проживает изгнанный заговорщик, Шепан Ди.

— А этот что там забыл?! — проворчал король и упёрся в лоб большим пальцем.

— Стражи отряд собрал из местных и будто бы охраняет владычицу.

— В постели тоже?

— Об том не доносили, можно уточнить.

«Если Ди окрутит девицу, — подумал король, — то постепенно и остров под себя подгребёт. Получит доступ к маслу. Станет козни строить. Стражу, вон, готовит… С какой целью? Положим, я бы тоже готовил стражу на его месте, но нужен ли такой сосед?»

— Что ещё там у ганцев? — спросил король.

— Строят что-то снова, вроде как огромный куб хотят завести, чтоб ещё больше осветлённого масла варить. Потому и называется — завод.

— Какой занятный остров, — задумчиво произнёс король.

И прямо под боком. Надо бы туда наведаться как-нибудь, в конце концов, соседи. Посмотреть в глаза бывшему другу. Спросить его прямо, есть ли у него, короля, проблемы. Если тот скажет, что никаких проблем нет, уточнить, будут ли. А с другой стороны, не рано ли к такой чепухе серьёзно относиться? Ну, ковыряются они там себе, пускай. У него, короля, свои заботы, и немалые.

Человек кашлянул в знак своего присутствия.

— Лекаря можем достать? — спросил король.

— Само собой разумеется, — сказал полезный человек, — Какой ему смерти желаете, ваше величество? Быстрой или мучительной?

Скер закинул на колено лодыжку, пригладил короткую бороду рукой.

— А выкрасть и живым сюда доставить?

— Сами, значит, желаете… Можно и живым.

— Иди. Да масла земляного мне добудьте, наконец!

Он услышал, как открылась и закрылась дверца, ковёр чуть качнулся от сквозняка и замер. И лис сразу лизнул лежащую на подлокотнике руку.

— А, это ты! — сказал король. — Мне нечего тебе дать.

— Ничего, владыка, я сыт, — по-лисьи улыбаясь, ответил зверь. — Зачем тебе лекарь?