Мари Пяткина - Тень последней луны

— Будем повышать цены на осветлённое масло, — сказала она, — на земляной воск и битум. Дебасик, нам всё-таки придётся взять кредит у короля.

И со скрипом признала, что перегонный куб уже не справляется ни с количеством заказанного масла, ни с потребностями острова, хоть огонь пылал под ним круглосуточно и народ на колодце работал посменно и нефть исправно текла из-под земли, заполняя колодец. Требовался ещё один куб, или даже самый простенький заводец. Конечно, тут крыша протечёт…

— Держи тараньку. Крепче. Бей! Плохо. Бей! Что ты как девка бьёшь, соберись!

Хорошо было Шепану смеяться! В то время как Веля на нервной почве плохо спала, мало ела и продолжала утренние пробежки с заплывами из одной насущной моральной потребности хоть в каком-то якоре. Даже Пол её бросил.

— Нож — это всегда короткое расстояние до врага, твой главный козырь — неожиданность, быстрота. Уже лучше. А теперь руку поменяй.

— Я правша.

— Враг тебя не будет спрашивать, левша ты или правша, ты должна обеими руками бить. Танцевать умеешь?

— Ну-у…

— Подковы гну-у! Давай попробуй сплясать, чтоб я отвлёкся и не заметил, что ты нож из руки в руку перебросила. А-а-ай, детка! Что за срань! Этот танец разве что для спальни. Смотри.

И Шепан исполнил какое-то хаотичное пого, не хуже чем Сид Вишес. Он делал вид, будто собирается её ударить, размахивал руками над головой, при чём нож несколько раз совершенно незаметно перекочевал из правой руки в левую, а в завершение плюнул ей под ноги и тут же «убил» в шею.

— Детка, провоцировать ты умеешь, я сам видел. А потом та же Мадора на тебя когда прёт… Ну, нападай на меня, я — это ты, а ты — Мадора. Достань тараньку, научись доставать незаметно, чтоб она сама тебе в руку прыгала. Можно прятать в нарукавник. Раз! Упала на колено, одновременно руку вперёд. Бей в низ живота. Мужик пред тобой или баба — плевать. Если низкий доспех — бей снизу-вверх, в пах.

Веля представила, что кто-то ударил её ножом в низ живота и стало не по себе.

— Как-то оно не очень красиво, — промямлила она, представляя, каково получить ножом в это место, — в пах ножом бить, даже не знаю…

— Тебе надо красиво или остановить нападающего?

— Остановить, конечно.

— Тогда не рассусоливай, бей.

Прошло много дней, пока Веля научилась менять руки, отскакивать на носочках, убирая живот, уворачиваться влево и вправо, хватать врага за рукав, наматывать свитер на руку вместо щита и бить ножом с нужной резкостью. Тем не менее, Шепан был недоволен. На вопрос Вели, чем именно, ответил, что толку всё равно не выйдет, потому что он, Шепан, не видит в ней готовности убивать, без которой бойца не бывает, хоть все техники боя освой, хоть гору возьми на плечи на этот бессмысленный утренний бег вместо мешка с камнями, в общем, девица это девица и её дело если не из жемчуга уборчики плести, то угождать мужчине.

На такие разговорчики Веля не велась. Она прекрасно понимала, что наёмник попросту подначивает её, провоцирует на конфликт, разводит на реакцию, чтобы посмотреть, что будет. Он так вёл себя практически со всеми. И про чародея с рыжей бородой Веля ему рассказывать не стала.

***

Единственный на Гане кусочек тропического леса был объявлен заповедным и священным, отныне вырубка в нём запрещалась под страхом изгнания с Ганы с конфискацией имущества, а разрешалось только подходить со стороны острова, а с моря не ходить и, стоя на краю, тихо молиться стихиям и жертвовать фрукты, для чего был сделан каменный алтарь. Соответствующая запись имелась в протоколе общего собрания домочадцев. Также был издан указ, зачитанный в каждой деревне.

Этим вечером вместо того, чтоб идти, как обычно, в заповедник, Веля, уже постигшая всю бесперспективность этих хождений, потащилась на пристань. Там стоял один из её новых кораблей, второй, груженый маслом, пошёл на Старые Земли, пока старенькая шхуна повезла неочищенное, дикое масло на близкую Кварту. И только сегодня днём ушло большое грузовое судно королевства Васар. Ей нравился новый корабль, он даже пахнул чудесно, по-новому. Веля только недавно распорядилась как следует высмолить его, какая всё-таки удача, когда можешь сварить сколько надо асфальта. Также в планах было сделать асфальтовые дорожки, только нужно придумать что-нибудь вместо катка…

Ей стоило немалых сил отвоевать своё право одиноких вечерних прогулок сперва у Дебасика, затем у Шепана. И если с Дебасиком всё обошлось довольно просто: вот, хожу, молюсь, уже вымолила вам масло, пристань и два корабля, отстаньте. То с наёмником пришлось пободаться: ни в какие молитвы он не поверил.

— Знавал я когда-то одного парня, — сказал он, скалясь во весь рот, — так он по вечерам в своей каюте закрывался и сам с собой разговаривал. Мы, бывало, за ним подглядывали потехи ради. Голову опустит и сидит, а то руками вдруг начнёт водить по воздуху, а потом, вот потеха, кинет на пол кусок мяса, он всегда с собой сырое мясо брал на эти посиделки, станет на четвереньки и жрёт, треплет, как собака. Вот человека плющило. Но потом выходил, как ни в чём ни бывало!

Вот тогда Веля впервые испугалась по-настоящему. Вариант, что она просто-напросто спятила, и в данный момент физически находится в сумасшедшем доме, и бредит, привязанная к койке, а другие больные тычут в неё пальцем и медперсонал называет «владычицей» она ни разу не рассматривала.

— А что с ним потом стало? — еле справившись с дыханием, спросила она.

Видимо, Веля изменилась в лице, потому что Шепан сразу заговорил по-другому.

— А потом он так поднялся, как нам даже не снилось, детка. Хорошо, когда родовой зверь помогает. Тебе какой достался?

Успокоиться. Вдох, выдох, вдох, выдох, медленно поворачиваем переключатель температуры в воображаемом холодильнике на самый максимум, включаем Эвелину, смотрим прямо…

— Я не понимаю, о чём вы говорите, Шепан. Езжайте к б©ям, по вечерам ваши услуги мне не требуются. Когда я буду нуждаться в вашем обществе, я обязательно к вам обращусь.

Новая деревянная пристань на больших каменных сваях была Велиной гордостью. Она сама повесила фонари с керосином, чтоб кораблям было видно, куда плыть, и следила, чтобы керосин в них не кончался и пристань обязательно, хоть немного, но подсвечивалась ночами. Когда-нибудь Веля построит маяк, как на Трейнте, и тогда Гану будет видно далеко-предалеко. Когда-нибудь на пристани будет так же людно, как в Старых Землях, а пока можно раздеться вот тут, на краю, где свет фонаря практически не виден, и как следует поплыть. Это то, что Веле надо.

Кроссовки ещё кое-как держались, а вот легинсы уже давно пришли в негодность, штопанные-перештопанные, ни на что не годились. Ходила Веля, обычно, в свитере из козьей шерсти и полотняных штанах, чтоб не бояться запачкать, — вдруг нужно будет что-то сделать на колодце или у куба. Разумеется, с платком на шее и в своей выгнутой шляпе. А плавала а-натюрель, поскольку теперь, наконец-то, за ней никто не шлялся. В этом диком мире одно время она плавала даже слишком а-натюрель , но тут, в кои веки, пригодилась Таки. Видя Велино беспокойство, жеманничая и заводя глазки, горничная сказала, что если владычице так не нравится, то можно убрать всё лишнее смесью мёда с сахаром и лимоном. Вышло вполне прилично, почти как в салоне.