Мари Пяткина - Тень последней луны

Со временем люди вообще как-то поотъелись и стали глядеть веселее. Теперь, когда Веля с небольшой своей свитой появлялась на улицах посёлков, например, рассматривала состояние сливных канав, или как идут дела у лекаря с его помощницей, к ней со всех сторон сбегалась детвора и, улыбаясь, выходили женщины, всё ещё диковатые на вид, часто беззубые, плешивые и угреватые, но гораздо более опрятные, чем раньше.

В угоду Дебасику, и чтоб исчезла причина бесконечных упрёков, неподалёку от пристани заложили тот самый гостевой дом с харчевней. В планах у Вели также имелось сделать асфальтовые дорожки, вместо того, чтоб снова покупать дорогой камень для брусчатки или дерево для настила. Тим обещал придумать, чем заменить каток.

Денег по-прежнему ни на что не хватало, всё, что удавалось собрать, Веля вкладывала в стройку. Оставалось надеяться, что Пол, где бы он ни прятался, присматривал за нею со своих тёмных путей и был доволен.

***

Беда грянула, когда Васар объявил войну Старым Землям. Два крупнейших покупателя масла сцепились между собой, а заявки отменили до лучших времён. Остались мелкие островные государства, вроде самой Ганы, бравшие немного масла, воска и мазута. Это помогало кое-как держаться на плаву, но не развиваться.

Собрали совет домочадцев. Веля помыла голову и надела голубое шелковое платье, подарок староземской владычицы. Едва завидев её, Дебасик с Шепаном сразу надулись — всем стало ясно, что инженер приглашён тоже. Тим явился, когда виноградный компот повторно разлили по кубкам и обсудили работу завода. Он опоздал на полчаса, это выглядело не очень красиво и вежливо. Едва завидев его, Фобос вскочил, как ошпаренный, и уступил своё место. Тим едва кивнул ему и, в знак благодарности позволил остаться стоять позади. Шепан прикрыл глаза рукой. За Велиным стулом на совете никто никогда не стоял, и она нервно попросила Фобоса принести себе ещё одно посадочное место.

Первым слово взял Дебасик и предложил на время войны Васара со Старыми Землями урезать расходы. Веля возразила, что это не дело и неизвестно, насколько эта война затянется, и что нужно предложить земляное масло в Трейнте или взять кредит у короля. Лекарь прокашлялся и со значением сказал, что когда он последний раз был в Трейнте (а историю его похищения знали все) то собственными глазами видел у короля лампы, заправленные очищенным маслом, возможно, он покупает его где-то ещё. Шепан сказал, что надо на время заморозить стройки, а в Трейнт ехать нельзя, потому что у короля протекает горшок, а если кто-нибудь желает туда ехать, то лично он в Трейнт не ездок, там Шепана повесят сразу, как только он переступит с пристани на берег. Веля спросила лекаря, не желает ли он составить ей компанию в этом небольшом путешествии, учитывая, что вернулся с новой лодкой и кошельком серебра. Лекарь не желал, но был готов отдать этот самый кошель серебра тому, кто согласится ехать вместо него.

Инженер отпил компоту из кубка Фобоса и сказал, что ему доставит удовольствие съездить в Трейнт вместе с Велей. Все стали смотреть на инженера. Он продолжил, что канализация у топорылого короля, конечно, забита, одна-единственная мысль стала поперёк трубы и всё, дерьмо больше не сливается, а хлещет наружу, но в душе он, наверняка, порядочный человек, просто показать этого не умеет.

Веля растерялась от неожиданности и густо покраснела. Начальник стражи вздохнул и начал ржать до неприличия громко, неизвестно что его так насмешило, быть может, собственные мысли. Дебасик оскорблённым тоном сообщил, что не понимает, какое отношение к их собранию имеет канализация Трейнта, они только недавно закончили свою собственную и его больше интересует, на каких условиях они планируют брать кредит. И раз уж на то пошло, он едет с ними. Тим ответил, что очень хорошо, что Дебасик временами пьёт, потому что всякий человек обязательно должен заниматься тем, в чём хорошо ориентируется.

Разумеется, никто Дебасика с собой не взял. Огорчённый, он остался стоять на пристани, среди других провожающих недовольных лиц. Но Веля была рада, как больная на голову, что вырвалась со скучного острова, да ещё с Тимом. Она вела себя совершенно неподобающим для владычицы образом — скакала по всей шхуне и кривлялась, как обезьяна, прыгала с борта из передней и задней стойки, с места и с разбега, и чёрте как бесилась, столько дурной энергии рвалось на волю. Ей казалось, что она сбежала из Алькатраса, и что наконец-то можно побыть собой, а не играть навязанную роль. Серьёзный Тим сдержанно улыбался.

Увы, её влюблённость началась с одного обмана, а закончиться ей предстояло другим обманом, а между ними стояли дни, наполненные крепчайшим гормональным угаром, крепче, чем вино, которое они взяли в дорогу.

И бочонок керосина королю в подарок.

***

Как Веле с Тимом сказали во дворце, по утрам король вёл приём в тронном зале. О приёме следовало позаботиться заблаговременно, поэтому Веля записалась на следующее утро — Авелин Ганская с визитом вежливости. Керосин они оставили сразу, передали с тысячью поклонов, чтоб не носиться с ним, потому что в этот день приём у его величества уже закончился. Они сняли две комнаты на постоялом дворе и пошли бродить по городу, потому что Тим хотел посмотреть, как всё у них устроено, чтоб на Гане сделать так же, если что-то сильно понравится, а Веле было безразлично, куда идти, только чтобы с ним. Они поужинали тушёным в пиве кроликом в премилом и чистом подвальчике, что само по себе было удивительно. Потом на площади смотрели глупое и страшное лицедейство о военных подвигах короля, только Веле всё равно было смешно и понравилось, а серьёзный Тим предложил ей вести себя немного сдержанней, но тоже улыбался. Ещё увидели прекрасный большой акведук, обеспечивающий пресной водой весь город. Смотрели рыбный рынок, который работал круглосуточно и вонял за несколько сотен метров, где огромные кучи самой разной рыбы лежали прямо на земле, вперемешку с какими угодно моллюсками, членистоногими, щупальцелапыми. Тим умел выбирать моллюсков, которых полагалось есть сырыми и купил несколько. Пару лет назад он делал подвесной мост на каком-то острове, где их добывали, и знал все тонкости их употребления (как открывать, чем брызгать) которыми поделился. Получилось чрезвычайно вкусно. Потом смотрели городской общественный сад, разделённый на цветочную, фруктовую и парковую зоны, такой красивый, что Веля диву давалась, сколько труда туда вложено. Также видели огромный храм зверя рода со множеством нищих и калек вокруг, патрули гвардейцев, потягивающих винцо у торговых точек и скалящих зубы со служанками в корсетах, мощёные камнем богатые улицы и ужасные нищие окраины, утопающие в грязи. Тут к ней тоже бросилась толпа детей, как на Гане, только эти были худыми и чумазыми, они хватали за руки и просили еды. Веля раздала половину своих монет, прежде чем Тим смог её увести.