Мари Пяткина - Тень последней луны

— Пропусти, — король махнул рукой. — Давай дальше.

Аристократ на секунду запнулся. Отвёл глаза в сторону и снова поклонился с достоинством, как не последний, и отнюдь не самый глупый в своём роду человек. Он прекрасно понимал, что лёгкой его миссия не будет.

— Позвольте также принести вам глубочайшие наши сожаления в связи с пренеприятнейшим инцидентом, имевшим место… исключительно по вине нашего бывшего посла, неверно истрактовавшего…

Вот теперь королю на секунду стало по-настоящему весело. Он расхохотался и староземец умолк.

— Что-то припозднились ваши извинения, — сказал Скер, закидывая лодыжку на колено. — Вы что там, на Старых Землях, глупцом меня считаете? Оставьте этот бред! Давайте к делу, с чем ваша компания отравителей ко мне явилась? Какого дьявола вам надо?

Староземцы переглянулись между собой. Молодой адмирал выпустил руку своей родственницы и та, прихватив в складку подол, мелкими дамскими шашками стала подниматься по лестнице. Скер мрачно смотрел, как она приближается, в своём ярко-розовом, расшитом золотом платье с жемчужным лифом, открытой шеей, плечами и глубоким вырезом на груди, и с некоей коробкой в руках. Ему не приходилось себе напоминать, что именно эти люди пытались его отравить. С памятью проблемы ещё не начались.

— Надеюсь, там голова вашего мужа, владычица? — хмуро спросил король.

Дама сняла белое покрывало и бросила на пол. Она несла в руках клетку, а в клетке, нахохлившись, сидела староземская чайка, последнее Дитя. И спутать её невозможно было ни с одной другой птицей под небом Либра. Дама поставила клетку у подножья трона и сложила пухлые белые ручки жестом уверенной в себе женщины. В руках тут же, словно сам по себе образовался маленький зонт от солнца, не больше шляпы. Игрушка, чтоб вертеть от скуки.

Было что-то жалкое в том, что староземцы будто божеству принесли ему в жертву собственного родового зверя, добровольно отрекаясь от корней. С другой стороны, Скер вполне понимал, что ими двигало: самый обычный здравый смысл. Кроме чайки волшебных зверей не осталось и было ясно как белый день, что король за ней придёт, а потрёпанное войско староземцев отпора дать не могло. Шансы выстоять против Трейнта у них были бы только в союзе с Васаром, но вместо этого случилось всё то, что случилось. Король мрачно смотрел на чайку, а она, нахохлившись, изучала его. Наконец, он снова повернулся к послам.

— Мы услышали, что ваше величество… интересуется родовыми зверями, — продолжил пожилой староземец, — Позвольте предложить вам самое дорогое из того, что есть у нашего рода, в знак глубочайшего уважения к вашей державной персоне.

«Жалкий льстец», — подумал король. Он снова посмотрел на чайку за прутьями. Ему стало интересно.

— Как тебе нравятся твои люди? — спросил он. — Сперва они хотели меня отравить, а теперь отдают тебя, заведомо зная, что я сделаю!

— А также наше золото, — спокойно добавил старый придворный, указывая на сундуки, которые слуги внесли за ними, — нашей лучшей ковки драгоценное оружие, наш опиум…

— Нашу преданность в ваших войнах, — вставил молодой адмирал, низко кланяясь.

— И прославленную своей красотой владычицу Эвелин в качестве… вашей придворной дамы, — закончил старый аристократ.

Красотка Эвелин сделала глубокий книксен. Ни огорчённой, ни напуганной она не выглядела. Наоборот, бросала быстрые, исполненные любопытства взгляды по сторонам и на самого короля. И каждым своим взглядом словно обливала его с головы до ног. События принимали всё более странный оборот.

— Хм, — сказал король и заложил за спину руки.

— Мне нравятся мои люди, — скрипучим тонким голосом произнесла чайка, встряхиваясь и снова сжимаясь в комок, — и это одна из двух причин, по которым я здесь нахожусь. Я не хочу, чтобы староземское владычество, которому я так долго и тщательно создавало статус, было разграблено твоими цепными псами.

Строгие маленькие глаза закрылись тонкими серыми веками, чайка вздохнула. Она дрожала мелкой дрожью, словно её морозило от страха или от холода. Но вскоре жёлтые глаза открылись снова.

— Возьми клетку, Скер Завоеватель, подойди со мной к окну, откуда видно море, или выйди на террасу. Надо поговорить.

Скер молча взял клетку и покинул тронный зал, оставив в нём и своих людей и староземцев с их скарбом.

Вдоль королевских покоев шла терраса с висячим зелёным садом. Мирра так любила сидеть в этом саду со своим рукоделием. Вышивала мелким жемчугом и стеклярусом при свете солнца и на море смотрела. Туда король и отправился, велев своим людям за собой не следовать.

Солнце клонилось к закату, всё было залито оранжевым, уже не жарким его светом, и мраморная терраса, и море вдалеке. От тонких деревьев с длинными душистыми цветками-дудками падали тонкие сиреневые тени. Рыжий вечер в лиловой раме. Кому-нибудь — последний. Он сел на мраморную скамью и клетку поставил там же, рядом с собой. Неужели птица попытается торговаться?

— Я не знала, что делать, — сказала чайка так тихо, что королю пришлось наклониться, чтоб расслышать. — После гибели Васара я поняла, что братец лис всех переиграл…

Скер слушал. Чайка говорила быстро и прерывисто, словно старалась успеть высказаться, пока король не перебил её навсегда.

— Мои люди понимали, что Старые земли — следующие, что нам осталось всего ничего. И тогда по темноте пришёл он.

Холодный ветер дохнул с моря, взъерошил птичьи перья, цвет и листву висячего сада, пробрался пальцами королю под камзол. На каменные плиты упало несколько дудок-цветков.

— Он сказал, что мы все были глупцами. Что мы делали не то, что надо и не так, как следует. Что в попытках обогнать друг друга по статусу мы забыли о том, что на самом деле важно. Он сказал, что я всё равно погибла и мне не жить на свете. Он сказал, что я могу не просто сгинуть, а забрать с собой в небытие и брата лиса, чтоб сквитаться и расставить точки.

— Кто этот он? — спросил король.

Чайка, казалось, не слышала его, она вся дрожала, маленькие жёлтые глаза с круглым зрачком и строгим взглядом снова были зажмурены. Но вот клюв раскрылся и птица произнесла:

— Он дал мне воду.

— Кто? — нетерпеливо повторил король. Впрочем, дураком Скер не был. Он догадывался, что оставалось ещё одно Дитя, то самое, чьего тела он не видел — второй Сын Ночи. Король даже подозревал, у кого именно. Ведь нечасто на сухой бесплодной почве расцветает розовый куст, а бесплодный нищий остров выстраивает каменные дома для бедных жителей и заводит торговлю с половиной Либра.

— Он сказал, что в наших головах есть магнитные поля. Специально для времени третьей луны, которая странствует вокруг светила и приходит на небосклон Либра так редко. Посмотри на море, мы уже в её тени…