Мари Пяткина - Тень последней луны

Она успела сделать два гребка, когда её накрыли рыболовецкой сетью.

— Тяни девку, братцы!

Как она ни барахталась, как ни пыталась вырваться и разрезать сеть, только больше запутывалась, вдобавок нахлебалась воды. А потом её затянули в лодку, как рыбу.

— Есть!

Нет уж, лучше утонуть! Она попыталась вместе с сетью вывалиться через борт, но кто-то попросту наступил на сеть ногой и ничего не вышло, и она билась внутри и готова была сквозь землю провалиться от стыда и умереть на месте от страха, а квартовцы похохатывали над её попытками освободиться. Потом кто-то забрал у неё нож, сеть развернули, а руки связали за спиной. Она успела укусить кого-то за большой палец, но рука тут же дала сдачи. Голова ещё гудела после оплеухи, когда её, мокрую и продрогшую, за шкирку вышвырнули из лодки и она свалилась как кулёк, а голос квартовского владыки спросил:

— Ну что, как водичка?

Веля потрясённо молчала.

— Там, конечно, ваши поданные подоспели, — продолжал владыка Сопол недобрым, показательно-спокойным тоном, — но нас-то больше, понимаете? Вы, конечно, неплохо придумали с бухтой, но мы обо всём позаботились, такой прелестный старичок нам помог и совсем недорого, милочка. Я сперва хотел просто масло забрать, и всё. Но теперь с удовольствием перебью каждого жителя этого острова. Придётся заселять своими.

Веля исподлобья на него смотрела и ненавидела каждой нервной клеткой, вода стекала с мокрых волос и дул холодный ветер. она вся дрожала, зубы выстукивали чечётку.

— На-ка, подержи, — владыка Сопол отдал свой факел солдату, — надо дамочку согреть.

— Не н-надо меня г-греть, — вышло очень жалко.

Солдатня ржала, а звуки боя были слишком далеко.

— Не дёргайтесь, — улыбаясь, попросил квартовец.

Но Веля не могла не дёргаться, пока он стягивал с неё сапожки и мокрые штаны, и дважды его лягнула под радостный хохот остальных. «Это не со мной всё происходит, — мелькнуло в мыслях, — Со много такого бреда случиться не могло!»

— И что, вы меня даже не поцелуете?

Отвратительная голова с узкой бородкой и едкой усмешкой приблизилась к её искривлённому от ужаса лицу и вдруг взорвалась, развалилась на части, заливая её кровью, щедро забрызгивая ошмётками мягкого розового мозга и осколками костей, будто тарелку густой похлёбки Веле выплеснули в лицо.

Обезглавленное тело, содрогаясь в судорогах, упало сверху, из шеи в такт последних ударов сердца выплёскивалась кровь и пропитывала волосы, свитер, горячо разливалась по замёрзшему телу. Владыка Сопол собирался её согреть. И согрел.

Вокруг поднялся крик и звон оружия, но Веля не смотрела по сторонам. Отчаянно хватая ртом воздух, она смотрела перед собой, на выросшего сверху огромного короля с суровым лицом и широким лисьим воротником на плаще.

— Здравствуй, дочка, — казал король.

В одной руке у него была секира, во второй — короткий круглый щит, который король повесил за спину, а тогда уже отшвырнул в сторону обезглавленное тело и разрезал верёвки на запястьях. Веля всё хватала воздух, задыхаясь, и быстро, быстро стряхивала с себя куски другого человека, с лица, волос, шеи. Дурацкие, дикие события в её жизни шли по нарастающей, будто волна катилась, издали — небольшой гребень, но чем ближе к берегу — тем страшнее и выше. «Это точно не со мной!»

Король накрыл её своим плащом, и Веля поняла, что она без брюк и босиком. Как в спасательный круг она вцепилась в плащ, потрясённо таращась на короля.

— А теперь мы отправимся домой, — сказал король.

— Я д-дома, — быстро ответила окровавленная Веля. — Я ник-куда не хочу.

— Чушь, — он мотнул головой. Где-то Веля уже видела этот жест.

Король взял её в охапку и куда-то понёс, пока его люди выбивали последних квартовцев.

— Кстати говоря, где твой зверь? — безразличным тоном спросил он.

Только тогда с Велей сделался нервный припадок.

Старшина мне — мать родная,

Замполит — отец родной…

Нахрена родня такая,

Лучше буду сиротой!

(народное творчество)

— Идёмте отсюда, пусть отдыхает.

— А я говорю, она просыпается!

В воздухе пахло, кажется, лавандой и немного ландышами. И судя по звукам, было открыто окно, за которым щебетала пичужка. Веля облизнула сухим языком сухие губы и открыла глаза.

Прямо над нею сидела, восторженно глядя ей в лицо, её тёзка, Эвелин Староземская, в белом пышном платье с множеством оборок и чрезвычайно низким вырезом, обнажавшим прелестную пышную грудь.

— Дорогая Велечка! Моя ты рыбочка! — с чувством произнесла староземская владычица, закатывая свои милые голубые глаза в окружении чёрных ресниц. — Как я рада, что тебе лучше!

Розовые пухлые губы приблизились и трижды прикоснулись к Велиному лицу в разных местах.

— Где я? — спросила Веля. — На Старых землях?

— Ты дома! — восторженно сказала тёзка. — Наконец-то дома!

Веля села в кровати. Сбоку подошла другая дама, старше Эвелин и чуть постарше неё самой, лет двадцати пяти, худая брюнетка в сером траурном платье, с узкой диадемой в волосах. Скупо улыбнулась углами рта и подоткнула подушку, чтобы Веле было удобно сидеть.

Через распахнутое окно лезли тонкие ветки дерева с цветами-дудками, это они и пахли. Комната была нарядной, большой и светлой, гораздо больше и наряднее, чем у неё, на Гане. И полог кровати — шёлковым. Её отмыли и одели в белую ночную рубашку с круглым воротником.

— Где я?!

— Дома, в Трейнте! Ах! — Эвелин опять закатила глаза и сложила пухлые ручки, — Это так трогательно, как в балладах! Отец спасает дочь из рук разбойников! Мне хочется плакать!

Теперь Веля проснулась по-настоящему. И всё вспомнила.

— Где моя горничная? — сказала она нервно. — Пусть мне подают одеваться!

Староземская тёзка открыла дверь и приглашающе помахала рукой. В комнату зашло целых четыре девушки с разными одеждами в руках и ни одна из них не была Таки.

— Это не моя прислуга! — закричала Веля. — Я не хочу их!

— Дорогая, что же ты хочешь? — Эвелин всплеснула руками. — Давай я тебе платье подам? Просто выбери, что надеть. Пока что из вещей мамочки, но я уже послала за своей портнихой, она так шьёт чудесно, мы тебе сделаем какой захочешь гардероб! Даже те хорошенькие штанцы и топик, если пожелаешь. А можешь моё любое взять, но тебе велико будет…

— Кто здесь есть из моих людей?! — нервно спросила Веля.

Владычица Эвелин переглянулись с дамой в сером закрытом платье.

— Дорогая, тут — все люди твои, понимаешь? — защебетала она. — Ты не огорчайся так, тебе нельзя. Вот водичка, попей. Ещё водички? Доктор сказал… А вот и доктор!

Вошёл абсолютно незнакомый мужчина. Веля упала на подушки, локтём закрыла лицо и заплакала.